Немецкий театральный актер Якоб Диль сыграл одну из самых сильных ролей в русском кино этого года. Фото: kinopoisk.ru Начну с недопустимо личной ноты: мне кажется, что «Милый Ханс, дорогой Петр» Александра Миндадзе — лучший русский фильм года. Так думаю не я один. Например, жюри премии кинокритиков «Белый слон» отдало ленте Миндадзе наибольшее число номинаций — и, по случайному, но знаменательному совпадению, именно в этом году осталось без госфинансирования. «Милый Ханс…» будто выталкивается самой судьбой на обочину. Да, он участвовал в конкурсе ММКФ, но призов не снискал. А на «Золотом орле» ему досталась премия за сценарий — не столько утешительная, сколько унизительная. Ведь это при СССР, работая в тандеме с Вадимом Абдрашитовым, Миндадзе был одним из ведущих сценаристов, а сейчас он именно режиссер — самобытный, радикальный и интеллектуальный. Но в этом качестве многие попросту отказываются его признавать. «Милый Ханс…» настолько проницателен и злободневен (хотя действие и разворачивается аж в 1940 году!), что у многих вызывает реакцию отторжения. Началась несчастливая судьба фильма — самого зрелого и сложного у Миндадзе — с заседания у министра культуры Владимира Мединского. Экспертный совет тогда решил сценарий «Милого Ханса…» поддержать, а Минкульт вынес негативный вердикт. Оказалось, невидимо для всех действовала еще одна экспертиза — таинственного военно-исторического совета, который и отказал картине в правдоподобии. А на этом основании — и в финансировании. Миндадзе посмел рассказать о сотрудничестве немецких инженеров с советскими в рамках пакта Молотова–Риббентропа незадолго до начала войны. «Не было такого», — объявили подведомственные историки. Дальше начались ритуальные танцы. У фильма были сопродюсеры из Германии — он и вообще почти весь снят по-немецки, — но без российской поддержки было не обой- тись. Пришлось согласиться с цензурными требованиями, перенести действие на несколько лет раньше и переписать сценарий: за это многие тут же Миндадзе осудили. Поторопились: в итоге он снял фильм именно так, как задумывал. Сюжет в точности из советских времен, анекдот той эпохи, когда картины ложились на полку. Однако кое-что с тех пор изменилось. «Милый Ханс…» на полку не лег, он уже в прокате. Рассказанная здесь герметичная история — о четверых специалистах из Третьего рейха, работающих на советском режимном заводе. Их задача — создание идеальной линзы. Стекло не желает подчиняться людям: пузыри, туман, помехи. Уже здесь спрятана прозрачная (в отличие от линзы) метафора. Необходимо Нужна оптика и для того, чтобы рассмотреть прошлое и чему-то у него научиться. Или будет как в фильме Миндадзе: линзы пойдут на военные бинокли выработать оптику, чтобы смотреть друг на друга — и видеть не только непреодолимые барьеры, от культурных до языковых, но и сходства: в фильме есть гипнотический эпизод, когда герои вдруг встречают своих точных двойников, с которыми не способны даже обменяться несколькими словами. Нужна оптика и для того, чтобы рассмотреть прошлое и чему-то у него научиться. Или будет, как в фильме Миндадзе: линзы пойдут на военные бинокли, а тонколицый Ханс (Якоб Диль) вернется сюда пару лет спустя уже в форме офицера вермахта. Миндадзе — несравненный мастер «кинематографа катастроф». Доводя себя до истерики, Ханс взвинчивает температуру, и заводской котел взрывается. Погибают люди, другим угрожает расправа органов — зато стекло внезапно выходит из горнила таким, как задумывалось. Искажая пропорции, искривляя мнимо- прямолинейную фабулу, доводя персонажей до тихого безумия, режиссер создает атмосферу даже не наступающей, но идущей где-то со- всем рядом, по ту сторону границы, войны. А те, кто уже работает на фабрике смерти, предпочитают этого не замечать. За кадром тревожно ноет Шёнберг, великий немецкий композитор, изгнанный в годы нацизма из Германии как представитель «дегенеративного искусства». Кино Миндадзе — определенно «дегенеративное»: в него неуютно смотреться как в зеркало, гротескно точно отражающее самые страшные наши черты. Так что реакция и чиновников, и коллег по ремеслу на фильм неудивительна. Но вы не обращайте внимания. Идите и смотрите.
