Наступающую весну властные структуры России встречают в обстановке, мало способствующей сохранению здравых взглядов на ближайшие летние и осенние месяцы. С одной стороны, с осени 2016 года, а особенно после истории с устранением с поста министра экономики Алексея Улюкаева, всякий имеющий должность, уши и глаза обязан осознавать: до 2018 года или по крайней мере до момента, когда окончательно определится предполагаемая схема президентской избирательной кампании, главная добродетель для имеющего толику власти — никаких существенных изменений. Все предложения по каким угодно реформам — заведомо провокация. Правительство, по официальным данным, не обсуждает ничего. Ни налоговой, ни трудовой, ни пенсионной, ни регуляторной, ни структурной, ни институциональной, ни административной — никакой реформы, все это разговоры, нам никто ничего официально не посылал, мы ничего ни от кого официально не получали, а если получали, то не читали и ничего на этот счет не думаем. Это одна сторона медали. Вторая — в том, что над реформами или над тем, что этим словом обозначают, и это общеизвестно, думает в полном составе весь наличный состав правительства. Для нового предвыборного цикла Владимиру Путину потребуются новые идеи. Над ними работает Центр стратегических разработок под руководством Алексея Кудрина. Над ними работают Максим Орешкин и Минэкономики. Над ними работает — в той мере, в которой к этой организации применим данный глагол, — весь Совет безопасности. В списке трудящихся над реформами — соцблок правительства, Минсельхоз, ФТС, Минкомсвязи, Открытое правительство и Михаил Абызов, «проектный офис», помощник президента Андрей Белоусов, возрожденный из руин ВЭБ, Сбербанк и Герман Греф; вряд ли над ними не работают и в Патриархии.
В списке трудящихся над реформами — соцблок правительства, Минсельхоз, ФТС, Минкомсвязи, Открытое правительство и Михаил Абызов, «проектный офис», помощник президента, ВЭБ, Сбербанк и Герман Греф; вряд ли над ними не работают и в патриархии
Идей, которых нет и не должно быть, по крайней мере вне указаний Владимира Путина (а они даны немногим и очень расплывчато), — масса. Повысить НДС и снизить социальные сборы, создать новую ступень накопительной пенсии, обеспечить население продовольственными карточками, ввести налог на тунеядство и соплатежи за посещение врача, отменить Трудовой кодекс, ужесточить Трудовой кодекс, потратить Резервный фонд, накопить новый Резервный фонд, ослабить рубль, не мешать укреплению рубля, создать банк, фонд или госкорпорацию для бедных, для нервных, для регионов, для поддержки экспорта, для производства мультфильмов, для сноса пятиэтажек и строительства сорокаэтажек, для платного въезда в большие города и бесплатного выезда детей на курорты Крыма — список в основном как бы несуществующих, но общеизвестных предложений последних месяцев поразит воображение любого, кто не читал протоколы заседаний правительства с сентября 2016 года, а если честно — то и последних полутора лет: в них обычно ничего не написано. В Белом доме открыто шутят: «Кажется, всем нравится, как мы не работаем».
Разумеется, все можно списывать на волю президента, указавшего не только Алексею Кудрину, но и всей власти в РФ готовиться к реформам, не поднимая пока шума. Однако как минимум часть реформ обсуждается во вполне инициативном порядке. Мало того, почти все эти предложения имеют одно общее свойство, которое довольно неплохо видно на примере «налогового маневра 22/22» — идеи повышения с 2019 года ставки НДС до 22% со снижением ставки соцвзносов с 30% до 22%. Идея, и это довольно очевидно следует из объяснений Антона Силуанова, сама по себе намного радикальнее, чем ожидаемые последствия ее реализации, — это всего лишь прекращение роста доли теневой оплаты труда, которая и так растет чрезвычайно медленно, и не только и не столько из-за налогов. При этом обычное объяснение авторов-реформаторов — «надо же что-то делать?» На прошлой неделе анонимный комментатор из Минфина дошел до того, что цитировал Зомбарта и Шумпетера: нужно «созидательное разрушение», иначе ничего не будет происходить. Видимо, это довольно важный симптом общего внутрисистемного настроения: если ничего не менять, то оно будет меняться само по себе, и мы не знаем, как оно будет меняться.
