Шамсаддин Мустафа Стуней (справа) с соратниками, Шангал (Синджар), Ирак, 12 ноября 2015 года
Генерал Шамсаддин Мустафа Стуней родился в 1952 году в регионе Барзан — курдском северном районе Ирака на границе с Турцией. В 1974 году вместе с 20 другими пешмерга прошел военную подготовку в Израиле. Стал участником Сентябрьского восстания в 1975 году (борьба курдов под предводительством Мустафы Барзани за независимость против иракского правительства, продолжавшаяся с 1961 по 1975 год. — NT). C 1966 года (с 14 лет) фактически без перерыва служил и сейчас продолжает служить в силах пешмерга.
Боевики ИГ** также беспощадны к своим дезертирам — их убивают публично и жестоко
Вы были в отставке до 2014 года?
Да, три года — после того как получил свое четвертое ранение.
И после этого вернулись добровольцем на фронт?
У нас в Курдистане существует традиция: на призыв к защите Родины в первую очередь должны откликнуться самые авторитетные представители общества, иначе они рискуют запятнать свою репутацию. Нас призвал президент Масуд Барзани (сын Мустафы Барзани. — NT) после атаки на Шангал (курдское название езидского города Синджара, расположенного на северо-западе Ирака. — NT) в августе 2014 го-да. Призыв «Курдистан или смерть» вернул в ряды пешмерга многих отставных и ветеранов — сам Барзани в тот же период принял на себя командование именно в соответствии с этой традицией. Для меня это честь, как и для двух моих сыновей — они тоже воюют.
Стратегия и тактика боевиков
Вы сражаетесь против боевиков ИГ**. Есть ли у них какие-то особые преимущества? В чем их сила на поле боя?
У них действительно есть значительные преимущества. Прежде всего это сила фанатичных убеждений, когда гибель для любого боевика ДААШ**(генерал называет ИГ** арабским акронимом. — NT) — желанный ключ в исламский рай. Помню, когда-то я видел реальные «ключи от рая», висящие на шеях шиитских солдат Ирана, воевавших против армии Саддама Хусейна. Этими ключами их благословляли на «священную» войну, и солдаты с гордостью носили их, желая своей гибели.
Второе — это финансовая мощь. Она видна по косвенным проявлениям, например, по количеству завербованных специалистов (химики, физики, инженеры, IT).
Третье — оружие, за которое они в большей степени должны благодарить армию Ирака. После ее поспешного отступления много современного вооружения, которое США поставляли в течение нескольких лет, досталось боевикам.
Ну и четвертое — изобретательная и жестокая военная тактика.
Кто и какие территории контролирует в Ираке
Источник: Institute of United Conflict Analysts
Расскажите о ней поподробнее.
Это, например, сети туннелей, которые состоят из штолен 10–12 м глубиной и соединены между собой подземными рукавами и бункерами. Такие туннели мы недавно обнаружили в освобожденном Шангале (Шангал был отбит пешмерга у боевиков ИГ** 13 ноября 2015 года. — NT). К рытью принуждают рабов и пленников, сами туннели оснащены многочисленными лазами, там есть электричество и хранятся боеприпасы. В них боевики и прячутся от бомбардировок коалиции.
Террористы широко используют мины и самодельные взрывные устройства — они изготавливают и размещают их в огромных количествах. Мы воюем среди мин, они минируют все: от холодильников до трупов своих боевиков. Мы вынуждены каждый день вручную разминировать сотни боеприпасов, хотя нам должно быть поставлено спецоборудование. Бывает, что солдаты и минеры не спят по несколько ночей.
Кроме того, они применяют в качестве снарядов газовые баллоны, совершают химические атаки (например, в районе Гуэра и Мосула) и атаки смертников на бронированных и начиненных взрывчаткой автомобилях. Противостоять таким нападениям совершенно невозможно. Заполненные «под завязку» взрывчаткой, они врезались в линию фронта и взрывались среди сил противника. Только от звука взрывов люди глохли в радиусе километра. Впрочем, сейчас ситуация улучшилась — в последнее время Германия поставляет нам противотанковые ракеты «Милан».
Боевики также используют погодные условия, ухудшающие видимость: ночное время, песчаные бури, туман. Недавно начали практиковать двойные атаки — когда противник, отбивший первую атаку, неожиданно атакуется во второй раз. Также начали совершать вылазки в уже освобожденные районы — недавно у занятой нами Мосульской плотины убили шесть пешмерга.
Террор на захваченных территориях также играет свою роль?
Да, это важно. Первое, что делают боевики после захвата поселений, — это публичные казни, которые снимают на видео и выкладывают в интернет, и это приводит в ужас жителей других стран. Они также беспощадны к своим дезертирам — их убивают публично и жестоко.
Кстати, по-моему, у них не обходится дело без наркотиков. Практически все виденные мною живые боевики выглядели как пьяные.
Да и среди пешмерга ходят слухи, что в карманах убитых находят горсти возбуждающих таблеток.
Как воюют курды
The New Times узнал у представителя «Демократической партии Курдистана» Хошави Бабакра, как сотрудничают пешмерга с другими наземными силами региона в борьбе против ИГ**
Военного взаимодействия с иракской армией нет. Только в Туз-Хурмату (город на северо-востоке Ирака. — NT) с шиитскими ополченцами «Хашд аль-Шааби», благословленными на войну с ИГ** правительством Ирака и вооруженными Ираном по указу Али Систани (одного из духовных лидеров шиитов. — NT). С ними отношения плохие — они похищают местных суннитов и курдов, после чего требуют за них выкуп.
Недавно побывавший в Курдистане министр обороны Ирака Халед аль-Обейди предложил перевезти самолетами иракские части в Курдистан и оттуда начать наступление на Мосул вместе с пешмерга. Понятно, что и здесь пешмерга будут основной воюющей силой.
Хочу также подчеркнуть, что в войне Курдистана против ИГ** правительство Ирака не помогло ни одним динаром.
С сирийскими «Отрядами народной самообороны» мы стараемся не сталкиваться, поскольку это наши братья, с которыми у нас есть разногласия в методах борьбы и управления. В том числе в Шангале, где они установили свои КПП и создали офисы, хотя мы настойчиво их не приглашали туда. Эта партийная борьба вынудила мэра Шангала Махму Халиля призвать все партии освободить местные госучреждения, чтобы позволить нормально руководить восстановлением города.
Что же касается иранских курдов, то есть те, кто в виде добровольцев присоединились к силам пешмерга, но их очень мало. Иран не разрешает сделать это официально, поскольку боится, что иранские курды приобретут военный опыт.
Успехи и провалы пешмерга
Курдов называют самыми эффективными бойцами против ИГ**, однако они в августе 2014 года потерпели ряд поражений.
Понимаете, сопротивляться против их оружия было реально невозможно. Это было самое передовое, самое мощное вооружение США, отобранное ДААШ** у семи дивизий Ирака. У нас были только автоматы «Калашников» и советские 23-миллиметровые пушки.
Теперь, как вы сказали, вам уже начали поставлять новое оружие…
Все, что мы имеем сейчас, появилось только в последнее время благодаря Германии, Франции и другим членам коалиции. Теперь у нас есть приборы ночного видения, «Милан» и новая артиллерия. У нас много иностранных инструкторов, которые обучили нас технологиям современного боя. Артиллеристы обучены коалиционными силами и стали более меткими. Коалиция поднимает бомбардировщики не позже чем через 15–20 минут после начала атак ДААШ**. И сейчас у ДААШ** появился страх перед пешмерга. Они совсем не боятся иракской армии или шиитских ополченцев, но они боятся пешмерга. Я хочу также сказать, что мы действительно недооцениваем роль женщин–солдат. Я знаю, что, если бы они воевали плечом к плечу с мужчинами, ни один пешмерга не сделал бы ни шагу назад.
Это было самое передовое, самое мощное вооружение США, отобранное ДААШ** у семи дивизий Ирака. У нас были только автоматы «Калашников» и советские 23-миллиметровые пушки
Расскажите о последних боях, в которых вы участвовали.
Недавно под горами Шангала мы освобождали село Гулат. ДААШ** оказали сильное сопротивление — 40 человек убитых — никто не убежал. Тогда погибли четыре пешмерга — двое из Ирака и двое из Сирии.
Члены Отрядов курдской самообороны?
Нет. Видите ли, у нас воюют несколько сотен сирийских курдов, но все они официально входят в пешмерга.
Потом были бои на юге района Шангал, у военной базы времен Саддама — несколько огромных ангаров, проверенных несколько раз, но все равно опасных — мин столько, что все не найдешь сразу, жить там нельзя. Раскинули палаточный лагерь для пешмерга. Неожиданно вышли трое боевиков, открыли огонь — ранили 8 или 9 пешмерга. Одного из раненых, моего знакомого, потом отвезли лечить в Турцию. Двое ДААШ** взорвались, одного убили мы.
Освобождение самого Шангала шло сразу с трех сторон. Командовал лично Барзани, и это хорошо, потому что только его все слушают и выполняют его приказы. Он находился в контакте со всеми силами, включая силы коалиции. Его брат, Сихат Барзани, возглавляет нашу тяжелую артиллерию, которая, наконец, у нас появилась. Всего мы уничтожили там более 350 боевиков.
Сейчас ДААШ** отброшены от Шангала больше, чем на 20 км. Но чтобы окончательно его обезопасить, нужно выбить боевиков из Мосула. Это большой город, до войны там было 4 млн населения. Его освобождение потребует до 100 тыс. солдат, а сейчас в Шангале 7500 местных обученных и вооруженных езидов. Они прошли длительную, годовую военную подготовку в высшей военной академии Курдистана, «Академии тигров» (ее курсанты носят нашивки с изображением тигров), чтобы суметь самостоятельно защитить свой район. Мы строим там траншеи и укрепления, поскольку на другой стороне границы с Сирией тоже ДААШ**. Они могут атаковать, а мы не можем отступить еще раз…
* «Идущие на смерть», «глядящие в лицо смерти» — буквальный перевод курдского слова «пешмерга».
** ИГ, или ИГИЛ («Исламское государство»), или ДААШ (ДАЕШ, ДАИШ) — террористическая организация, запрещенная в РФ.
Фото из личного архива Шамсаддина Мустафы Стунея
