Судей интересуют все подробности интимной жизни подсудимого.
Фото предоставлены Московским театром «Кураж»
Удивительная история происходит в самом центре Москвы, в подвале крупного торгового центра, где расположен маленький, но гордый театр «Кураж»: там поют Галича и играют Войновича. «Трибунал» — это текст прямого действия, предназначенный не для тех, кто понимает, а для тех, кто сомневается. Чтоб уж никаких иллюзий не оставалось.
Физкультпарад
Театр «Кураж» вырос из студенческого коллектива Московского института физкультуры. Это понятно даже по коротким биографиям артистов: среди них — чемпион Москвы по прыжкам в воду, КМС по баскетболу, чемпион Москвы и России по спортивной акробатике, мастер спорта по синхронному плаванию, мастер спорта по художественной гимнастике… Не театральная труппа, а олимпийская сборная! Есть даже бывшие черлидерши и спортивные комментаторы. Организовавшись в театр, крепкие и выносливые молодые люди забросили свои спортивные карьеры, получили актерское образование на спецкурсе Щукинского училища и, сплотившись вокруг своего лидера Михаила Долоко, вот уже почти 10 лет веселят детей и родителей.
У «Куража» очень симпатичное, уютное помещение в цокольном этаже «Атриума» на Курской, аккурат под торговой точкой «Только для патриотов!», увешанной майками с изображениями Путина. Одна из таких маек фигурирует в спектакле.
Не театральная труппа, а олимпийская сборная! Есть даже бывшие черлидерши и спортивные комментаторы
Про другую, совсем недетскую сторону «Куража», мы узнали пару лет назад, когда на его сцену неожиданно вышел актер Алексей Девотченко. Премьера его спектакля по стихам Иосифа Бродского «Вальс на прощание» произошла именно в «Кураже». Это было довольно странное чувство — пройти сквозь галерею дорогущих бутиков, сквозь ароматы духов, мехов, кожи, мимо разложенных на сверкающих витринах бриллиантов и очутиться в маленьком темном зале, чтобы увидеть скорчившегося на гнутой раскладушке лысого человека в длинном плаще и услышать его раненый надтреснутый голос: «Я входил вместо дикого зверя в клетку …»
«Кураж» одним из первых предложил свою сцену изгнанному из родного дома Театру.doc. Теперь, когда «Док» обосновался в Малом Казенном, они оказались соседями: их разделяет Садовое кольцо.
Незавершенный «трибунал»
Приглашение на постановку Владимира Мирзоева, режиссера бескомпромиссного, неудобного, да еще одного из ярких представителей «пятой колонны» в культуре — поступок, который говорит о многом.
Пьесу «Трибунал» Владимир Войнович написал тридцать лет назад — в далеком 1985-м это был кафкианский кошмар о советском абсурде, о том, что жертвой советской мясорубки может стать любой советский обыватель.
В 2013-м Войнович представил новую редакцию пьесы, в которой угадывались все громкие политические процессы путинской эпохи: дело ЮКОСа, Ходорковский, суд над Pussy Riot, «Болотный процесс».
В 2015-м Мирзоев добавил в текст Войновича фрагменты реальных стенограмм — судебных заседаний, официальных речей, телевизионных выступлений. Духовной обобщающей скрепой спектакля стали песни Галича в живом актерском исполнении. «Трибунал» проходит в открытом режиме, и зрители также являются неотъемлемой частью этого судебного процесса.
Предприниматель-обыватель средних лет приходит в театр с женой и неожиданно оказывается не зрителем, а подсудимым, которого обвиняют в «экстремизме и терроризме, призывах к воровству, насилию и убийству, неподчинению правоохранительным органам, нанесении тяжких телесных повреждений представителям власти».
Трибунал, исторически сложившаяся «Тройка»
(Александр Яцентюк, Радмила Шагидуллина, Евгения Новичкова)
Адвокат (Михаил Долоко) договаривается с подсудимым (Александр Курицын)
Вскоре абсурд оборачивается кошмаром: зрителям будут продемонстрированы все нехитрые и циничные технологии по превращению невинного человека в государственного преступника, которому можно инкриминировать все, что угодно, — от морального падения до шпионажа. Подставные запуганные или купленные свидетели дают нужные показания, подвергшиеся нападению омоновцы демонстрируют увечья, адвокат предлагает признать вину и покаяться, жена встает в одиночные пикеты и собирает акции протеста, а главный персонаж Подоплекин в итоге осознает себя почти оппозиционером — героем, имя которого на саммите произносит сам Обама … История, в чем-то схожая с историей несостоявшегося самоубийцы Подсекальникова, написанная Эрдманом в конце 1920-х.
Непростой «Кураж»
Спортивная труппа «Куража» с непростым и острым рисунком спектакля справляется изящно, обаятельно. Настоящий актерский ансамбль, где солист никогда не остается без поддержки. Непростой «Кураж» оказался.
Смотреть на их хождения по всем кругам ада и смешно, и жутко. Смешно, когда уставший судья Мешалкин возвращается домой и, выпив водки и закусив икрой, падает лицом не в салат, а на грудь своей жены, обтянутую майкой с портретом Путина.
Судья Мешалкин (Александр Яцентюк)
Смешно, когда пышнотелая чиновница и депутатша готовит официальную речь, лежа на массажном столе, и под воздействием то ли умелых мужских рук, то ли патриотического ража доходит до состояния полного экстаза, истерично проклиная Америку и воспевая русскую духовность. «У нас без одобрения госдепа никто ничего не делает! Вся страна находится под американской оккупацией! Надо закрыть небо над Россией!»
Судебные медэксперты готовят нужные показания для суда
Смешно, когда прокурорша в запале веселого цинизма произносит: «Это как у нас в Чечне! Выстрелишь в голову, а он еще бегает и руками размахивает, а в башке дырка! Как курица без головы!», — и захлебывается хохотом.
Смешно, когда прошлое врывается в сегодняшний день голосом Василия Ланового, скорбным и величественным, из давнего морозного февральского дня, когда вся страна скорбела по безвременно ушедшему светлому уму человечества Константину Устиновичу Черненко. Черненко уже никто не помнит. А коллективный «василий лановой» по-прежнему величественен в своей непоколебимой любви к высшему руководству великой страны, какое бы имя это руководство ни носило.
Вот только смешно ли?
«Трибунал» — не о судье Мешалкина, это больше о нас, о нашем малодушии и равнодушии. С такой болью и таким презрением говорит о главных болезнях общества Владимир Мирзоев, что заподозрить его в конъюнктуре невозможно. В спектакле нет прямых призывов к чему-либо, но есть ужасно горькое сожаление: могли бы и то сделать, и это, но так ничего за много лет с нами и не случилось.
