Можно ли защитить женщин Европы от насилия со стороны беженцев?
Недавняя серия нападений на женщин в Кёльне и других городах Германии все еще будоражит обывательские умы. Однако любого, кто хоть что-то знает о постоянных случаях сексуального домогательства и изнасилованиях на Ближнем Востоке, немецкое ЧП не удивит. То, что взорвало Кёльн, — не редкость в Касабланке, Алжире, Тунисе или Каире.
Женская доля
В арабских странах нападения на женщин — проблема длиною в века. Сегодняшний день только обострил ее. В охваченных военными конфликтами Ираке и Сирии изнасилования и порабощение женщин — инструмент террора в руках радикалов. Но и там, где нет гражданской войны, ситуация немногим лучше. В Египте, Марокко и Алжире многие женщины тоже жалуются на вульгарно-хулиганское обращение, включая сексуальные домогательства, хамство, пошлости и оскорбления на людях.
Впервые об опасностях, которым подвергаются женщины на улицах арабских городов, мне довелось узнать несколько лет назад в Каире, во время празднования Ураза-Байрама. Я находился на площади Тахрир, когда группа подростков начала приставать к женщине, говорившей по мобильному телефону. Ни один из десятков взрослых мужчин, бывших тут же, не попытался остановить хулиганов. На ломаном арабском и при помощи языка жестов я сумел прогнать мальчишек, казавшихся не столько напуганными, сколько удивленными самим фактом чьего-то вмешательства.
Вскоре стало понятно: то, что я видел, — на самом деле рутина. В интернете — масса рассказов каирских женщин о том, с чем им порой приходится сталкиваться в жизни: то какой-нибудь мотоциклист, проезжая мимо, норовит ухватить стоящую на обочине дороги женщину за грудь или ягодицы; то прохожие мужчины пытаются схватить за промежность.
Пикет немецких ультраправых против миграционной политики канцлера Меркель, Галле, Германия, 25 января 2016 года
В Марокко ситуация точно такая же. Недавно одна из жительниц Касабланки написала в своем блоге: «Многие мужчины уверены, что имеют право угрожать женщине в откровенной одежде; что такая одежда сама по себе является призывом к нападению. Одевающиеся подобным образом женщины считаются развязными и аморальными, даже если в действительности это совсем не так. Судя по моему опыту и тому, что мне доводилось слышать и видеть, неважно, что будет надето на женщине — рано или поздно она все равно может подвергнуться нападению».
Но вернемся на площадь Тахрир. 2011 год, Каир охвачен протестами. Женщины безбоязненно участвовали в тех исторических событиях, не подвергаясь никаким нападкам. Но после того как президент Хосни Мубарак ушел в отставку, начались демонстрации, в ходе которых женщины становились жертвами нападений, заканчивавшихся порой изнасилованиями. Вскоре женская часть населения перестала участвовать в протестах.
Представители власти вели себя тогда немногим лучше. Солдаты египетской армии задерживали женщин-демонстрантов, после чего офицеры проводили визуальный осмотр женских половых органов, объясняя это необходимостью иметь под рукой доказательства того, что в ходе и во время задержания женщины не подвергались насилию.
Далеко не все арабские мужчины видят в женщине лишь объект сексуальных домогательств. Но правда и то, что на арабском Востоке и гражданская мораль, и религия ставят женщину на низшую социальную ступень, и это лишь потакает разнузданному поведению. Молодые арабские мужчины, с которыми я общался в разное время, зачастую удивляли меня раздражением и враждебностью по отношению к женщинам, в которых они видят жадных хищниц, требующих материальных благ в обмен на возможность замужества. Слово «сука» — одно из наиболее частых в их описаниях.
Ислам определяет женщин как второсортных существ, находящихся под руководством мужчин. Мужчины олицетворяют одновременно и власть над женщинами, и защиту. И хотя представители «продвинутого» ислама настаивают, что ношение чадры и закрытые до запястий руки — дело выбора самой женщины, на практике ее отказ носить такую одежду воспринимается многими как своего рода приглашение к оскорблению или нападению. Неспроста в Иране и Саудовской Аравии существует полиция нравов, следящая за соблюдением стандартов в женской одежде.
Что делать Европе
Все вышеописанное идет вразрез с культурой Европы. Но открывая границы для всех желающих — более миллиона мигрантов в 2015 году, — канцлер Германии Ангела Меркель обязана была учесть все эти социальные коллизии арабского Востока. Но не учла. И это — признак либо простодушной наивности, либо вопиющего невежества.
Нет, я вовсе не настаиваю, что все просители убежища в Европе должны получить отказ: в огромном потоке мигрантов есть реально спасающие свои (и своих детей) жизни. Однако необходимо использовать проверенный годами и даже десятилетиями механизм предоставления убежища. Многие из беженцев, попавших в Европу, поначалу оказывались в лагерях в Турции, Ливане, Иордании. Так было и раньше. И именно в этих промежуточных лагерях беженцы проходили предварительную проверку — биографии, состояния здоровья и так далее. Этот механизм, если бы его применяли сейчас, позволил бы предотвратить массовые и довольно опасные попытки самостоятельно добраться в Европу.
«Неважно, что будет надето на женщине, — рано или поздно она все равно может подвергнуться нападению»
То, что Меркель взяла назад свое приглашение в Германию всем желающим (ведь далеко не все мигранты бегут от войны), — уже позитивный фактор. Но этого, конечно же, недостаточно.
Понизить социальные риски можно путем пересмотра порядка допуска беженцев в Европу: приоритет должен быть отдан семьям с детьми. Одинокие молодые мужчины, составляющие большинство приезжих с Ближнего Востока, могут и подождать. Они способны переносить неудобства лагерей для беженцев куда лучше многодетных семей.
И страны Запада, и Россия, которая теперь, непосредственно участвуя в сирийских событиях, вносит свою лепту в увеличение числа сирийских беженцев, должны понимать: по окончании нынешних конфликтов в регионе искать убежища за рубежом примутся тысячи, десятки тысяч представителей проигравшей стороны. Главным направлением и для них тоже станет Европа. Эффективное противодействие этому кризису требует как минимум долгосрочного планирования и изучения культурных реалий Ближнего Востока.
Фото: AP/fotolink
