Жизнь без удивления

Почему российское общество спокойно воспринимает любые, даже самые страшные откровения о сути российской власти

Строго говоря, за последнюю неделю мы узнали удивительные вещи — что семьи прокуроров в России ведут совместные дела с семьями кровавых убийц, что высокопоставленных чинов в российских следственных органах назначают бандиты, находящиеся под присмотром испанских следственных органов, что правоохранителей интересует самый криминализованный бизнес, и горе тем, кто встает на их пути, в общем — что люди, которые по должности обязаны ловить преступников, и преступники, которых обязаны ловить эти люди, на каком-то уровне смыкаются: и тех и других интересует определенная норма прибыли, и договориться промеж собой им гораздо проще. Расследование Фонда борьбы с коррупцией о делах семьи прокурора Чайки (и шире — прокурорского сообщества вообще) и публикация The New Times о «деле русской мафии» в Испании открывают новые горизонты наших знаний об устройстве государства Россия — и в свете этих горизонтов солидные люди, с важным видом слушающие послание президента и рассуждающие о законности и правопорядке, выглядят как герои старого итальянского сериала про мафию, где бандиты, чиновники, адвокаты, журналисты оказываются лишь разными щупальцами одного гигантского спрута, и если удастся отрубить ему одно щупальце, тебя тут же задушат другие.

В обширной линейке реакций на эти расследования — от негодования на его героев до негодования на его создателей: не было лишь одной эмоциональной краски: удивления. Люди, заранее готовые согласиться с этими публикациями, говорят: конечно, мы подозревали, что все так устроено, но не до такой же степени! Люди, изначально относящиеся к таким публикациям с подозрением, интересуются: нет, все и так было понятно, но кто за этими разоблачениями стоит? Не было такого, чтобы кто-нибудь написал: о боже мой, не может быть, неужели это правда? Расследования подтвердили — с документами, сканами и выписками из ЕГРЮЛ — то, что все и так интуитивно знают: чудище обло, огромно, стозевно и лаяй, хоть спрутом назови его, хоть левиафаном, хоть жабой на трубе.

Герои новостей: глава СК , фигурант дела о «русской мафии» в Испании, Москва, 10 ноября 2015 года

Ситуация, в которой все источники силы — бизнес, власть, криминал, пропаганда — слились друг с другом до степени неразличения, настолько же чудовищна, насколько и очевидна

Для того чтобы выходить лоб в лоб с этой многорукой машиной, нужна недюжинная смелость, таких людей немного, и это не особенность России текущего момента — в конце концов, комиссар Каттани тоже был один. Печальнее то, что все эти наши заранее предсказуемые реакции тоже являются частью машины, они просчитаны и предсказуемы — и чем больше мы обсуждаем, как режиссер трансляции президентского послания наводит на Чайку камеру при слове «коррупция», тем удобнее прокурорской семье продолжать делать бизнес. Выяснения того, на чью мельницу льет воду Навальный, тоже являются частью игры: все в этом мире делается по чьему-либо заказу, правды нет ни на земле, ни выше, дважды два равняется пяти, а может быть, восьми, что до бизнеса прокурорских с Цапками — его то ли не было, то ли это однофамильцы, и вообще, все документы подделали в ЦРУ.

Вот интересно — ведь про борьбу спрута с левиафаном тоже понятно, чем она заканчивается, в какую точку упирается та траектория, по которой мы все с большей скоростью катимся. И оказавшись у этого с треском разваливающегося корыта, мы тоже будем обсуждать, кому это выгодно — сечинским или володинским — и с какого ракурса снимает катастрофу режиссер?