Людмила Улицкая на презентации своей книги "Лестница Якова", Санкт-Петербург, 4 октября 2015 года Людмила Улицкая – не только автор романов, выход которых мгновенно становился серьезным литературным событием, не только лауреат многочисленных литературных премий (премия «Русский Букер» за роман «Казус Кукоцкого», «Большая книга» за роман «Даниэль Штайн, переводчик», премии Медичи и Джузеппе Ачерби за повесть «Сонечка»), но в последнее время и активный общественный деятель. Она протестовала против присоединения Крыма к России, военных действий на Донбассе, а в ответ на скандальное письмо в поддержку путинской политики на полуострове, под которым подписались сотни деятелей российской культуры, Улицкая вместе с Макаревичем, Шевчуком, Гребенщиковым и другими известными людьми выступила против вторжения на территорию другого государства. В своей новой книге «Лестница Якова» Улицкая на примере одной семьи рассказывает о драматичной истории России, начиная с конца XIX века и заканчивая нашими днями.
После империи
Как появилась «Лестница Якова», о чем эта книга?
В 2011 году я открыла архив своих дедушки и бабушки, их переписку с 1911 года. Раньше просто боялась эти письма читать — жизнь в нашей стране в последние сто лет нашей истории была настолько тяжела и мучительна, что скелеты из каждого шкафа сыплются в большом количестве. Но все-таки начала читать. Получила положенное количество скелетов и открыла для себя совершенно потрясающего человека – моего деда, которого я видела один раз, когда он, освободившись в 1955 году из очень тяжелого лагеря – Абезьского, в котором умерли Николай Пунин, Лев Карсавин, многие другие выдающиеся люди, – на мгновение мелькнул в моей жизни. К сожалению, письма из этого лагеря не сохранились, их просто не было, потому что они с бабушкой развелись в 1936 году, когда разрешили разводы с сидящими в лагерях супругами, не ставя их в известность о бракоразводной процедуре. Дед был человеком науки и культуры, у него было два образования – он окончил теоретическое отделение консерватории, прекрасно играл на инструментах. Основной его профессией была экономика – он окончил коммерческий институт в Киеве. Со своим хорошим образованием он отсидел три срока. Но мне другое было интереснее – как человек, находясь в нечеловеческих условиях лагерей, живет культурой? Он и в ссылке работал днем, а вечером и в ночи читал. Эта книга – память обо всех людях, которым не удалось выжить и самореализоваться в тех страшных условиях.
"Образ лестницы в небо – очень популярный для толкования, он имеет разные варианты интерпретаций. Моя книга о том, как человек даже в самых адских условиях всегда идет вверх"
Почему лестница Якова? Куда она ведет?
Существует известный библейский образ – патриарх Яков заснул в местечке под названием Бейт-Эль, ему приснилась лестница, по ней ходили ангелы вверх и вниз. Образ лестницы в небо – очень популярный для толкования, он имеет разные варианты интерпретаций. Я люблю такой: все люди рождаются разными: одни сильными, другие слабыми, одни талантливыми, другие – нет. Но каждому дается начальная ступень, с этого начинается его жизнь. За начальную ступень человек не отвечает, а вот за то, как он прожил свою жизнь, – да, отвечает. Одни эффективно ее проживают, осознанно меняются, проживают жизнь, поднимаясь по лестнице. А некоторые – уходят, мало что свершив, не осознав, что ты должен подниматься. Моя книга о том, как человек даже в самых адских условиях всегда идет вверх.
Не боитесь, что ситуация 1930-х годов повторится?
Я уже мало чего боюсь в жизни, а работа над этим романом последние тени страха развеяла. Вообще, живя в нашей стране, надо быть готовой ко всему, и я готова. Что касается оценки нашего времени – надо посмотреть на него с высоты птичьего полета, наши времена – не худшие для России. И хотя мне далеко не все нравится, но мы с вами здесь сидим, разговариваем, и я уверена, что, когда мы выйдем, ни меня, ни вас не возьмут под белы руки и не увезут в неизвестном направлении. И это уже хорошо. То, что империи возникают, развиваются, достигают взлета, а потом падают, – известно из учебников истории. Предполагаю, что империя, в которой мы живем, свои золотые годы расцвета уже миновала, но плакать и убиваться по этому поводу не стоит – мы все равно здесь живем, на этой земле, у нас есть родители и дети, и как-нибудь мы проживем без империи, в другом государстве. Я сама, Люся Улицкая, всегда стою на стороне частного человека, он для меня гораздо более ценная единица, чем безликая структура государства.
Людмила Улицкая на митинге "За честные выборы", на Болотной площади, Москва, 4 февраля 2012 года
Чужой среди своих
Как получилось, что вы помимо литературы стали с некоторых пор заниматься политической деятельностью?
Сама политической деятельности не ищу, скорее, это она меня находит. Какое-то время назад у меня сложились добрые отношения с правозащитником Львом Пономаревым, я принимала участие в Конгрессе интеллигенции. Мне очень нравится, что он делает, но у меня, как говорил Синявский, есть некоторые стилистические разногласия. Довольно непростая ситуация: сказать «нет» не могу, это моя страна, где живут мои дети и внуки, и я хотела бы, чтобы она сохраняла человеческий облик.
Не хотите оставаться вне коллектива?
Как раз наоборот, я никогда не была в коллективе! Ситуация, описанная в романе «Лестница Якова», она моя: когда в 1953 году умер Сталин, мне было 10 лет, но я запомнила, как всю школу собрали в актовом зале, как все рыдали, а я стояла молча, без слез, и ничего не чувствовала. И мне было ужасно неприятно – все плачут, а мне не грустно. Они вместе, а я одна, в полном одиночестве. С годами стали появляться друзья, и чувство одиночества растворилось – может, это отчасти объясняет, почему я так исступленно обожаю своих друзей, с ними я перестала быть одинокой. И когда вы собираетесь за столом, выпиваете с Машей или Сашей свою рюмку водки или чашку чая и говорите «мы», вы перестаете быть меньшинством, вы делаетесь полноценной группой. Но приходит момент, когда ты отступаешь от общей массы и лично отвечаешь на вопрос: а ты сам как думаешь? Человек, который думает, — он уже не одинок. Когда я оказалась на Болотной площади, было ошеломляющее чувство: как много людей, с которыми мы согласны как минимум по одному вопросу – власть недостаточно хороша. Увы, надо сказать, что мощная государственная система абсолютно победила это разномыслящее меньшинство… Но мне кажется, что Сирия — это абсурд и бред, а Украина – это катастрофа, чудовищная ошибка, разделившая нас на несколько поколений с народом, с которым мы связаны кровными узами. И это не ошибки в компьютерной игре, где нажатием кнопки ты выходишь живым и невредимым из любой катастрофы.
На Донбассе сейчас прекратили стрелять. Давайте на минуту представим себе, что граница между нашими странами восстановлена в прежнем, довоенном виде, – изменит ли это ситуацию?
Слава богу, что перестали убивать людей. Но испорчены отношения между странами, городами, семьями – в лучшем случае это исправится через пару поколений. Страшно и другое – эти события отбросили нашу страну в экономическом отношении на десятки лет назад. На эту бессмысленную войну потрачено столько средств, что их хватило бы и на медицину, и на пенсии, и на промышленное переоборудование. Это же нарушение здравого смысла: зачем вообще государство, которому не нужны медицина и образование? То есть ему не нужны здоровые и грамотные люди? Зачем государство, которое разрушает не только собственную экономику, но и подрывает нравственные основы? Ведь страна уже почти полтора десятилетия живет в условиях постоянных откатов, экономической несправедливости, воровства – развал государства, который мы наблюдаем, связан в первую очередь с этим. Мы находимся в очень тяжелом морально-нравственном положении.
Запоздавший суд
Вы ощущаете на себе давление со стороны власти?
Не чувствую. Как жила, так и живу. Ну, гадости обо мне говорит какой-нибудь Пушков… Но, во-первых, я не смотрю этот телеканал и знаю об этом лишь в пересказах друзей, а во-вторых, никогда не оправдываюсь и не вступаю в разговоры. Последняя публичная дискуссия, в которой участвовала, была о гей-сообществе – мы говорили о разных типах семей в связи с моей детской книжкой «Семья у нас и у других». Это был последний раз, когда я публично высказывала свою точку зрения. Хотя чаще всего люди, организовывающие такие разговоры, просто не понимают законов биологии. Я биолог, генетик, могу объяснить, почему от 4 до 6 процентов людей в популяции рождаются гомосексуальными, – это биология, они не виноваты. Петр Ильич Чайковский не виноват, что был не таким, как все.
Вы поддерживаете блогеров на Украине, помогали издать книгу Олены Степовой…
Делаю, что могу. Рада, что были изданы и книги Виктории Ивлевой. В следующем месяце в Москве выйдет сборник рассказов украинских писателей. Рассказы, частично переведенные с украинского, а частично авторов, которые живут в России и пишут по-русски, – хороший сборник, хотя уровень рассказов разный. Но в России уже десять лет ничего украинского не переводилось и не издавалось! Это культурный обмен, он необходим.
Вам идея «нюрнбергского» процесса над всем советским периодом истории кажется плодотворной?
Последняя тема Конгресса интеллигенции была посвящена суду над Сталиным и сталинизмом, я подписала все письма, подготовленные Львом Пономаревым. Но сказала ему тогда: мне представляется, что это чрезвычайно запоздавшая акция, надо было ее делать еще в 1990-е годы. Хотя я понимаю, почему он поднял эту тему: в стране идет ресталинизация, и это ужасно.
Сейчас очень популярная тема – эмиграция, многие переезжают в ближайшее зарубежье. Уедете, если ситуация станет критической?
Никуда эмигрировать не собираюсь, я живу достаточно вольно – провожу много времени в Италии, в Европе, но мой дом — в Москве. Я хочу оставаться человеком, который живет там, где хочет, но об эмиграции пока не думаю. Противно жить может быть в любой стране, но это не повод бросать родной дом.
