Москву лихорадит. Врачи и пациенты, в том числе и на инвалидных колясках вышли на митинг протеста, чего никогда раньше не было. Сторонники реформы говорят о лоббистских группах, которые борются за сохранение бюджетов, противники — что реформа столичного здравоохранения бьет по пациентам. The New Times выслушал аргументы сторон
Митинг врачей и пациентов в столице собрал несколько тысяч человек. Москва, 2 ноября 2014 г.
фото: PhotoXPress.ru
По коридорам третьего этажа бывшей городской больницы № 11 еще ходят люди в халатах и тапочках. Это последние пациенты кардиологического отделения, в освободившихся палатах все уже упаковано и готово к переезду. Больница № 11 одной из первых в Москве попала под оптимизацию: столичные чиновники сочли, что в условиях перехода на одноканальное финансирование через фонд обязательного медицинского страхования медучреждение будет нерентабельно, и объединили его с больницей № 24.
В отделении неврологии этажом выше все койки заняты — здесь лечат больных рассеянным склерозом. О том, что будет с Центром рассеянного склероза (ЦРС), который работает здесь с 1998 года и ведет регистр почти 7 тысяч больных, никто ничего толком не знает. Пациенты каждый день спрашивают врачей, но у тех нет ответа. «Приказа о закрытии центра мы не видели, никто с нами не встречался, никто нам ничего не объяснял, мы продолжаем работу, несмотря на то, что у многих из нас на руках уведомления о сокращении», — говорит доктор медицинских наук, специалист по рассеянному склерозу Мария Давыдовская.
Рядом с нами сидит Наталья Зрячева, вице-президент Московского общества рассеянного склероза. Она болеет уже 30 лет, но до сих пор ходит сама — она уверена, что это только благодаря врачам центра. О судьбе больницы и центра врачи и пациенты узнают из прессы. Ни с кем из руководства, говорит Наталья Зрячева, ей и другим пациентам так и не удалось поговорить, хотя они и старались попасть на прием.
Протесты
Члены «Московского общества рассеянного склероза» — одна из самых активных групп пациентов, протестующих против оптимизации системы столичного здравоохранения. На Суворовской площади 2 ноября на митинге против реформы столичного здравоохранения люди в инвалидных колясках были совсем рядом со сценой, держа в курах плакаты: «Врачей — в санитары? Чиновников — в дворники!» «Закрыли больницу — откройте кладбище».
Это первый раз, признается Наталья Зрячева, когда ее подопечные принимают участие в акции протеста. «Мы впервые выводим наших больных, — говорит она. — Я долго скрывала от них то, что происходит: им же нервничать нельзя. Но теперь уже не скроешь. И они сами настояли, что хотят сюда приехать».
Первый вариант плакатов был более радикальным, рассказывает одна из активисток — мать больного рассеянным склерозом 20-летнего молодого человека, попросившая не называть ее имени («Мне бояться нечего, а ему надо получать дорогостоящее лечение»). Но за день до акции Леонид Печатников в интервью одному из федеральных каналов обмолвился, что больницу № 11 все же не закроют, а перепрофилируют в специализированную клинику паллиативной помощи и реабилитации. «И тогда мы решили плакаты переделать — показать, что мы готовы к компромиссам, — рассказывает мать пациента. — Всю ночь новые рисовала, менее революционные. Типа вот этого: «ДЗМ*, не навреди!»
Монополия на лечение
Рассеянный склероз — неизлечимая на сегодня болезнь, но в ряде случаев при правильном подборе ПИТРСов (препараты, изменяющие течение рассеянного склероза) можно замедлить ее течение и улучшить качество жизни больного. Это дорогостоящие лекарства, которые по федеральной программе «Семь высокозатратных нозологий» централизованно закупаются за счет средств федерального бюджета и предоставляются больным в виде льготного обеспечения. В центре ведут пациентов, принимающих такие лекарства, и многие из них уверены, что в другом месте им не смогут помочь на том же уровне. Заммэра по социальным вопросам Леонид Печатников в разговоре с The New Times придерживается другого мнения: «Лечить рассеянный склероз должны во всех больницах города Москвы, а любая монополизация лечения одной болезни, связанная в том числе с монополизацией медикаментозного обеспечения, несет в себе опасность коррупции». С ним согласна публицист Ирина Ясина, которая больна рассеянным склерозом уже почти два десятка лет, написала об этом книгу, лечилась еще до появления Центра, и опыт этот был, по ее словам, крайне неудачным из-за неправильно подобранного лекарства.
Аргумент о том, что в большинстве развитых стран есть центры рассеянного склероза, Печатников считает несостоятельным: «Вы чувствуете разницу между фундаментальным центром и отделением в больнице? В Америке занимаются фундаментальными исследованиями на уровне генетики, молекулярной биологии. А этот центр — это неврологическое отделение, специализирующееся на помощи пациентам с рассеянным склерозом. Я хочу, чтобы во всех неврологических отделениях могли лечить больных с рассеянным склерозом так, как это делают в одиннадцатой больнице».
Врач из ЦРС Мария Давыдовская приводит свои аргументы: «Мы не против оптимизации и модернизации. У нас уже сейчас Центр с богатым опытом, мы учили врачей и сейчас готовы. Просто мы не получали такого задания. Хотите усилить поликлиники? Пожалуйста, переведите нас в поликлинику, и мы продолжим там прием».
«Я предупреждаю: если они будут закрывать наш центр, я объявлю голодовку», — говорит Наталья Зрячева, вице-президент Московского общества рассеянного склероза. «Голодовку? Но ведь вам нельзя», — замечает Давыдовская. «Я знаю, что для людей с рассеянным склерозом это опасно для жизни, — говорит пациентка. — Но что делать? Нельзя позволять так с собой обращаться».
Однако до голодовки, судя по всему, не дойдет: вице-мэр Печатников заявил The New Times, что Центр рассеянного склероза, по всей вероятности, будет сохранен: «Наверное, он переедет. Скорее всего, переедет. Вы понимаете, я не сторонник разогнать, закрыть. Я думаю, даже наверняка переедет. Либо в Первую Градскую, либо в 24-ю больницу, а может быть, останется в 11-й, она же не закрывается. Но переедет, чтобы успокоить этих несчастных людей на колясках, а не потому, что он реально так нужен».
История вопроса
Протесты медиков по поводу реформы столичного здравоохранения начались после того, как на сайте «Российский медицинский сервер» появился план-график закрытия 28 столичных медучреждений, в том числе 15 больниц, и увольнения более семи тысяч медицинских работников, о котором московские власти молчали. Заместитель мэра по социальным вопросам Леонид Печатников произнес тогда свою знаменитую фразу: «Мы не хотели это публиковать, потому что тихо плакали в наших кабинетах… теперь будем плакать все вместе».
«У меня ощущение, что вырвали из стола план, который находился на лабораторной стадии, и реально не обсуждался. И кинулись его хаять», — говорит профессор кафедры управления и экономики здравоохранения ВШЭ Игорь Шейман. Прежде всего, говорит Шейман, надо понять, какие больницы чем оснащены, какие они используют новые медицинские технологии, какой в каждой из них коечный фонд, а также какие больницы пользуются доверием пациентов. И только после этого можно принимать решение о слияниях, причем не больниц, а, скорее, близких по специализации отделений.
Одну из главных идей реформы — о перенесении основной нагрузки по диагностированию и лечению пациентов из стационаров в амбулаторные центры, оснащенные новейшим оборудованием, поддерживают все эксперты и врачи, с которыми пообщалась корреспондент The New Times. Но также они все сомневаются, что нужно начинать с сокращения стационаров, а не с укрепления поликлиник.
фото: Кирилл Михайлов/The New Times
«Последовательность должна быть все-таки другой, — считает Шейман. — Печатников много сделал в последние годы для поликлиник: они сегодня прилично оснащены, их укрупнили, чтобы сконцентрировать специальную амбулаторную помощь в центрах. Но к этому нужно было добавить еще одно направление: существенно укрепить первичное звено — участковую службу, врачей общей практики. Это корень системы: нет сильного первичного звена — нет системы здравоохранения. И в такой системе здравоохранения сокращение стационара несет в себе ощутимые риски, особенно когда это не очень хорошо обосновано».
Отступать некуда
«Да, поликлиники не готовы, да, на переучивание уйдут годы, но добровольно движение реформ никто не начнет, — уверен Александр Мясников, главврач больницы № 71. — Все привыкли только в спину критиковать, нам пинок нужен! За три года никто пальцем не пошевелил, все думали — пронесет!» Ему возражает врач-эндокринолог из ЦРС Ольга Демичева. Именно она со своим коллегой Семеном Гальпериным начала публичную кампанию по сохранению центра. «Аудит нужно было провести, тестирование специалистов. Оно должно проводиться по западному образцу — у них есть великолепные профессиональные тесты. Была бы моя воля — я, наверно, была бы самым злым руководителем департамента», — Ольга Демичева настаивает, что тестирование должно проводиться на английском языке, потому что врач, не способный читать на английском языке, не способен к постоянному самообразованию. Ну а пока что Ольга Демичева получила две официальных бумаги о прогулах, а Семен Гальперин — уведомление о сокращении его должности «врач-физиотерапевт физиотерапевтического кабинета» и предложение занять должность санитара с окладом 11700 рублей.
Искусство диалога
Успех реформы столичного здравоохранения во многом будет зависеть от того, сумеют ли чиновники заручиться поддержкой авторитетных врачей, но что еще важнее — пациентов, и убедить их, что предлагаемые изменения пойдут им на благо. До сих пор решения чиновников не были ни прозрачными, ни понятными обществу. При этом социальное недовольство, напротив, почти наверняка возрастет. Организаторы первого протестного митинга врачей и пациентов (2 ноября) дали понять, что это только начало: в конце месяца они намерены провести всероссийскую акцию протеста. А на днях Пироговское движение врачей и общественное движение «Вместе — за достойную медицину» объявили о создании Чрезвычайного антикризисного общественного комитета, который будет разрабатывать альтернативную реформу системы здравоохранения.
«Чтобы отлить правильную форму, надо начать плавить породу, — уверен доктор Мясников. — Поэтому я за начало движения (то есть за реформу системы здравоохранения — The New Times). Сейчас визгами — да, очень многое неправильно, не продумано, но не все — остановим, и это — конец! Я лично тогда уйду в частную медицину и стану непримиримым врагом Минздраву!»
*Департамент здравоохранения Москвы
