В Москве противники сноса пятиэтажек решили организовать плебисцит. Несмотря на то что митинг против реновации собрал около 20 тыс. человек и протесты в разной форме не утихают, ни мэрия, ни Кремль отступать от своих планов не намерены: Госдума уже в июне планирует в ускоренном порядке принять федеральный закон.
РЕФЕРЕНДУМОМ ПО РЕНОВАЦИИ
Заявку на плебисцит — как альтернативе голосования на сайте «Активный гражданин» — подала глава московского отделения партии «Альянс зеленых», муниципальный депутат района Дорогомилово Зоя Шаргатова. «Вы за проведение реновации жилищного фонда в городе Москве в соответствии с Законом г. Москвы от 17.05.2017 № 14 «О дополнительных гарантиях жилищных и имущественных прав физических и юридических лиц при осуществлении реновации жилищного фонда в городе Москве»?» — такой вопрос зеленые планируют задать москвичам, и именно он указан в заявке, поданной ими в Мосгоризбирком. Провести референдум они хотели бы 10 сентября — одновременно с выборами муниципальных депутатов в столице.
Запустить процедуру референдума непросто, но возможно: например, в Москве для этого нужно собрать инициативную группу в 300 человек, провести ее собрание, сформулировать вопрос и направить документы на регистрацию группы в Мосгоризбирком, который в течение 15 дней должен их рассмотреть. Избирком может отказать активистам, а в случае, если препятствий в регистрации не обнаруживается, документы передаются в Мосгордуму. Депутаты должны решить — соответствует ли законодательству вопрос, вынесенный на референдум. В случае их согласия инициативная группа регистрируется и начинает собирать подписи. В течении 30 дней со дня после регистрации они должны получить автографы 2% москвичей — чуть больше 143 тыс. человек. Избирком проверяет подписи и может отказать группе, если 10% подписей будут признаны недействительными.
Требования не выглядят невыполнимыми, однако референдумы в России организовываются с большим трудом, даже если на обсуждение выносится актуальная и злободневная тема. В Москве плебисциты не проходили с 1993 года. Ближе всех к проведению голосования были коммунисты в 2015 году и эсеры в 2014 году. В «Справедливой России» хотели обсудить с горожанами введение платных парковок, в КПРФ — установку памятника Дзержинскому. Эсеры от затеи отказались. «Мы стали понимать, что среди наших подписей явно находится троянский конь. Причем размер этого коня абсолютно неизвестен», — признавался лидер СР Сергей Миронов, по словам которого в листах с подписями оказалось много недостоверных автографов. Коммунисты в своих подписях были уверены, однако также не стали сдавать их, объяснив это экономией бюджетных средств на проведение референдума.
В Москве противники сноса пятиэтажек решили организовать плебисцит — как альтернативу голосованию на сайте «Активный гражданин». Заявку на плебисцит подало московское отделение партии «Альянс зеленых»
ВОПРОСЫ ВЕРЫ
Передача Исаакиевского собора православной церкви взволновала весь Санкт-Петербург. Долгое время местные власти сопротивлялись просьбам патриархии, однако в начале этого года сдались. В ответ в феврале и марте в городе прошли несколько многотысячных акций. Чиновники заверили, что к горожанам обязательно прислушаются, «источники» федеральных СМИ в администрации президента заверяли, что решение передать Исаакий церкви исходит не из Кремля и там эту затею не поддерживают. Параллельно готовилась передача собора церкви. В марте инициативная группа, в составе которой были шесть депутатов заксобрания Санкт-Петербурга, в том числе «яблочник» Борис Вишневский, представитель Партии роста Максим Резник и лидер фракции эсеров Алексей Ковалев, подала документы в горизбирком, тот не нашел в них нарушений и передал в заксобрание. Дальше городского парламента дело не пошло. Единороссы заявили, что вопрос референдума не соответствует законодательству: на городской плебисцит выдвигаются вопросы местного значения, а передача Исаакия — вопрос федеральный. На заседании заксобрания вопрос так и не был рассмотрен, хотя по закону парламентарии должны были сделать это за 20 дней (избирком одобрил заявку еще 28 марта).
«Процедура так и не пройдена до конца. Единороссы нарушили все сроки рассмотрения заявки, мы обратились в суд, но тот принял вопиющее решение — в нем указано, что суд не может вмешиваться в работу другой ветви власти. Это чудовищная позиция: зачем тогда нужен суд? Он должен смотреть за соблюдением законов всеми ветвями власти!» — возмущается в разговоре с NT эсер Алексей Ковалев.
Пока единороссы тянут волынку, группа консервативных граждан подала заявку на референдум об отзыве депутатов, подавших заявку о референдуме. Источник NT в заксобрании полагает, что руководство города и единороссы пытаются довести ситуацию до абсурда. Элементом той же стратегии он назвал и назначение новым директором музея в Исаакиевском соборе Ирады Вовненко. Автор книг для детей и взрослых сменила на этом посту Николая Бурова. «Сергей усадил ее на кровать, в подушки, завладел ногой в дорогом педикюре и принялся целовать каждый пальчик, от чуть изогнутого мизинца до аккуратного большого; Ольга даже немного сопротивлялась, смущенная. После нескончаемых ласк они весело плескались в ванне, и все повторилось снова: подоконник, губы, крики, стоны, восторг, восторг», — это отрывок из романа Вовненко «Влечение» (кстати, иллюстрировал роман Никас Сафронов). Депутат выражал уверенность, что после такого назначения вернуть собор церкви будет проще: «В итоге или в патриархии, или в Смольном заявят — в музее гнездо разврата, и все быстро передадут». Однако Вовненко пробыла на посту всего сутки — после бури, которую вызвало ее назначение в соцсетях, губернатор Георгий Полтавченко отдал распоряжение о поиске новой кандидатуры на должность директора музея.
Регионы просят слова
По темам других референдумов можно составлять энциклопедию региональных проблем. На Таймыре активисты подавали заявку на проведение плебисцита об отделении от Красноярского края. До 2007 года эта территория считалась отдельным субъектом — Долгано-Ненецким автономным округом. В рамках реформы по укрупнению округов регион присоединили к Красноярскому краю, и он стал районом. Сейчас люди считают, что из-за укрупнения их жизнь стала хуже. Местный избирком отклонил заявку, но организаторы уже готовят новую. В Асбесте Свердловской области камнем преткновения стал сурьмяной завод — его собирается строить Национальная сурьмяная компания, половиной которой владеет Игорь Ротенберг. В Иркутске коммунисты хотят вернуть прямые выборы мэров, аналогичные заявки подает и ПАРНАС во многих других регионах.
«Референдум — это конституционный инструмент прямой демократии, то есть принятые на нем решения имеют для органов власти обязательную силу. Власти такой народный рычаг не нужен, вот и учиняют законодательные и административные препоны, в результате которых проводить референдум по инициативе снизу стало практически невозможно», — сказал NT сопредседатель движения «Голос» Григорий Мельконьянц. По его словам, для властей не так важно, «общероссийский, региональный или местный референдум» люди хотят провести. «Статистика говорит сама за себя. После 1993 года, когда принимали Конституцию, федеральных референдумов не проводилось. Инициативы экологов и коммунистов провалились. Региональные референдумы проводились лишь до 2007 года, и то по вопросам объединения регионов. Если брать местный уровень, то тут тоже непробиваемая стена», — сетует эксперт. При этом провластные референдумы (они касаются введения самообложения граждан в муниципалитетах либо нарезки муниципальных территорий) организовываются на ура: «и вопрос оказывается правильно сформулирован, и документы правильно оформлены, и деньги на проведение изыскиваются».
«Интерес к референдумам означает, что люди не верят государственной власти, государственные институты их не устраивают, они хотят выражать свою волю сами»
Правда, по словам Мельконьянца, люди не торопятся участвовать в референдумах, которые проводит власть, — чтобы голосование было признано состоявшимся, в нем должны принять участие не менее половины жителей территории. «Так как власть обычно выносит на референдум непопулярные вопросы, явка катастрофически мала. В ход идут технологии фальсификаций», — рассказывает Мельконьянц. В пример он приводит ежегодные референдумы по самообложению в Татарстане, которые просто помогают власти латать бюджетные дыры.
По мнению политолога Алексея Макаркина, своеобразная мода на референдумы появилась после того, как политическая жизнь стала выходить из спячки. «Идет оживление общественной жизни. Эйфория 2014 года спала, ушли надежды на импортозамещение, но и период усталости начинает проходить. Люди ищут выходы, а референдум кажется им хорошей формой — он исключает лобовое столкновение с властью, которая к тому же всегда говорила о том, что прислушивается к воле народа», — сказал NT Макаркин. Однако он констатирует, что власть имеет полный контроль над тем, когда, как и будет ли вообще проведен референдум. «Отказать в неугодном референдуме элементарно просто, можно придраться к подписям или вообще формулировке вопросов», — резюмирует политолог.
Эсер Алексей Ковалев выражается более жестко: «Интерес к референдумам означает, что люди не верят государственной власти, государственные институты их не устраивают, они хотят выражать свою волю сами. Если им будут отказывать в выражении этой воли, они будут выражать ее на улице».
фото: Павел Каравашкин/ИНТЕРПРЕСС/ТАСС, ZNAK.COM, Петр Ковалев/ТАСС, Максим Поляков/КОММЕРСАНТЪ
