Приговор выносили в самом большом зале Голосеевского районного суда, где уже почти год слушалось дело Ерофеева и Александрова. Подсудимых, как обычно, привезли к зданию суда конвоем СБУ под сирену и мигалки. Журналистов у входа набралось уже более полусотни, все они начинают предпринимать отчаянные попытки пробраться в зал суда. Из российских СМИ — «Дождь», «Новая газета» и «Медиазона», и ни одного российского федерального телеканала. Сквозь толпу журналистов пробивается Илья Новиков — адвокат украинской летчицы Надежды Савченко, приговоренной российским судом к 22 годам лишения свободы. «Почему Вы здесь?» — «Попробуем договориться, чтобы не было апелляции (по делу Ерофеева-Александрова. — NT), потому что аппеляция — это месяц, у нас его нет. Если все же будет апелляция, то будем искать что-то другое», — Новиков дает понять, что будет предпринимать усилия для обмена Савченко, состояние здоровья которой с каждым днем все хуже, на двух россиян.
Все говорят об обмене
Вслед за Новиковым в зал проходит военный прокурор Игорь Нимченко. Ему кто-то звонит, он просит журналистов расступиться — и тут проходят две женщины — мать и племянница Вадима Пугачева, военнослужащего 92-й бригады ВСУ, который погиб в бою под городом Счастье в Луганской области, в ходе которого были схвачены Ерофеев и Александров.
Вслед за ними в зал суда проходят депутаты Верховной рады Ирина Луценко, которая была на оглашении приговора Надежде Савченко в городе Донецке, и Ирина Геращенко, с прошлого недели — вице-спикер Рады и представитель гуманитарной подгруппы от Украины на переговорах в Минске.
«Я здесь только для того, чтобы поддержать маму Надежды Савченко», — говорит Геращенко. Вслед за ней в суд приходят сестра Савченко — Вера и ее мать — Мария Ивановна. Потом появляется консул России Алексей Грубый, который постоянно присутствует на процессе по делу Ерофеева-Александрова.
Сами подсудимые, которых опять привезли в суд в касках и бронежилетах, никакого внимания на происходящее не обращают.
Складывается впечатление, что никому не важен ни приговор, ни какой срок получат подсудимые. Все ждут, чтобы все поскорее закончилось, и все говорят только об обмене. По крайней мере — с украинской стороны.
Приказы о зачислении Ерофеева и Александрова на службу по контракту в правоохранительные органы ЛНР. Эти документы предоставил в начале года в распоряжение The New Times убитый адвокат Юрий Грабовский.
Не «комбатанты», а «российские военные»
Приговор зачитывают трое судей — это занимает чуть более двух часов. Суд не соглашается с защитой, которая просила не считать доказательствами видео опросов в больнице в городе Счастье, где раненые россияне признавали себя военнослужащими ГРУ РФ, а также интервью тележурналисту Савику Шустеру, в котором они тоже называли себя действующими военными.
Суд также отказывается признавать россиян «комбатантами», как в прениях их называла адвокат Оксана Соколовская, и приходит к выводу что оба — «российские военные». Ерофеев и Александров признаются виновными в «ведении агресcивной войны», «содействии террористической организации», «совершении теракта». Все эти деяния россияне, по мнению коллегии судьей, совершили из желания «выслужиться перед руководством».
В то же время суд признал «недостаточно доказанными» обвинения в хранении оружия и пересечении границы и снял эти обвинения.
Суд также не принял во внимание доводы адвокатов о том, что Ерофеев и Александров — не военнослужащие ГРУ РФ, а согласно представленным адвокатами документам, — представители полиции ЛНР.
На ходу — вопрос Ерофееву: «Вы будете просить о помиловании, чтобы вас смогли обменять?» — «Ага, сейчас, «волосы назад», как там в одной песне…»
Приговор — 14 лет лишения свободы каждому с конфискацией имущества. Кроме того, с двоих осужденных будет взыскано 32 тыс. рублей в качестве компенсации за судебные издержки. Позже Александров заметит в разговоре с NT, что приговорен к 12 годам. Видимо так ему перевела переводчица.
«Может, завтра все изменится...»
Приговор публику в заде суда не впечатлил. Вообще, реакции — ноль. Опять только и разговоров, что про обмен. Адвокат Соколовская замечает в разговоре с NT, что это «зеркальный суд» — вдогонку суду над Савченко. На вопрос: «Будете ли обжаловать приговор», отвечает сразу возмущенным голосом: «Конечно, буду».
Прокурор Игорь Тимченко, выходя из зала, произносит: «Я счастлив, что это наконец закончилось».
Вера Савченко — сестра Надежды Савченко со слезами на глазах объясняет: «Я была у Нади в эту субботу (15 апреля. — NT), Надя хочет жить, и когда здесь политики говорили, что ее поменяют 15-го, — она это слышала и она в это верила. А сейчас ее все подкосило. Поэтому я жду, что будет дальше, не надо было делать такое шоу из этого процесса. Они (Ерофеев и Александров. — NT) — тоже военнопленные, хотя Украина имеет больше права их судить, конечно».
На ходу — вопрос Ерофееву: «Вы будете просить о помиловании, чтобы вас смогли обменять?» — «Ага, сейчас, «волосы назад», как там в одной песне…»
Поздно вечером от адвокатов приговоренных россиян удается узнать, что, возможно, апелляцию они подавать не будут, а вопрос с обменом Ерофеева и Александровуа на Савченко решится еще до вступления приговора в силу. Но — «Пока политики молчат. Может, завтра все изменится»...
В ночь на 19 апреля президент Украины Петр Порошенко позвонил Владимиру Путину и попросил его немедленно освободить Надежду Савченко. Так что, может, что-то и изменится...
