Нынешняя «Золотая маска» проходит в атмосфере последней осады: похоже, мы прощаемся с эпохой свободного, неподцензурного творчества. Президент «Золотой маски» Мария Ревякина уже не раз подвергалась критике со стороны «патриотических» чиновников и депутатов, но в этом сезоне, отравленном милитаристской истерикой по всем идеологическим фронтам, выживать «Маске» стало особенно трудно. Тем не менее, у москвичей пока что есть возможность увидеть работы лучших современных театральных режиссеров страны. Несколько конкурсных спектаклей, в числе которых и «Вишневый сад» санкт-петербургского МДТ, уже было показано на фестивале, но главная борьба еще впереди. Предлагаемые обстоятельства В этом году основная битва за «Маску» разворачивается между Москвой, Петербургом и Новосибирском. Тимофей Кулябин вряд ли мог предположить, что сам станет героем безумного спектакля, затеянного вокруг поставленной им оперы. В Москве опальный герой, которого пока не лишили должности главного режиссера новосибирского драматического театра «Красный факел», покажет свой вариант «Коварства и любви» Шиллера под названием «KILL». В номинации «Спектакль большой формы» ему будут противостоять две виртуозные работы Константина Богомолова («Гаргантюа и Пантагрюэль» Театра наций и «Карамазовы» МХТ им. Чехова) и две головокружительные чеховские версии из Петербурга — «Вишневый сад» Льва Додина (МДТ — Театр Европы) и «Три сестры» Юрия Бутусова (Театр им. Ленсовета). В той же номинации представлены и другие безусловные хиты прошлого московского сезона — «(М)ученик» Кирилла Серебренникова («Гоголь-центр») и «Гамлет/Коллаж» Робера Лепажа (Театр наций).
Среди спектаклей малой формы уже сейчас можно назвать фаворитом «Алису» Андрея Могучего с Алисой Фрейндлих в центральной роли (БДТ им. Товстоногова) и «Золушку» Марфы Горвиц (театр «Практика»). Провокационная исследовательская режиссура Андрия Жолдака («Мадам Бовари», Русская антреприза им. Андрея Миронова), Клима («Возмездие 12», Центр драматургии и режиссуры) — это традиционное пространство для нетрадиционных резких оценок и горячих споров. В номинации «Эксперимент» за звание самого радикального и бесстрашного реформатора будут бороться Дмитрий Волкострелов («Лекция о ничто», театр Post), Юрий Квятковский («Норманск», Центр им. Мейерхольда) и целая команда «Камеры обскура» (Александринский театр). Все перечисленные работы — это абсолютно сегодняшние произведения искусства, рассказанные ярким стремительным языком, зачастую пугающие своей откровенностью и отвагой.
Сергей Епишев сыграл автора в «гаргантюа и Пантагрюэле» Смена акцентов Одним из вероятных претендентов на «Золотую маску» станет в этом году Лев Додин. Еще в декабре 2013 года, после того как группа «оскорбленных казаков» устроила провокацию у здания Малого драматического театра в Петербурге (там тоже была свиная голова с надписью «Додину», как сегодня — «Табакову»), Лев Абрамович на заседании Международного культурного форума поднял вопрос о защите свободы творчества, предупреждал об опасности наступления «якобы патриотического и якобы религиозного ксенофобского фундаментализма». Этого предупреждения никто не услышал. И вот теперь, весной 2015 года, Додин играет свой «Вишневый сад», который под влиянием сгустившейся атмосферы духоты и немоты, превращается в прощальную мазурку оркестра на «Титанике».
Видеоинсталляция с ликом Христа, наблюдающего за гибнущими влюбленными, — центральный элемент спектакля «KILL» В спектакле Додина главной эмоцией станет отчаяние, главной метафорой — глухая стена, за которой — следующая глухая стена. Потому что пока вы будете разбивать в кровь лоб и руки, пытаясь пробить стену, за ней уже вырастет следующая. Все предопределено, мы не в силах остановить ход истории, в которой записано, что твой последний выход — к стенке, в солдатском исподнем. Вот они так и стоят вдоль стены — почти обнаженные, стертые, сброшенные с лица земли, безымянные и бессловесные персонажи чьей-то хроники, вчера еще бывшие живыми и разными. Они смотрят прямо в зал под равнодушный стрекот киноаппарата: и как только пленка закончится, закончится и их жизнь, растечется черным бесформенным пятном на глухой сколоченной стене.
Алиса Фрейндлих (слева) исполнила заглавную роль в «Алисе» Андрея Могучего «Фильма» про вишневый сад в самом цвету, которую Лопахин (Данила Козловский), смеясь, показывает вернувшейся из далекого Парижа Раневской (Ксения Раппопорт) размывает границы между фантазией и реальностью. Игра в кино отсылает нас к иллюзорному миру Вуди Аллена, чудесным образом объединившего эти два параллельных мира: когда черно-белый герой легко спрыгнет с экрана прямо в зал, возьмет за руку понравившуюся девчонку и уведет ее в прекрасную иллюзию заэкранья. Здесь экран служит и занавесом (прекрасный образ художника Александра Боровского), и границей между мирами, и кажется, что именно там, за этим развевающимся полотнищем, и есть настоящая прекрасная жизнь.
Полина Толстун в спектакле Андрия Жолдака «Мадам Бовари» Герои легко перемещаются в пространствах, меняя измерения как комнаты, — вот только что Раневская пронеслась перед тобой, шурша платьем, оставляя за собой пряный запах духов, и вот уже через секунду — она бесшумно скачет в черно-белом рапиде экрана, стремительно удаляясь по несуществующей аллее цветущего сада. Провожая Раневскую и Гаева в последний путь, Лопахин, усмехнувшись, оставит им по коробке с пленкой, и так, с железными коробками подмышкой, они побредут, взявшись за руки вон из этой жизни: то ли потерявшиеся дети, то ли потерянные старики — Тильтиль и Митиль из «Синей птицы», выброшенные из собственного сна.
Лопахин (Данила Козловский) и Варя (Елизавета Боярская) в «Вишневом саде» Льва Додина Да, ощущение растерянности — вот что не покидает в течение спектакля. Растерянности, бессилия от невозможности ничего изменить. Усадьба Раневской — весь зрительный зал, где все ряды кресел затянуты бесформенными чехлами, как склад ненужной рухляди. Как заброшенный чердак, в который никто не заглядывает. И мы, зрители этой чужой жизни, — всего лишь часть мертвой декорации, ненужная мебель, о которую все спотыкаются. И пленка прекрасной «фильмы» стремительно крутится назад.
На «Маске» вот уже который год побеждают спектакли штучные, авторские, ни на что не похожие. Они разрушают стереотипы, приглашают зрителя в соавторы, предлагают ему не скуку и не развлечение, а повод для размышления. «Маска», когда-то взявшая под свою защиту современный российский театр, дала возможность развиваться молодой режиссуре, открыла миру традиционалистскую школу. Возвращение к старой, подцензурной, кондовой советской системе единомыслия и единообразия сегодня немыслимо, и кто-то должен остановить безумного киномеханика. Фото: goldenmask.ru
