Аэропорту Астаны присвоено имя действующего президента Казахстана Нурсултана Назарбаева: переименование произошло в момент, когда аэропорт загружен максимально — казахстанская столица первой на постсоветском пространстве принимает Всемирную выставку, некогда подарившую миру Эйфелеву башню. ЭКСПО-2017 посвящена энергии будущего — в первую очередь, возобновляемым источникам энергии. При этом одни из самых крупных павильонов на выставке — российский и китайский. Москва все еще чувствует себя в Казахстане очень уверенно. Пекин же, как новый гость, присматривается и уже начинает обустраиваться. Кто из них окажется милей хозяину — вопрос открытый.
Достык вместо Ленина
«Пушкин и Гоголь, конечно, останутся. Но практически все советские названия мы тут уже поменяли, — рассказывает водитель Жолымбет. В Алма-Ате (Алматы) по московским меркам такси стоит копейки, поэтому, даже если поездка превращается в мини-экскурсию, это несильно бьет по кошельку. — Улица Ленина теперь называется Достык, то есть Дружбы, а бывшая Мира — Желтоксан, в честь декабрьского восстания в 1986 году, помните такое?»
В России уже немногие помнят, но массовое выступление против диктата Москвы — решения Михаила Горбачева поменять на должности первого секретаря компартии Казахстана Динмухамеда Кунаева на партийца из Ульяновска Геннадия Колбина — стало первым массовым протестом эпохи Перестройки.
«Пушкин и Гоголь, конечно, останутся. Но практически все советские названия мы тут уже поменяли»
Сегодня Москва вызывает на родине Кунаева и раздражение, и восхищение одновременно. Второе особенно заметно в градоустройстве: современная архитектура в Алма-Ате очень сильно напоминает московскую начала 2000-х, улицы украшают разные гигантские фигуры — реплика «собянинской» Москвы, а на тихой улице можно наткнуться на ресторан «Барвиха».
«Осталась, правда, улица Фурманова. Тут резиденция президента, — продолжает экскурсию Жолымбет. — Мы так поняли, что Фурманова специально оставили — про запас. Вот умрет Елбасы («отец нации» — так в народе уважительно называют президента Казахстана ) — и станет улица Назарбаева».
На трех языках
Жолымбет, как и любой житель бывшей столицы Казахстана, говорит по-русски без ошибок и акцента. В городе почти все вывески, таблички и указатели на двух языках — казахском и русском. Первый, естественно, государственный, второй — разрешено употреблять официально.
«Городские казахи даже между собой говорят по-русски. Я честно из уважения к стране попыталась учить язык, но учебных пособий толком нет. Да и многие взрослые казахи, кажется, не очень стремятся сами учить родной язык, — Елена Прохорова проработала в Алма-Ате десять лет в качестве юриста одной из крупных российских компаний. — Казахи охотнее учат английский и детей заставляют, чтобы при первой возможности отправить их учиться на Запад».
Поэтому и модные «хипстерские» кафе, и торговые центры, и те заведения, которые хотят выглядеть «по-западному», предпочитают делать вывески на английском. И это вполне вписывается в официальную политику Казахстана — на вестернизации населения все больше настаивает Нурсултан Назарбаев. Нынешние казахские школьники в некоторых школах уже с 5-го класса учат казахскую культуру и историю на казахском, русскую литературу на русском, а точные науки — только на английском. Высшее образование, по замыслу президента, тоже в ближайшие годы должно перейти на английский.
«Казахи охотнее учат английский и детей заставляют, чтобы при первой возможности отправить их учиться на Запад»
«Qazaqstan» вместо «Казахстана»
При этом Казахстан до 2025 года должен полностью отказаться от кириллицы. Казахский язык однажды — в 1929 году — уже переводили с арабской вязи на латиницу, но в 1940 году кириллица была введена для всех советских республик как общий алфавит.
Президент Назарбаев впервые высказал идею перехода на латиницу несколько лет назад и повторил ее в апреле 2017-го. Он считает, что такой шаг поможет быстрее модернизировать общество и упростит коммуникацию с внешним миром. «У меня три клавиатуры на компьютере — английская, русская и кириллица, с десятью дополнительными казахскими символами. Это сумасшедший дом — переключаться туда-сюда. Лучше уж две», — независимый экономический эксперт Тулеген Аскаров видит в этом решении президента практическую пользу.
Казахстанские лингвисты, настаивающие на переходе на латинский шрифт, приводят и другие аргументы. Во-первых, другие тюркские государства — Турция, Азербайджан, Узбекистан и Туркменистан — уже пользуются латиницей, хотя и разными ее вариациями. Во-вторых, латиница лучше передает специфику звукового строя казахского языка.
«У меня три клавиатуры на компьютере — английская, русская и кириллица, с десятью дополнительными казахскими символами. Это сумасшедший дом — переключаться туда-сюда. Лучше уж две»
Наиболее патриотически настроенных казахов не устраивает, что нынешняя казахская письменность больше напоминает суррогат русской. Переход на латиницу для них — это еще и способ наконец избавиться от буквы «х» в названии страны и нации. В 1936 году — постановлением местного отделения компартии — «казаки» превратились в «казахов». «Qazaqstan» же был переведен на русский как «Казахстан», хотя в казахской кириллице и сохранил некое подобие оригинала — «?аза?стан».
Поэтому борьба с буквами и звуками выглядит не только как назревшая языковая реформа, но и как желание казахских патриотов распрощаться с еще одним элементом советского наследия и выбраться из ареала влияния имперской политики Кремля.
Уязвимое место
«Когда Россия аннексировала Крым, мы, местные русские, испугались. Крайне неприятное было ощущение, — вспоминает Елена Прохорова весну 2014-го. — Думали, а вдруг Россия войдет в Восточный или Северный Казахстан? И те, кто был против этого, и те, кто бы такое вторжение поддержал, понимали, что если начнется гражданская война, то русским придется туго». По наблюдению Елены, среди местных русских, которые по большей части живут в Павлодаре, Костанае, Петропавловске, Усть-Каменогорске и Караганде, многие поддерживают Путина и с ностальгией вспоминают СССР. В Костанае и Павлодаре об этом ярко свидельствуют топонимы — улицы Ленина, Крупской, Калинина там остались до сих пор.
«Владимир Владимирович все правильно сказал: не надо переписывать историю, — Татьяне на вид примерно 50 лет, она работает в Алма-Ате в кейтеринговой компании, а дома смотрит только российское ТВ. — Зачем сносить памятники, менять названия? Что это дало, например, Украине? Одни беспорядки!»
Пропутинское и просоветское русское население для Казахстана — уязвимое место. В Астане воспримают всерьез регулярные призывы деятелей типа Эдуарда Лимонова к российской власти вернуть часть «русских земель» обратно. Еще больше политическую элиту страны насторожила история с Крымом. «Все понимают, что Россия большая страна и горячие ребята там всегда найдутся. Но после Крыма возникла пауза, напряженность во властных структурах. С 1990 года наш президент продвигал идею союза, интеграции, и вдруг — ба-бамс! — и такое. И наверху призадумались...», — констатирует Тулеген Аскаров.
А потом последовали показательные кадровые решения. Например, «атлантист», сторонник интеграции с Западом Марат Тажин, занимавший в 2014 году пост посла Казахстана в России и наблюдавший за крымской историей непосредственно в Москве, вернувшись в Астану, занял пост первого замглавы администрации президента.
«После Крыма возникла пауза, напряженность во властных структурах. С 1990 года наш президент продвигал идею союза, интеграции, и вдруг — ба-бамс! — и такое. И наверху призадумались...»
Назарбаев, похоже, боится провокаций. И поэтому, несмотря ни на что, оставляет русский язык в равных правах с казахским. Тем не менее и сегодня в Астане не сбрасывают со счетов крымский сценарий. При этом эксперты сходятся во мнении: наиболее благоприятный, с точки зрения Москвы, момент для операции по «возвращению в родное лоно исконно русских земель» может наступить в переходный период — после смерти Назарбаева, едва Москва почувствует некий вакуум власти в соседней стране.
Прагматичный подход
Впрочем, многие казахстанцы, в том числе представители бизнеса, геополитических страхов элиты не разделяют, а из крымской истории решили первым делом извлечь выгоду для себя. «Люди сразу поняли: что раз Россия туда (в Крым) пришла, то все сразу подорожает. Кто-то из чисто делового интереса прикупил что-то из недвижимости, — рассказывает Тулеген Аскаров. — Наши журналисты и блогеры туда постоянно ездят. Пишут про хороший климат, красивые пейзажи и вкусное вино, про то, что сама местность тоже нам не чужая: там же тюркоязычные люди живут — крымские татары. Я им говорю: «Ребята, вы что делаете! Вас же потом на Украину не пустят». «А нам по барабану», — обычно отвечают».
Прагматизм казахстанского бизнеса в целом можно понять. Хотя торговый оборот с северным соседом за последние годы упал почти на 30% (с $17 974 млн в 2010-м до $12 639 млн в 2016 году, по данным Министерства национальной экономики Казахстана), Россия по-прежнему остается для казахов главным торговым партнером. Впрочем, в товарообороте двух стран заметное преимущество принадлежит российскому импорту в Казахстан — он в 2,6 раза превышает объем встречных поставок ($9129,8 млн против $3509,2 млн в 2016 году). И этот перекос не нравится казахам. Оправдались опасения, которые их беспокоили перед вступлением в Таможенный союз: более сильная и крупная страна начнет устанавливать свои правила и поддерживать своих производителей, давая им возможность поднять цену и на этом заработать.
«И Таможенный союз вроде есть, но при этом — ощущение, что граница восстановлена, хоть и в неявном виде», — Тулеген Аскаров имеет ввиду Россельхознадзор, на жесткую политику которого в отношении казахстанских продуктов жалуются местные бизнесмены, начинающие внимательно приглядываться к рынкам Китая и Юго-Восточной Азии.
«Наши журналисты и блогеры в Крым постоянно ездят, пишут про хороший климат, красивые пейзажи и вкусное вино. Я им говорю: «Ребята, вы что делаете! Вас же потом на Украину не пустят». — «А нам по барабану»
«Китай инвестирует в казахстанскую экономику и вообще ведет очень продуманную политику, — говорит Борис Уманов, председатель правления «Евразии», крупной страховой компании Казахстана. — Казахстан очень сильно зависит от Китая — нам просто некуда поставлять свои сырьевые товары».
В прошлом году правительства двух стран договорились, что Китай построит в Казахстане 51 предприятие на сумму свыше $26,2 млрд.
С тем, что казахстанская экономика становится все более зависимой от китайской, нежели от российской, согласен и Тулеген Аскаров: «Завтра окажется, что вот один завод китайцы построили, затем второй, третий — и вся материально-техническая база станет китайской. И следующее поколение спросит: «А Россия вообще что-то производит? Мы не видим. А китайцы — вот они, здесь».
Привет Навальному
Впрочем, информированный западный дипломат, до Казахстана успевший поработать и в России, в разговоре с NT более осторожен в оценках — по его словам, Казахстан все же не очень доверяет Китаю: «Да, экономика смещается на Восток, но в военном и геополитическом плане Астана по-прежнему оглядывается на Россию».
Казахстан остается надежым членом ОДКБ, более того, в начале 2017 года Россия вернулась на полигон Сары-Шаган, где будут проводиться испытания нового российского зенитного ракетного комплекса (ЗРК) С-500. Да и на космодроме Байконур, как подтвердил в апреле Владимир Путин, Россия сохранит свое присутствие.
«Многие живут пониманием: когда не станет Назарбаева, что-то произойдет, но что именно, никто не знает»
«Многие живут пониманием: когда не станет Назарбаева, что-то произойдет, но что именно, никто не знает, — делится наблюдениями дипломат. — Большого общественного запроса на демократию не видно, скорее — на более прозрачную экономику, менее коррумпированный режим».
Казахи, которые задумываются о неминуемых переменах у себя дома, очень чутко прислушиваются к тому, что происходит в Москве и на ее улицах. «Если те, кто придут после Назарбаева, не захотят ничего менять, мы их скинем, — уверенно бросает на прощание водитель Жолымбет. — А вы, если увидите в Москве Навального, обязательно передайте привет!»
