Сирийские солдаты в Пальмире, 26 марта 2016 года. Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС
Пальмира (Тадмор, по-арабски — город пальм) была полностью очищена от боевиков ИГ* 27 марта, через 13 дней после того, как президент Путин объявил о выводе основной части группировки российских Воздушно-космических сил (ВКС) из Сирии. Тем не менее именно эта операция стала для российских военных крупнейшей за всю сирийскую кампанию.
Пальмира взята. Что дальше?
Разведка и доразведка, включая радиоэлектронную, проводилась силами ВКС с середины февраля, в конце того же месяца сюда начали перебрасываться вертолеты огневой поддержки, другая техника. К 7 марта, дню начала операции под Пальмирой, сирийские войска имели точные данные о количестве противостоящих им сил ИГ* (чуть более 3 тыс. человек) и имеющейся у них техники (25 танков, 23 тяжелых и 28 легких бронемашин). Точно знали они и о том, что ни одна из враждующих с Башаром Асадом группировок не будет помогать ИГ* оборонять Пальмиру — отчасти сыграли свою роль договоренности российских военных с полевыми командирами суннитских формирований в провинции Хомс, отчасти соглашения России на высоком дипломатическом уровне — с Саудовской Аравией и Катаром. Был установлен и негласный канал связи с открытым в Аммане (Иордания) Координационным центром под эгидой США. Более того, по информации NT, американцы в начале марта предлагали даже расширить обмен разведданными. «Американцы видели, что Россия, несмотря на объявленный «уход» из Сирии, готовит операцию под Пальмирой. Но больше всего они хотели знать, что войска Асада намерены делать дальше, после того как будет взята Пальмира», — рассказал NT на условиях анонимности дипломатический источник в Москве. А именно: начнет ли готовиться операция по освобождению «столицы» ИГ* Ракки или же вначале правительственные силы попытаются снять блокаду Дейр-эз-Зора, города в 100 км на северо-восток от Пальмиры, который две тысячи боевиков ИГ* вот уже почти год держат в осаде.
«Американцы считают, что основной ударной силой по освобождению Ракки должны стать отряды сирийских курдов, которые находятся уже в 30 км от города, России и США лучше сообща помочь им», — продолжает источник журнала. По его данным, аргументы в пользу такого варианта приводил на встречах с российскими коллегами в ходе конфиденциального визита в Москву в начале марта директор ЦРУ Джон Бреннан. Однако Башар Асад и его окружение убеждены: взяв Ракку, курды с новой силой начнут проталкивать полюбившийся им проект федерализации Сирии, о чем в Дамаске и слышать не хотят. А потому, мол, Ракку, с помощью курдов или без нее, должна взять только сирийская армия. Вопрос — какими силами и ценой каких потерь?
«ИГ* способно стянуть для защиты Ракки 15–20 тыс. хорошо обученных бойцов и полторы сотни единиц бронетехники, — говорит проживающий в Стамбуле сирийский военный аналитик Бассам Маалул. — Без помощи курдов Ракка для армии Асада, даже с учетом российской поддержки с воздуха, может оказаться чересчур крепким орешком».
«ИГ* способно стянуть для защиты Ракки 15–20 тыс. отборных бойцов и полторы сотни единиц бронетехники. Без помощи курдов Ракка для армии Асада может оказаться чересчур крепким орешком»
О том, что боевой потенциал ИГ* все еще высок, говорит и забуксовавшее наступление иракской армии на Мосул. Оно было начато 24 марта, когда в Сирии первые отряды проправительственного ополчения «Соколы пустыни» ворвались на окраины Пальмиры. Мотивы иракского командования были понятны: лучше начинать освобождение Мосула от ИГ* в момент, когда группировка, обескураженная неудачами в Пальмире, основные оборонительные линии начнет выстраивать вокруг Дейр-эз-Зора и Ракки. Однако блицкрига под Мосулом не получилось…
Между тем 31 марта сирийская армия начала перегруппировку сил на направлении Пальмира — Дэйр-эз-Зор. В этот же день, по данным источников NT, на военный аэродром в 60 км к югу от Пальмиры были передислоцированы несколько «летающих танков» — суперсовременных российских вертолетов огневой поддержки Ми-28 и Ка-52. Так что Россия пока никуда не ушла.
Россия ушла?
Чествуя 17 марта в Кремле вернувшихся из Сирии военных, Владимир Путин заверил публику: «Наши пунк-ты базирования в Сирии — Тартус и Хмеймим, личный состав которых продолжит здесь службу, надежно защищены с суши, моря и воздуха». Иными словами, у России есть две авиабазы на территории, подконтрольной Башару Асаду, и их задача — обеспечивать собственную безопасность.
Чего добилась Россия за полгода (октябрь 2015 — март 2016 гг.) военной кампании в Сирии
При создании карты использованы материалы The New York Times и данные IHS Conflict Monitor, март 2016 года
А вот еще один отрывок из выступления: «…компоненты развернутой системы противовоздушной обороны, включая комплексы ближнего действия «Панцирь» и дальнего действия «Триумф С-400», будут нести постоянное боевое дежурство…» То есть мы гарантируем Башару Асаду защиту от авиаударов с воздуха. У сирийской оппозиции, ИГ* и «Джебхат ан-Нусры»* своей авиации нет, следовательно, «панцири» и «триумфы» оставлены не для них, а для некоторых государств по соседству.
Ну и наконец, самая интересная цитата: «Наши действия были рассчитаны по времени на период активных наступательных операций против террористов». Стало быть, Путин не рассчитывает на то, что силы Башара Асада продолжат отвоевывать территории, оказавшиеся под контролем оппозиции, «Джебхат ан-Нусры»* и ИГ*? Или в Кремле считают, что под контролем Асада должна остаться только та часть Сирии, которую он сумел отвоевать на момент вывода российской авиации (плюс освобожденная Пальмира), и только в этой зоне Россия и готова гарантировать ему безопасность. Но таким образом хозяин Кремля допустил возможность федерализации Сирии, вариант, который всего за несколько дней до этого спецпредставитель президента РФ на Ближнем Востоке Михаил Богданов назвал «полной чушью». И Путин не просто допустил федерализацию, но фактически заявил о готовности быть гарантом существования лишь части западной Сирии. Этот потенциальный субъект сирийской федерации можно с некоторой натяжкой обозначить как «Алавитскую Сирию» — территорию, где свои позиции сохранит старая элита партии «Баас».
Солдаты армии Башара Асада разглядывают трофейную амуницию на отбитом у ИГ* блокпосте, Пальмира, Сирия, 27 марта 2016 года
Между тем режим в Дамаске не видит в таком сценарии спасительного выхода из гражданской войны. «Сирия слишком мала для федерализации», — заявил Башар Асад, принимая 26 марта группу французских политиков.
Курдский вопрос
17 марта, в тот же день, когда Путин фактически признал неизбежность распада Сирии, сирийские курды заявили о создании своего федеративного региона на севере страны. На первом этапе гражданской войны в Сирии, в 2011–2012 годах, они были против официального Дамаска. Позднее их объединила борьба с общим врагом — ИГ*. Перспективы появления «Сирийского Курдистана» неизбежно вернут ситуацию на четыре года назад — в Дамаске уже назвали курдскую «федерацию» незаконной и предостерегли против попыток «подорвать единство Сирии».
Однако реально воздействовать на курдов Асад никак не может: «Сирийский Курдистан» сегодня отрезан от «Алавитской Сирии» территориями под контролем умеренной суннитской оппозиции, которую Россия под международным давлением вынуждена признать полноценным участником политического процесса. (см. карту). При этом в зоне «умеренных» находятся вкрапления «Джебхат ан-Нусры»*, связанной с «Аль-Каидой»*.
Путин не просто допустил федерализацию, но фактически заявил о готовности быть гарантом существования лишь части западной Сирии
Сунниты тоже не в восторге от перспективы появления независимого курдского анклава. Представитель сирийской оппозиции Джихад Макдиси уже заявил, что в идее федерации «есть некоторая поспешность». Сирийские «умеренные» считают, что вопрос о будущем устройстве Сирии нужно решать только по окончании переходного периода, когда будет выбрано новое руководство страны.
Сирийских суннитов поддержали и сирийские христиане. Например, Ахикар Исса, представляющий ассирийцев из города Камышли на севере Сирии, опасается что «федерализовавшиеся» курды начнут изгонять христиан. Таким образом, все внутренние сирийские игроки, кроме курдов, стоят на позициях «за единую и неделимую Сирию».
Девочка из Ракки: жизнь в цитадели ИГ* и опасна, и трудна. Фото 2015 года
Говоря о будущем страны, нужно помнить и другое: все три «автономии» — алавитская, курдская и суннитская, вместе взятые, — занимают не более половины Сирии. Фактически весь восток страны — это «Исламское государство»*. Оно не участвует ни в каких переговорах и принципиально готово вести войну с остальными частями «федерализованной» Сирии.
Торопливая же попытка курдского севера «взять свое» привела к тому, что теперь и для алавитов, и для суннитов курды становятся такой же проблемой, как и ИГ*.
Яблоко раздора
Гаранты существования «Алавитской Сирии» — Россия и Иран, за спиной «Сирийского Суннистана» — Турция, Саудовская Аравия и Катар. Судя по всему, возможное сосуществование этих двух анклавов не вызывает больших международных споров. Яблоком раздора является как раз «Сирийский Курдистан». Его главные лоббисты — в первую очередь Соединенные Штаты, во вторую — Россия. Противники — Турция и в меньшей степени Иран.
Курдские ополченцы на сирийско–турецкойгранице, Азаз, Сирия, 10 марта 2016 года
В статье, опубликованной недавно на сайте журнала The Atlantic, американский аналитик Джеффри Голдберг отмечает: турецкий президент Эрдоган обманул многие ожидания Барака Обамы. Оказывается, поначалу Обама рассматривал Эрдогана «как умеренного мусульманского лидера, способного наладить мосты между Востоком и Западом». Но сейчас считает его «провальным и авторитарным деятелем, который не желает силами своей мощной армии обеспечить стабильность в Сирии» (перевод BBC). Это весьма показательный анализ. Ведь в России привыкли считать, что Эрдоган только спал и видел, как бы ввести в Сирию «силы своей мощной армии», — и не сделал этого лишь потому, что побоялся столкновения с Россией, которая вроде как просто опередила Эрдогана, предотвратив турецкую экспансию. На самом же деле США с 2013 года требовали от турецкого президента ввода войск в Сирию для борьбы с ИГ*. Обама рассчитывал, что турецкая армия начнет поход на Ракку. Эрдоган же всеми силами уклонялся от этой роли, видимо, не желая таскать каштаны из огня для американцев.
Поняв это, США в качестве сухопутной силы стали использовать курдское ополчение, вооружая его и поддерживая с воздуха. Но партизаны не могли заменить собой регулярные части — вместо стремительного разгрома ИГ* началось вялое перетягивание каната.
Обама рассчитывал, что турецкая армия начнет поход на Ракку. Эрдоган же всеми силами уклонялся от этой роли, видимо, не желая таскать каштаны из огня для американцев
Для Турции же попытка американцев решить проблему ИГ* силами курдов оказалась особенно болезненной. Курдское ополчение в Сирии и курдские сепаратисты в Турции — сообщающиеся сосуды. Укрепляя первых, американцы усиливали вторых. На Эрдогана стал давить его собственный генштаб, требуя вторжения в Сирию — но только не похода на Ракку, а создания 60-километровой буферной зоны вдоль турецко-сирийской границы, отрезающей турецких курдов от сирийских.
Этот сценарий Эрдоган отклонил, учтя негативную реакцию США. Но его отношений с Вашингтоном это не спасло: Эрдоган уже не расценивался в Белом доме как партнер. Весьма холодный прием, оказанный ему в Вашингтоне в конце марта, — лишнее тому доказательство.
Под Пальмирой геройски погиб 25-летний Александр Прохоренко (на снимке из открытых источников), лейтенант российских Сил специальных операций. Будучи окружен боевиками ИГ*, он вызвал огонь российской авиации на себя
Сегодня американская поддержка проекта «Сирийского Курдистана» — это не только плата курдскому ополчению за совместную борьбу с ИГ*, но в большей степени давление на Эрдогана. Россия, лоббируя курдский проект в Сирии, действует из тех же соображений: после того как турецкий истребитель сбил российский бомбардировщик, Москва активно поддерживает все антиэрдогановские силы внутри Турции, в первую очередь курдов.
А вот Иран, совместно с Россией выступавший на стороне Асада, совсем не в восторге от внешней политики вчерашнего партнера. Аятолла Хаменеи уже высказался в том духе, что далеко не все внешнеполитические планы Москвы приветствуются в Тегеране — и он имел в виду как раз курдский вопрос.
Так или иначе, проект федерализации Сирии ничего не проясняет в будущем этой многострадальной страны. И освобождение Пальмиры выглядит чуть ли не единственным безоговорочно светлым пятном в ее новейшей истории.
Продолжение темы на стр. 34.
* «Исламское государство», ИГ, ДАИШ, «Джебхат ан-Нусра», «Аль-Каида» — террористические организации, запрещенные в РФ.
Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС, raqqa-sl.com, news-front.info
