У России нет никаких осмысленных оснований судить Надежду Савченко, но логика и здравый смысл не важны для политических дел
Надежда Савченко в зале суда, Ростовская область, Донецк, 3 февраля 2016 года
В центре всех обсуждений дела Надежды Савченко стоит сама Надежда Савченко, и это понятно: несгибаемая женщина-офицер за решеткой — слишком яркий образ, чтобы не обращать на него внимания. Она герой, она злодей, она ведет себя отважно, она ведет себя вызывающе, она мученик за правое дело, она военный преступник, она рискует жизнью, она манипулирует общественным мнением — как часто бывает с громкими процессами последних лет, мнения предельно полярны, и все они касаются морального облика подсудимой: такое ощущение, будто за стенами суда происходит нескончаемое партсобрание и исход дела зависит от того, признают ли обвиняемую хорошей или плохой.
Давайте для разнообразия попробуем забыть о личных качествах Савченко. О деталях ее биографии. О подробностях (как правило, недостоверных) ее участия в военных операциях. И даже о юридических тонкостях уголовного дела — об этом в подробностях пишет в фейсбуке адвокат Илья Новиков, аргументы стороны обвинения также найти несложно. Еще до моральной оценки нынешнего поведения Савченко, до выяснения подробностей ее прошлых поступков, до определения обоснованности того или иного приговора хотелось бы понять: а как этот суд вообще возможен?
Попробуем подойти к этой истории с позиций наивного здравого смысла. В результате артобстрела в зоне АТО погибли российские журналисты — с любой точки зрения это ужасная трагедия, и моральная оценка того, правильно ли журналисту работать на ВГТРК, особенно освещая в понятном ключе события на Донбассе, к сути дела тоже не имеет отношения; журналисты погибли на войне — это трагедия, точка. Следующий вопрос: это война, в которой Россия принимает участие как одна из воюющих сторон — формально, неформально, гибридно, открыто, скрытно? Если нет — ведь именно такова официальная позиция (наших солдат, как мы неоднократно слышали от президента РФ, на Донбассе не было), — то это военный конфликт на территории другого государства и российская правоохранительная система может предъявлять претензии только к своим же согражданам, которые отправили журналистов на чужую войну, не позаботившись об их безопасности: как минимум не снабдив их аккредитацией в зоне АТО.
Еще до определения обоснованности того или иного приговора хотелось бы понять: а как этот суд вообще возможен?
Если же это война, в которой Россия в той или иной форме принимает участие, то Савченко следует признать военнопленной, одной из многих, захваченных в зоне конфликта и оказавшихся в руках правоохранителей той или иной степени гибридности. Что ж, это тоже возможный вариант — но в таком случае для начала необходимо признать, что у России в этом конфликте есть та или иная степень участия (и тот или иной интерес), а дальше поступать с Савченко в зависимости от того, считает ли Россия этот конфликт законченным (что зафиксировали Минские соглашения) или он все еще длится: в первом случае Савченко подлежит обмену на других военнопленных, как предписывают договоренности, во втором с ней следует поступать в соответствии с Конвенцией о защите военнопленных — в любом случае корректировка артиллерийского огня по территории противника, где случайно оказываются иностранные журналисты, не относится к числу военных или уголовных преступлений и российское уголовное судопроизводство здесь ни при чем.
Объясните, что в этой логической цепочке не так.
Впрочем, я и сам могу это объяснить: в громких политических делах логические цепочки никого не интересуют. Савченко нужно осудить — не за содеянное и даже не в соответствии с составом обвинения, а за то, что она ненавидит Россию, и попадись мы на ее пути, ее рука бы не дрогнула, а еще кто-то где-то видел, как она кого-то пытала. Савченко нужно оправдать — за то, что она стойкая, и не сдается, и умеет держать голодовки, и показывает суду средний палец. И в той и в другой позиции Савченко — это не просто человек со своими жизненными обстоятельствами, приведшими ее на скамью подсудимых, это символ, за которым стоит нечто большее: мы судим Украину за то, что она нас не любит и стремится жить отдельно, или оправдываем Украину за то, что ее гнут, а она не сгибается.
И любая дальнейшая судьба Савченко, что бы ни решил суд 21 марта, тоже будет символом, хотим мы того или нет: хочется надеяться, что все же символом окончания бессмысленной войны, а не символом бессмысленной жестокости.
фото: Василий дерюгин/коммерсантъ
