Борис Ельцин и Галина Старовойтова, ноябрь 1998
В хаосе поздней перестройки Галина Старовойтова казалась полюсом тревоги. В отличие от многих демократических лидеров, она говорила не столько о преступном прошлом страны и господствовавшей идеологии, не о выморочности уходящей экономики и прелестях экономики возможной. Она прямо называла проблемы, грозившие немедленной кровью: национализм (не объявляя его заранее злом), сепаратизм, плохое устройство армии и спецслужб.
И делала это с доказательностью и упорством ученого, антрополога по профессии и военного - по трем курсам воен-меха, не обращающего внимания на ритуальные возражения профанов. А профанами выглядели все: и коллеги по ДемРоссии, и противостоявшие ортодоксы, и юркий Горбачев, и кирпичный Лигачев. И мы все - жители СССР, жаждавшие перемен. А Галина Васильевна Старовойтова не боялась нам объяснять, насколько эти перемены опасны и насколько - неизбежны.
Она появилась на общественной арене, взявшись защищать позиции армян-националистов после начала движения в Нагорном Карабахе. И стала делегатом съезда народных депутатов СССР от Армении, оставаясь определенным питерским человеком, но при этом близким к академическим кругам, выдвинувшим Андрея Сахарова. Вообще, тогда две питерские женщины-политика, она и Марина Салье, были радикальными лидерами демократов. Они умели проговаривать (как приговаривать) до конца.
Сейчас ей исполнилось бы 70 лет, она была младше многих соратников по демократическому лагерю, но казалась, в силу твердости, старше. После того, как короткое время послужила советником президента Ельцина, после того, как победила дважды подряд на выборах депутатов России по питерскому одномандатному округу, она не побоялась выдвинуть свою кандидатуру в президенты. Тогда, 1996 году, это казалось радикальной блажью. Двадцать лет спустя - упущенной возможностью...
И в окружении ельцинской переметнувшейся номенклатуры, и рядом с “революционными завлабами” она прежде всего выглядела работающим прагматиком-ученым. Мне довелось ее видеть и в партийно-законодательных кулуарах, и в кабинете на Старой площади, и на трибуне митинга, она была всегда узнаваема, но никогда - однообразна. Старалась не только создать структуру, работающую на поддержание демократии, но и как можно скорее давать ее основной продукт - законопроекты, правила новой жизни. Реабилитация жертв политических репрессий, права национально-культурных объединений - это, понятно, ее интересовало со времен полевых исследований на Кавказе. Но она же была последовательной сторонницей реформы армии, когда началась первая Чеченская, помогла выручить около двухсот заложников. Как и Марина Салье, пыталась преследовать питерских казнокрадов.
Ее убили в подъезде дома на канале Грибоедова 20 ноября 1998 года, это было одно из первых политических убийств в России. Розыски преступников закончились осуждением непосредственных исполнителей из “тамбовской ОПГ”, постоянно до сих пор всплывают имена заказчиков, как и во всех остальных резонансных убийствах, от Ани Политковской до Бориса Немцова.
Но в Галином деле бросается в глаза прямая политическая связь: обвиняемые “интересанты” входили в ЛДПР. В псевдо-партию, созданную КГБ и сросшуюся с криминалом. Именно этот полюс оказался противоположным тому, к чему стремилась Галина Васильевна Старовойтова.
Фото: ИТАР-ТАСС
