19 ноября претендент на пост президента США от Демократической партии Хиллари Клинтон заявила, что Россия изменила свой подход к операции в Сирии.
«Русские раньше нацеливались прежде всего на противников Асада (президента Сирии Башара Асада. — NT), а не на группировку «Исламское государство»*. Я думаю, сейчас это изменилось», — сказала она, назвав одним из свидетельств новой ситуации предстоящий визит Франсуа Олланда в Москву.
По большому счету слова Клинтон не прозвучали как откровение. За несколько дней до этого о России как «конструктивном партнере» США в сирийском досье говорил Барак Обама, который, как известно, на целых полчаса уединился для разговора с Путиным на полях саммита G20 в Турции. И в том, что этот разговор касался в первую очередь координации усилий в Сирии, сомневаться не приходится. Парадокс в том, что и это не откровение. Барак Обама последовательно отвергал попытки сторонников жесткой линии систематизировать антипутинский курс. «Мы не хотим новой холодной войны», — многократно заявлял американский президент. Его поддерживают в этом советник по национальной безопасности Сьюзан Райс и старший политический советник Валери Джарретт. Госсекретарь Джон Керри скорее ближе к позиции Белого Дома, а вот новый министр обороны Эш Картер занимает более «ястребиную» позицию, отражая настроения Пентагона, хотя и армия отнюдь не горит желанием воевать с Россией. Две войны — в Афганистане и Ираке — и глобальная борьба с «Аль-Каидой»* и ИГИЛом* напрягли все ресурсы американских военных.
Еще до терактов в Париже, в самом конце сентября, Путин и Обама провели переговоры по Сирии во время Генассамблеи ООН. Задолго до этого, в феврале, состоялся визит главы ФСБ Александра Бортникова в Вашингтон на антитеррористический саммит, что тоже привлекло внимание наблюдателей. Бортников тогда едва ли не первым из российских официальных лиц признал, что до одной трети иностранных боевиков ИГИЛа* — из бывшего СССР. Упомянем и о том, что госсекретарь Джон Керри и глава МИДа РФ Сергей Лавров в течение года неоднократно проводили консультации по Сирии.
Теракты позволяют Путину, если использовать здесь англицизм, «слезть с дерева», на которое он залез после событий в Украине, не потеряв при этом лицо (и Крым)
Взрыв самолета над Синаем и теракты в Париже пришлись как нельзя кстати для России, пусть и звучит это циничной сентенцией из книги Никколо Макиавелли. Теракты позволяют Путину, если использовать здесь англицизм, «слезть с дерева», на которое он залез после событий в Украине, не потеряв при этом лицо (и Крым). Что дальше? «Санкции по Крыму будут длиться по времени столько же, сколько и санкции (Соединенных Штатов. — NT) в связи с оккупацией Советским Союзом стран Балтии», — заявил недавно на закрытом брифинге в одном из американских «мозговых центров» высокопоставленный американский чиновник. То есть если Америке понадобится для этого 50 лет — значит, так тому и быть. Но здесь необходимо сделать одно уточнение. «Крымские» санкции гораздо мягче тех, что были приняты в отношении России из-за Донбасса. А процесс их отмены будет запущен сразу же после того, как США и Евросоюз признают: соглашения Минск-2 выполнены.
Для Путина уже сейчас все складывается не так плохо: Франсуа Олланд вот-вот поедет в Москву и в Вашингтон координировать кампанию против ИГИЛ*, а немецкий бизнес только спит и видит, как бы отменить санкции и вернуться на российские рынки. Получается, что устроивший парижскую кровавую баню ИГИЛ* помирил Владимира и Барака. Извечный политический принцип «дружить против кого-то» живет и побеждает.
* «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Аль-Каида» — запрещенные в России террористические организации
