Адвокат Борис Кузнецов тайно покинул Россию после решения Тверского суда Москвы возбудить против него уголовное дело по статье 283 УК «О разглашении государственной тайны». В эксклюзивном интервью The New Times адвокат, в прошлом — оперуполномоченный уголовного розыска Ленинградской и Магаданской областей Борис Кузнецов сказал, что ему пришлось скрываться от наружного наблюдения.
«Если бы я не уехал из России,
— я бы уже сидел в Лефортово» —
Борис Кузнецов был обвинен в «разглашении государственной тайны» после того, как обратился в Конституционный суд России с жалобой на действия следователей прокуратуры в отношении его подзащитного, сенатора от Калмыкии Левона Чахмахчяна, телефон которого был на прослушке без разрешения суда.
Вы приняли решение уехать из России. Где Вы находитесь в данный момент?
Я нахожусь на планете Земля. Вам, может, и ключ от квартиры?
Тогда расскажите, как и когда Вы приняли решение покинуть Россию
С самого окончания слушаний в Тверском суде за мной был «хвост», от которого мне удалось уйти. Мне пришлось тайно выехать за пределы Российской Федерации, но о своем местонахождении я пока сообщить не могу, поскольку тем самым я подставлю людей, которые помогали мне выехать за пределы России. Я нахожусь на территории Евразии. Я абсолютно уверен, что в случае, если бы я не уехал из России, я бы уже сидел в Лефортово.
Как Вы прокомментируете предъявленные Вам обвинения в разглашении государственной тайны?
Суд дал заключение, что в моих действиях есть признаки преступления, предусмотренного статьей 283 часть 1 — разглашение государственной тайны. Я этому не удивляюсь. Потому что судебная система в России является продолжением исполнительной власти и жестко выполняет правоохранительную функцию, а не судебную. Это что касается суда. Что касается самой сути дела — тайна состоит в том, что она действительно может быть тайной, только не государственной, а гэбэшной. И тайна состоит в том, что наша ФСБ занимается не чем иным, как нарушением Конституции РФ. Оно заключается в том, что они незаконно прослушивают телефонные переговоры граждан, и не только простых граждан, а даже лиц, которые обладают депутатским иммунитетом. В частности, с 20 мая по 2 июня они незаконно прослушивали Левона Чахмахчяна, который на тот момент был членом Совета Федерации, и неприкосновенности он не лишен до сих пор, хотя прокуратура уже давно держит его в Лефортово. Это первое. Второе: в данном случае ФСБ боится разоблачения того обстоятельства, что они на протяжении апреля-мая 2006 года, зная и имея информацию о (если они так считают) преступных намерениях неких лиц, не предотвратили преступление на стадии преступного умысла, а довели его сначала до приготовления, потом до покушения, а потом до окончания. Во всяком случае, результат этого уголовного дела — это чистейшей воды провокация. Вот в чем суть дела. Что касается лично меня, то я решил не находиться в России по одной простой причине: не потому, что я их боюсь, не потому, что боюсь, что меня арестуют, посадят, осудят, — это все ерунда. Это седьмое уголовное дело, которое в отношении меня возбуждали. Просто, сидя в Лефортово, я вряд ли могу оказать помощь своим клиентам и вряд ли смогу даже себя защищать эффективно. Поэтому ни одного дела ни одного из клиентов, которые у меня есть, я не бросил, и если какое-то время мне приходится отсутствовать, то это мера вынужденная.
Еще до суда Вы говорили, что Тверской суд Москвы не имеет права рассматривать дела о государственной тайне.
Мы такое ходатайство заявляли, заявляли отвод суду, заявляли об изменении подсудности и ссылались на Конституцию РФ, которая является документом прямого действия. А там написано, что никто не может быть лишен права на рассмотрение дела тем судом и тем судьей, который должен рассматривать это дело по закону. В законе написано, что все уголовные дела, которые содержат государственную тайну, должны рассматриваться в суде субъекта РФ, то есть в Мосгорсуде. Это дело было зарегистрировано в канцелярии. Делопроизводства секретного в Тверском суде нет. Ну чем не разглашение государственной тайны! Со стороны прокурора города Москвы. Чем он в данном случае отличается от меня? Только я этот меморандум отправил в Конституционный суд РФ, где есть секретная часть. Притом в самой жалобе в КС РФ было указано, что и справки, и меморандум от такого-то числа имеют гриф «секретно», и в приложении указано было, что справка имеет гриф «секретно». Скажите, если я обладаю таким документом, я что, не могу послать его в высший судебный орган страны, защищая человека? Да бред сивой кобылы. У них, извините, у наших гэбэшников, масла в голове ровно столько, чтобы отнять и разделить. А чтобы всерьез заниматься правовой работой, защитой государства, защитой граждан — в таком количестве и нужного сорта масла нет.
«Сейчас готовятся поправки
в закон об адвокатуре, которые
— существенно ограничат —
права защиты и поставят крест
на деятельности адвокатов»
Владимир Калиниченко, бывший старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры, генерал юстиции, последние 12 лет занимающийся адвокатской деятельностью:
«Дело Кузнецова — лишь звено в цепи событий. Другие звенья — это постоянные обжалования решений судов присяжных, которые не устраивают прокуратуру (а ведь решение присяжных должно быть окончательным), все эти поправки в УПК и УК, за которыми даже уследить не успеваешь. Сейчас готовятся поправки в закон об адвокатуре, которые существенно ограничат права защиты и поставят крест на деятельности адвокатов. История с Кузнецовым — это ведь не единственный случай.
9 июля Подольский городской суд оправдал трех старших офицеров подмосковного УБОП, которые обвинялись в превышении служебных полномочий и приготовлении к разбойному нападению (они успели отсидеть по два года). Так вот там на предварительных слушаниях я заявил ходатайство о засекречивании этого дела, потому что в нем есть сведения, содержащие гостайну: документы об агентурной работе УБОП с грифом «секретно» и «совершенно секретно». Но в Генпрокуратуре решили, что секретных сведений в деле нет. Я же утверждаю, что тут имело место разглашение гостайны. И что, возбуждено дело по этому факту? Да ничего подобного! А между тем в деле, которое вел Кузнецов, секретным оказался сам факт того, что ФСБ прослушивает телефонные разговоры, и теперь адвоката привлекают к уголовной ответственности.
Борис Кузнецов бьется о глухую стену правоохранительной системы, а потом в отчаянии переснимает документы и посылает в суд. Я сам так делаю, и нет никаких гарантий, что и меня не привлекут. Если в деле нет грифа «секретно», то не может быть никакого разглашения гостайны. Если гриф есть, то тогда должна быть особая процедура знакомства с таким делом, чего, как я понимаю, в данном случае не было».
«Это не вина адвоката, а беда нашей правоохранительной системы»
Сергей Бровченко, председатель правления правозащитного фонда «Гласность», адвокат, в прошлом — сотрудник прокуратуры и КГБ СССР:
>
«Я считаю действия Кузнецова абсолютно правомерными, поскольку адвокат всеми законными способами должен защищать интересы своего клиента. В соответствии с требованием статей 40 и 41 закона о Конституционном суде адвокат просто обязан был приложить к своей жалобе копии документов. Кузнецов ничем не нарушил закон, действуя в интересах своего клиента, как того и требуют статьи 46 и 48 Конституции РФ. При этом часть 3 статьи 56 Конституции прямо запрещает ограничивать право человека на защиту. И если в данном случае речь идет о нарушении государственной тайны, то это не вина адвоката, а беда нашей правоохранительной системы, которая обрекает любого человека, защищающего свои права, при обращении в суд вступать в конфликт с антиконституционным законом. Адвокат же не виноват, что в Конституционном суде нет людей, допущенных к секретам. Ну дайте им допуск, и не будет таких проблем!
