Налог на безнаказанность

Абдурахман Абдурахманов исчез 25 июня 2010 года. По свидетельствам жены и матери пропавшего, в этот день к родителям Абдурахманова пришли сотрудники Советского РОВД Махачкалы с постановлением о розыске — его подозревали в террористической деятельности. Позже вечером самого Абдурахманова, находившегося в тот момент в Каспийске, похитили семь мужчин в штатском, которые сообщили его жене, прибежавшей на шум борьбы, что являются сотрудниками милиции.

Государство как преступник

Практически сразу родственники похищенного обратились в прокуратуру и МВД республики, однако там им сообщили, что правоохранительные органы не задерживали Абдурахманова. Уголовное дело по факту похищения было заведено лишь через месяц после происшествия, причем состав статьи не предполагал участия в преступлении представителей силовых структур.

В августе 2010 года юристы правозащитного центра «Мемориал» и Европейского центра прав человека, представлявшие интересы семьи Абдурахманова, обратились с жалобой в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) в Страсбурге.

В результате ЕСПЧ пришел к выводу, что российские власти «несут ответственность за похищение и вероятную гибель Абдурахманова, а также — за нерасследование этого преступления», говорится в сообщении «Мемориала».

«Мемориал» полностью удовлетворен решением Страсбургского суда, заявил в комментарии для NT председатель совета правозащитного центра Олег Орлов: де-факто государство признано виновным в преступлении, а не просто в нерасследовании преступления, совершенного неизвестно кем. Также Орлов подчеркнул, что казус Абдурахманова, в отличие от многих рассмотренных ЕСПЧ дел по Северному Кавказу, касается похищения человека силовиками в мирное время. «Гражданина подозревают в причастности к НВФ (незаконное вооруженное формирование — NT), но вместо того, чтобы поступить с ним по закону, предпочитают его, что называется, «насильственно исчезнуть» — подчеркнул Орлов..

Страх за здоровье близких

Как отмечает Орлов, за время прошедшее после войны в Чечне, суд в Страсбурге всего вынес около десяти дел, касающихся Чечни и Дагестана. Обращений и жалоб к правозащитникам — в десятки раз больше. И хотя в случае Чечни количество жалоб из года в год уменьшается, это, по словам Олега Орлова, связано не с уменьшением количества преступлений, которые совершают представители правоохранительных органов, а с тем, что люди элементарно боятся жаловаться — «они понимают, что рискуют здоровьем своих родственников». Правозащитники знают фамилии, обстоятельства преступления, места, где они происходили, но сами же родные жертв умоляют их не предавать дела огласке. И это обстоятельство, по мнению Орлова, — куда более серьезное препятствие в деятельности правозащитников, нежели саботаж со стороны государственных органов, не желающих расследовать собственные преступления.

В Дагестане ситуация менее тяжелая — там нет «тотального террора против населения», отмечает правозащитник.

Показуха после приговора

Будет ли ли выполнено решение суда по делу Абдурахманова? До сих пор Россия, напоминает Олег Орлов, «неукоснительно выплачивала компенсации, присуждаемые решением ЕСПЧ, за исключением, разумеется, дела ЮКОСа» (в июле 2014 года ЕСПЧ обязал Россию выплатить бывшим акционерам ЮКОСа компенсацию в размере euro 1,87 млрд. — NT): «В этом решения Европейского суда выполняются очень жестко», констатирует Орлов. Однако по остальным аспектам Россия не следует указаниям ЕСПЧ — правозащитникам «Мемориала» не известно ни одного случая по Северному Кавказу, когда бы преступления государственных служащих расследовались: «Как правило, расследование возобновляется, передается «важникам» (следователям по особо важным делам — NT)», но все это — показуха и делается для отчетности». Ну а о системных изменениях и вовсе говорить не приходится.

Одним словом, выплаты семьям жертв — это своеобразный «налог на безнаказанность», резюмирует Орлов.