4 июля в казахстанской столице Астане открывается очередной раунд переговоров по сирийскому урегулированию под эгидой стран-гарантов — России, Турции и Ирана. Раунд обещает быть интересней предыдущих, так как именно на нем предстоит обсудить механизм развертывания иностранных миротворческих воинских контингентов, включая, разумеется, российский, в нескольких провинциях Сирии. Внимание СМИ и наблюдателей к переговорам было обеспечено заранее. Еще 22 июня официальный представитель президента Турции Ибрагим Калын на пресс-конференции в Анкаре произвел настоящую сенсацию, объявив о том, что Россия, Турция и Иран уже консультируются друг с другом по вопросу о распределении неких «зон влияния» в Сирии. Причем поучаствуют в этом процессе также Иордания и США. «Мы ожидаем, что мы и русские будем в основном в Идлибе (провинция Идлиб, находящаяся под контролем сирийской оппозиции. — NT), — пояснил Калын, — русские и иранцы в окрестностях Дамаска, на юге, в Дераа — иорданцы и американцы». После чего турецкий чиновник озвучил интересную деталь: Москва, оказывается, уже предложила направить в зоны деэскалации, которые еще предстоит создать в Сирийской Арабской Республике (САР), военных из Киргизии и Казахстана.
«Мы это не обсуждали»
На заявления турецкого представителя тут же отреагировал председатель думского комитета по обороне, бывший главком Воздушно-десантных войск Владимир Шаманов. Он не только подтвердил факт переговоров с Бишкеком и Астаной о посылке войск в Сирию, но сообщил также, что прорабатывается вопрос о направлении туда российских подразделений для проведения миротворческой операции.
И вот тут уже настал черед реагировать для Казахстана и Киргизии. Причем реакция была вполне определенной. «Казахстан ни с кем не ведет переговоров о направлении своих военнослужащих в Сирию», — заявил глава казахстанского МИДа Кайрат Абдрахманов. Он дал понять, что Казахстан если и пошлет своих миротворцев в какую-то горячую точку на земном шаре, то только при наличии соответствующей резолюции и мандата ООН. Это «принципиально важное условие», подчеркнул Абдрахманов.
А президент Киргизии Алмазбек Атамбаев, только что побывавший в России с официальным визитом, был еще более определенен. «Этот вопрос вообще не поднимался. На узких встречах, мы с Владимиром Владимировичем ужинали 2,5 часа, вопрос вообще не поднимался», — подчеркнул Атамбаев. И тут же описал процедуру принятия решения об отправке киргизских миротворцев за рубеж, как «очень непростую вещь»: «...если этот вопрос хоть когда-нибудь поднимется, то для него, во-первых, нужно решение всех стран ОДКБ, резолюция ООН, и потом окончательно это решает парламент страны».
«Казахстан если и пошлет своих миротворцев в какую-то горячую точку на земном шаре, то только при наличии соответствующей резолюции и мандата ООН»
Однако, тема возникла, конечно же, не на пустом месте. Какие-то переговоры, скорее всего, неофициальные, на сей счет шли. Это фактически признал секретарь Совета безопасности Киргизии Темир Джумакадыров. По его словам, ранее вопрос о посылке войск «поднимался на площадке ОДКБ». «Речь шла о миротворческом контингенте организации, который мог бы быть отправлен в зоны деэскалации в Сирии», сообщил киргизский чиновник, оговорившись, правда, что «никаких официальных предложений не поступало».
Опасные зоны деэскалации
Напомним, переговоры в Астане по сирийскому урегулированию идут с февраля 2017 года. Уже прошло пять раундов. В ходе четвертого раунда в начале мая представители России, Ирана и Турции, взявшие на себя роль гарантов ими же объявленного перемирия в Сирии (которое по большому счету не соблюдает ни одна из сторон конфликта), подписали меморандум о создании четырех зон деэскалации, где не будут вестись боевые действия и где в безопасности смогут находиться мирные жители. Зоны деэскалации включают провинцию Идлиб, частично — соседние провинции Латакия, Хама и Алеппо, ряд территорий на севере провинций Хомс и Восточная Гута и некоторые районы на юге Сирии — провинции Дераа и Кунейтра. Фактически эти зоны контролируются умеренной вооруженной оппозицией, которую Россия, Турция и Иран не считают «террористической».
И вот теперь в Астане предстоит обсудить механизмы контроля за этими зонами. Задача эта очень непростая. Опыт организации подобных зон подсказывает: сразу же после того как объявляется, что в неких районах не будут вестись боевые действия, в том числе применяться авиация, противоборствующие стороны тут же начинают использовать затишье для переформирования и пополнения резервов. Нетрудно предположить, что в зоны деэскалации, контролируемые умеренными группировками, сразу же попытаются просочиться и отряды радикальных группировкок, вроде «Джебхат Ан-Нусры»*. И тогда немедленно начнутся конфликты за контроль над этими зонами. Стало быть, те, кто будет их охранять, обречены участвовать в боевых действиях и, следовательно, нести потери.
Кандидаты в участники миротворческой коалиции вовсе не собираются поставлять странам-гарантам — России, Турции и Ирану — пушечное мясо
Не случайно, государства, предложившие создание зон деэскалации, хотели бы максимально снизить свои издержки по обеспечению там безопасности. Именно поэтому, по данным осведомленных источников, наряду с традиционным размещением миротворцев непосредственно на границах зон, обсуждается и довольно экзотический вариант — разместить миротворцев в двух специальных центрах в России и Турции, откуда они будут вылетать туда, где произошли нарушения. На практике такой вариант означает, что реально контролировать эти зоны будет тот, кому удастся разместить там максимальное количество вооруженных людей. Так что желание стран-гарантов привлечь к миротворческой операции другие государства вполне объяснимо.
Однако и кандидаты в участники миротворческой коалиции вовсе не собираются поставлять странам-гарантам пушечное мясо. Уже упомянутый глава МИДа Казахстана высказался на этот счет вполне откровенно: вопрос обеспечения эффективности четырех зон деэскалации в Сирии находится в компетенции стран-гарантов астанинского процесса, то есть России, Турции и Ирана.
Показное единство
Позиция Астаны и Бишкека выглядит вполне рациональной, если бы не одно существенное обстоятельство. Об их привлечении к миротворческой операции Россия заявляла на переговорах с Ираном и Турцией, стало быть, была уверена в их готовности начать развертывание в Сирии.
Казахстан и Киргизия — члены Организации договора о коллективной безопасности, то есть военные союзники России. Во время регулярных встреч политические и военные руководители России, Белоруссии, Армении, Казахстана, Таджикистана и Киргизии — стран, входящих в ОДКБ, — ритуально клянутся в готовности противостоять общим угрозам, совместными усилиями обеспечивать безопасность повсюду в мире. Но при каждом кризисе это показное единство дает сбой. Государства, вроде бы взявшие на себя обязательства участвовать в коллективной обороне, преследуют исключительно собственные интересы. Достаточно вспомнить, как в 2009 году киргизский президент Бакиев сначала пообещал выполнить решение ОДКБ о закрытии американской авиабазы «Манас» и даже получил от Москвы $2 млрд безвозмездной помощи, которая должна была с лихвой компенсировать финансовые потери. А потом разрешил американцам остаться, переименовав базу в «центр транзитных перевозок». Через год, во время массовых беспорядков, следующий киргизский президент Роза Отунбаева обратилась в ОДКБ с просьбой о помощи, но в итоге так ее и не получила.
Можно вспомнить и другой эпизод: в 2009-м Александр Лукашенко заблокировал подписание соглашения о Коллективных силах оперативного реагирования (Москва тогда настаивала, что такие силы жизненно необходимы для обеспечения безопасности), причем сделал это ровно в тот момент, когда у него возникли проблемы с продажей белорусских молочных продуктов на российском рынке.
В 2009 году киргизский президент Бакиев сначала пообещал выполнить решение ОДКБ о закрытии американской авиабазы «Манас» и даже получил от Москвы $2 млрд безвозмездной помощи, которая должна была с лихвой компенсировать финансовые потери. А потом разрешил американцам остаться, переименовав базу в «центр транзитных перевозок»
Как ни стараются участники ОДКБ делать вид, что этот военный союз важен для них, они явно не готовы приносить серьезные жертвы на алтарь коллективной безопасности. Почему — отдельный вопрос.
Союз — да не тот
Перед ОДКБ с момента создания (в нынешнем виде, как международная организация, существует с 2002 года. — NT) стояли в принципе неразрешимые проблемы. Прежде всего, для создания эффективного военного союза необходима внятная общая угроза. Например, базовой мотивацией, обоснованием для создания Североатлантического альянса была угроза советского вторжения. Но для постсоветских республик Центральной Азии куда важней серьезные территориальные споры между ними, нежели угроза внешней агрессии. Для них куда актуальней договориться о нерушимости границ между ними, чем о коллективной самообороне. Поэтому они изначально были настроены формировать не реальный оборонительный союз вроде НАТО, а некую политическую систему коллективной безопасности наподобие ОБСЕ.
Для Армении, например, главная угроза исходила и исходит от Азербайджана. Но Ереван не рассчитывает, конечно, что в случае военного конфликта на его стороне выступят белорусские спецназовцы (конституция РБ, кстати, в принципе запрещает направлять войска за границу для участия в боевых действиях) или казахские десантники. Вся надежда на то, что в критический момент вмешается Москва и поможет удержать стороны от сползания к войне.
Для постсоветских республик Центральной Азии куда важней серьезные территориальные споры между ними, нежели угроза внешней агрессии. Поэтому они изначально были настроены формировать не реальный оборонительный союз вроде НАТО, а некую политическую систему коллективной безопасности наподобие ОБСЕ
Таким образом, ОДКБ — не полноценный военный союз, а всего лишь сумма двусторонних военных соглашений между Россией и бывшими советскими республиками. Причем в таком союзе не было настоятельной необходимости,и появился он как дань комплексу неполноценности Путина-президента, который убежден, что великая держава обязательно должна возглавлять некий военный блок, иметь вассалов. Однако в такой системе отношений лидеры «союзных» государств считают ритуальные заявления о единстве достаточной платой за те экономические преференции и военную поддержку, которые они получают от России. А раз так, то они вовсе не считают нужным поддерживать российские авантюры. Например, Кремль так и не дождался от тех, кого считает вассалами, одобрения своих действий на Украине. Уклоняются партнеры и от прямого участия в военной конфронтации с Западом. А теперь, как видим, не желают участвовать и в российском «миротворчестве» в Сирии.
Чем дальше, тем больше ОДКБ превращается для Москвы в чемодан без ручки.
Лидеры союзных Москве государств считают ритуальные заявления о единстве достаточной платой за те экономические преференции и военную поддержку, которые они получают от России. А раз так, то они вовсе не считают нужным поддерживать российские авантюры
* «Джебхат Ан-Нусра» — организация, запрещенная в России как террористическая.
