Автопортрет. 1912 г. Фрагмент
Портрет Федора Шаляпина в роли Олоферна (опера А.Серова «Юдифь»). 1908 г.
Кощеево царство. Эскиз декорации к балету И. Стравинского «Жар-птица». 1909 г.
Испанка. 1907 г.
Умбрийская долина. Середина 1910-х гг.
Натюрморт с цветами и китайской вазой. 1912 г. Ученик Василия Поленова, постоянный участник Абрамцевского кружка Саввы Мамонтова, приятель Коровина и Врубеля, Левитана и Нестерова, участник объединения «Мир искусства» и Дягилевских сезонов, выдающийся театральный художник, Александр Головин до сих пор остается в тени своих более знаменитых современников. Может быть, эта скромность — черта его характера, а может, причина в том, что большинство работ Головина было сделано для театра, и от этих постановок, кроме его эскизов и декораций, остались лишь предания и рассказы мемуаристов. Его работы пронизаны тем волшебным изяществом, которое отличает русский модерн, они декоративны и прихотливы. Родился Александр Головин в Москве в 1863 году в семье священника. Детство прошло в Петровско-Разумовском — старинной подмосковной усадьбе, где размещалась в те годы Петровская земледельческая и лесная академия. Ранняя склонность к рисованию определила дальнейшую судьбу мальчика. После смерти отца, когда ему исполнилось 15 лет, Головин поступает в Поливановскую гимназию, ставшую своего рода кузницей русской интеллигенции. Здесь учился старший сын Льва Толстого, будущие поэты Валерий Брюсов, Максимилиан Волошин, Андрей Белый и другие. После окончания гимназии художник работал подмастерьем у популярного в те годы «уборщика-декоратора» и «комнатного живописца» Августа Томашки. Целых семь лет он расписывает цветами атласные декоративные ткани. Как бы ни оценивать этот период в его жизни, но именно тогда зародился особенный стиль Головина — любовь к мелким деталям, умение передать чувственность предметов быта, переливы цветов и настроений. Позднее именно этот стиль стал отличительной чертой его праздничных и пышных подчеркнуто нарядных театральных декораций. Вскоре Головин попадает в орбиту Абрамцевского кружка, вместе с Врубелем занимается майоликой (его работы отмечены медалями на выставке в Париже), вместе с Еленой Поленовой, сестрой Василия Поленова, участвует в создании «древнерусского» модерна. Как и Коровин, и некоторые другие талантливые художники, не имевшие ни наследства, ни денег, Головин опекается поленовским семейством. Благодаря Поленовым он впервые посещает Италию и Париж, французские импрессионисты восхищают его и придают его картинам ту воздушность, которая до сих пор так восхищает в его работах. Но решительный переворот в его судьбе был связан с театром. Получив случайный заказ на изготовление декораций к одному из спектаклей, Головин оказался, как никто другой, востребован сценой. В 1898 году его назначают художником-декоратором Императорских театров, в 1902-м он становится главным декоратором Императорских театров и консультантом дирекции по художественным вопросам. Это период расцвета его театрального творчества. Работы того периода отличаются фантазией и яркостью. Занавес и кулисы покрываются цветовой мозаикой и орнаменталистикой. Вычурные формы барокко соседствуют с классицизмом. Головин сочиняет все сам, не допуская в ткань постановки ни одной бытовой нете-атральной детали. *«Мир искусства» — художественное объединение, сформировавшееся в России в конце 1890-х гг. и просуществовавшее до 1924 г. Под тем же названием выходил журнал, издававшийся с 1898 г. членами группы. Основателями «Мира искусства» были петербургский художник А.Н. Бенуа и театральный деятель С.П. Дягилев. Не все современники понимали то волшебство, которое Головин творил в театре. Так, например, Александр Бенуа, главный теоретик «Мира искусства»*, в своей книге «История живописи», писал: «От Головина останется весьма мало: кое-какие эскизы, две-три картины, несколько портретов — все это отмечено подлинной художественностью, красочным блеском и тонким чутьем, но и это немногое — только намеки, только обещания, сдержать которые едва ли Головин захочет». В отличие от коллег публика высоко ценила гений художника. Как вспоминают очевидцы, во время премьеры «Грозы» Островского (1916 г.), декорации к которой делал Головин, после открытия занавеса «публика застонала от рукоплесканий, декорациям дружно аплодировал весь театр». А оформление лермонтовского «Маскарада», над которым художник работал более пяти лет, современники охарактеризовали как «пышные похороны императорской России». Каждый спектакль, оформленный Головиным, становился уникальной рукотворной работой, что высоко ценили такие разные люди, как Сергей Дягилев и Всеволод Мейерхольд. И все же время распорядилось так, что современные зрители только сейчас открывают этого великого мастера. Выставка в Третьяковке, на которой представлено около 300 работ художника, собранных из 24 музеев и частных собраний, убедительно доказывает, насколько Бенуа был неправ и субъективен в своей оценке. иллюстрации предоставлены Государственной Третьяковской галереей
