16 апреля в российский прокат должен был выйти триллер «Номер 44», снятый по роману англичанина Тома Роба Смита «Малыш 44». Но за день до премьеры компания-прокатчик отозвала картину из кинотеатров*
Владимиру Мединскому не понравилось, как в фильме показан СССР 1953 года
Ясно, что решение принято под давлением. Тираж «Номера 44» — примерно 500 копий — был давно распределен по кинотеатрам. 13 апреля устроили показ для московской прессы, то есть прокатчики, компания «Централ Партнершип», до последнего момента пиарили картину. А теперь они потеряют деньги, а заодно и репутацию среди иностранных партнеров.
Именно после показа для прессы, согласно официальному заявлению Министерства культуры РФ, в адрес ведомства стали, дескать, приходить «вопросы, касающиеся содержания фильма, в первую очередь — искажения исторических фактов и своеобразных трактовок событий до, во время и после Великой Отечественной войны, а также образов и характеров советских граждан той исторической эпохи». Канцелярский стиль узнаваем с ходу, и вывод тоже сформулирован не на русском, а на низкопробном чиновничьем: «Прокат подобного рода фильмов в преддверии 70-летия Победы недопустим».
Автор этих строк побывал на том пресс-показе и никакого народного возмущения в зале не почувствовал. И вообще: это что же у нас теперь за пресса такая, которая пишет не в СМИ, а в органы?
Кроме того, в фильме почти не изображаются события «до» и «во время войны». Так — мимолетно. Никакого оскорбления 70-летия Победы нет. Действие развивается в 1953-м — последний год жизни Сталина, куда перенесена история серийного убийцы Чикатило. Одна из главных тем — интриги внутри Министерства госбезопасности (МГБ), которое скоро переименуют в КГБ.
Так за что же фильм запретили на самом деле?
Про роман
У романа Тома Роба Смита «Child 44» есть два продолжения с тем же героем, следователем — поначалу сотрудником МГБ — Львом Демидовым: The Secret Speech (в российском варианте «Колыма») и «Agent 6». Конечно, роман более выверен, нежели фильм. Клюквы в нем, при всех обвинениях, не так уж много. Есть недоразумения. Но было бы странным, если бы автор, пишущий о чужой стране и временах отдаленных (Смит родился в 1979-м), ни разу бы не лажанулся, несмотря на изучение исторической литературы.
Достоинство книги: она стремится быть реалистической. И можно понять, зачем детали сталинских времен соединены с более поздней историей Чикатило — это книга не просто о системе, где все приносится в жертву обещанному светлому будущему. Она — о правоохранительной системе тоталитарного государства.
Том Роб Смит сказал: «Если вам хочется понять, как устроена страна, обратите внимание на работу ее полиции». А и впрямь: лучшее представление о сути британской демократии дают английские детективные сериалы. Скажем, «Война Фойла» или «Убийства в Мидсомере». Они доказывают, что в стране все подчинено власти закона, и перед ним все равны. Если ты вор, то будешь сидеть в тюрьме, будь ты хоть пэром, хоть миллиардером. Прямо-таки идеология Глеба Жеглова.
Создавая сумрачную атмосферу тоталитарного государства, создатели фильма «Номер 44» обошлись почти без светлых кадров
Про фильм
В фильме странностей больше. Причем ненужных. Но предъявлять претензии глупо. Их слишком много. В фильме, например, вообще не упоминается смерть Сталина (особо отыгранная в книге), а генерал с лицом Гэри Олдмена носит полковничьи погоны — реквизитор ошибся, режиссер не перепроверил. Там (чего опять-таки нет в книге) громко и со скандалами в разгар дня арестовывают школьных учителей, хотя все знают, что аресты производились по ночам, чтобы не будоражить народ, а в 1953-м брали не учителей, а врачей. В фильме вообще сгущены краски — в прямом смысле слова: почти нет светлых кадров. В СССР погода сплошь пасмурная, а города — это дымящие трубы заводов.
Сумрачность и мрачные городские дымы сочетаются с удивительным утверждением, звучащим из уст одного из начальников госбезопасности, что в Советском Союзе, в отличие от капиталистического мира, по мысли товарища Сталина, не бывает убийств и убийц. Поэтому-то в фильме искать маньяка равносильно предательству Родины, и главный герой сразу попадает в опалу.
Чушь? Естественно. Кто же поверит, что в СССР действительно отрицали существование убийц и вообще преступников. А МУР тогда создали зачем? А Глеб Жеглов и Володя Шарапов с кем сражались? Но вот наличие серийных убийц, маньяков у нас действительно отрицали, считая их исключительно порождением гнилого Запада, хотя их список в СССР огромен.
В конце концов понимаешь разницу между фильмом и романом. Если книга Тома Роба Смита старается выглядеть реалистической, то фильм, сделанный на ее основе, — фантастическая притча. Антиутопия в духе романа Оруэлла «1984» с той особенностью, что действие антиутопий всегда развивается в будущем, а тут опрокинуто в прошлое. Эта притча неожиданно для нас оказывается актуальной уже потому, что в картине во всей дряни, происходящей в стране, как и у нас теперь, обвиняется исключительно зарубеж: дескать, маньяка натравили на нас оттуда. Мы ни в чем не виним себя. Мы виним только Запад и внешних врагов.
Фильм, между прочим, делали серьезные люди. Он не американский, как убеждают нас сейчас, лишний раз подчеркивая, что главный враг России теперь — Америка. Это — копродукция. Основной продюсер — англичанин Ридли Скотт, который сам собирался снимать, но доверил дело перспективному шведскому режиссеру с нешведским именем Даниэль Эспиноса. В главных ролях — два британских суперактера Том Харди и Гэри Олдмен, а также шведка Нуми Рапас. В эпизоде — француз Венсан Кассель. Никто из этой четверки не играет в ерунде.
«Номер 44» — концептуальная, несмотря на всю клюкву, картина. Не о сталинском СССР, а о современной России, где органы госбезопасности тоже стали играть главенствующую роль. И вполне возможно, фильм запретили только потому, что он разоблачает органы ГБ.
Про государство
Запрещать, однако, было глупо. Во-первых, мы сами виноваты, что роман «Child 44» был экранизирован столь жестко и — по отношению к нам — отчасти несправедливо. Такая экранизация — явное последствие 2014 года, когда Россия максимально ухудшила свой имидж. Наши правители, далекие от массовых искусств, даже не догадываются, какой урон стране может нанести такое оружие, как популярное кино. Его можно запретить здесь, но оно будет крутиться по всему миру, в том числе в странах, на которые Россия делает теперь политико-экономическую ставку. И этому кино будут верить. Особенно в ситуации, когда станет известно, что его запретила путинская цензура.
Когда страна игнорирует плохое кино о себе, лишь похохатывая над ним, это значит: она не боится ерунды. А вот когда она запрещает, это для цивилизованного мира четкий знак: в ерунде есть доля правды. Ларс фон Триер, снявший два антиамериканских фильма «Догвилль» и «Манлерлей», произнес примерно следующее: «Если вы сняли картину, как некто жаждет убить свою тетушку, то провокацией ее назовет лишь тот, кто в действительности жаждет убить свою тетушку».
В любом случае запрет «Номера 44», особенно в сочетании с недавним прихлопыванием «Тангейзера» — тоже по запросу анонимных возмущенных граждан, — это прецедент, говорящий о том, что в стране после четверти века относительной свободы вновь торжествует цензура.
Это особенно скверно, поскольку у нас во власти достаточно необразованных идиотов, которые используют любой повод, чтобы лишить нас западного кинематографа — то бишь загнать страну в «чучхе».
Уже звучали требования шутов от политики запретить в стране кино из Америки и вообще из всех стран, которые ввели санкции против России. Того и гляди, те же шуты завтра предложат не ограничиваться одними запретами, а взять и довести дело до логического конца: собрать копии всех имеющихся фильмов, сложить их на площади, добавить книги из стран, которые ввели санкции против нас, и разжечь красивый большой костер.
Одна страна такое уже проделывала. Хорошо бы еще помнить, чем она закончила.
* Позднее Министерство культуры сообщило, что фильм после улаживания формальностей все-таки выйдет на DVD и легальных интернет-сервисах
Фото: freshkino.com, filmasik.net, kinonix.com
Министр культуры Владимир Мединский о фильме "Номер 44":
<...> Такие фильмы, как «№44», не должны выходить в нашей стране в массовый кинопрокат, зарабатывая на нашем кинозрителе, ни в год 70-летия Победы, ни когда бы то ни было еще.
<...>Не страна, а Мордор, с физически и морально неполноценными недочеловеками, кровавое месиво в кадре из каких-то орков и упырей — вот в такой стране происходит действие фильма от 30-х до 50-х годов ХХ века. Так показана наша страна — та самая, которая только что победила в Великой войне, вырвалась в число мировых лидеров и вот-вот запустит первого человека в космос.
Скажу сразу: дело не столько в конкретном фильме — американские кинематографисты могут самовыражаться, как им заблагорассудится.
Нам до того, в общем-то, дела мало.
Принципиально то, что мы должны наконец поставить точку в череде бесконечных шизофренических рефлексий о самих себе.
<...>Пора наконец-то сформулировать свое собственное представление о самих себе как наследниках великой, уникальной российской цивилизации.
Внятно, канонически, без блудливого спотыкания о «трудные вопросы истории» и бессодержательных рефлексий. Сегодня, в год 70-летия главного события в истории XX века.
Без этого нас сомнут. Или мы будем иметь свое историческое и, соответственно, будущее самоопределение — или нас «самоопределят» без нашего участия.
Мы — на примере наших соседей и братьев — видим как.
И с чего-то надо начинать. Прямо сегодня.
