Татьяну Парамонову, проработавшую в системе Госбанка, а потом Банка России более 30 лет, трудно назвать либеральным реформатором. Однако история уготовила ей ровно такую роль, когда после «черного вторника» октября 1994 года она volens nolens вошла в команду... Чубайса. Этой команде предстояло осуществлять финансовую стабилизацию в России.
Тогда избавиться от приставки «и.о.» ей не удалось: Дума в то время отрабатывала приемы лоббизма, которые пригодятся законодателям в «нулевые» годы, и Парамонову упорно не утверждали. В итоге она проработала со многими председателями национального банка, но на всю жизнь осталась человеком Виктора Геращенко: звездные часы Татьяны Владимировны приходились именно на периоды его правления в ЦБ.
В последние годы своей работы в Центральном банке Парамонова уже не обладала прежним политическим весом. Да и вообще она человек невероятно осторожный и всегда чуралась политики. Но оставалась своего рода тенью Геращенко в наполненных кодовыми шифрами коридорах Неглинной: только сейчас, с ее отставкой, можно сказать, что эпоха «Геракла» в банковской истории России закончена. И в этом главный смысл ухода Татьяны Парамоновой из системы ЦБ. Теперь уже, наверное, навсегда — безотносительно к тому, какие команды будут приходить в желтое здание Банка России, окруженное голубыми елями и безупречно ровными рядами черных машин.
В 1990-е, особенно в годы исполнения обязанностей председателя ЦБ и в период возвращения Геращенко, Парамонова реально влияла на формирование денежно-кредитной и даже бюджетной политики страны. Она осталась в банке и после прихода команды Сергея Игнатьева, где ключевыми игроками стали Олег Вьюгин и Андрей Козлов (о новых данных о его убийстве читайте на странице 14). Однако в узкий круг не только не вошла, но и публично, причем весьма эмоционально, критиковала своего патрона. Удивительно, что Сергей Игнатьев, зная это, не предпринял попыток увольнения Парамоновой — он вообще не очень скор на принятие решений и расправу. К тому же она была занята не «центровым», но весьма важным делом — перевоАндрей Колесников дом всей российской банковской системы на международные стандарты финансовой отчетности (МСФО) и приближением состояния банков к так называемым требованиям Базельского комитета по банковскому надзору. По сути — «евроремонтом» слишком простоватых и назатейливых наших банков. И, надо сказать, преуспела в этом деле: банки переходят на МСФО быстрее предприятий реального сектора. Другой вопрос, что теперь этот процесс действительно может идти без патроната Парамоновой. Что, среди прочего, и констатировано ее отставкой.
Парамонова не была членом синклита финансовой власти России — Национального банковского совета, где тон задавал Алексей Кудрин, к которому она относилась скорее неоднозначно, но однажды прямо на глазах вашего обозревателя со вздохом пожалела: мол, пашет как проклятый… К реальному формированию политики она отношения не имела и, казалось, все эти годы ждала неминуемой отставки, параллельно став заметной светской фигурой. Редкий международный форум или российская статусная тусовка обходились без зампреда ЦБ, которая котировалась на таких мероприятиях еще и по гендерному признаку: железная леди, женщина-руководитель…
В неполные 57 лет Парамонова получит возможность занять высокий и, скорее всего, непыльный пост в какой-нибудь компании или банке. Другое дело, что, как только крупный чиновник лишается должности, он теряет гораздо более важное — причастность к принятию важнейших для страны решений. А это серьезная психологическая потеря.
С уходом Татьяны Парамоновой из ЦБ постепенно будет уходить и другое: нематериальные остатки духа старого советского Госбанка со всеми его плюсами и минусами. Национальный банк остается национальным банком. Но он неизбежно станет совсем другим. Тем более что наступает эра нового президента, а вскоре и новой команды ЦБ.
