Михаил Касьянов: «Никакого заявления о выходе из «Другой России» я не делал».
Лидер Народно-демократического союза,
премьер-министр РФ в 2000 —2004 годах
Михаил Касьянов —
Наталье Морарь
Вы заявили, что «Другая Россия» исчерпала себя и Вы выходите из состава коалиции. Что-то случилось или это обычная болезнь российской оппозиции: никто ни с кем и никогда не может договориться?
Во-первых, никакого заявления о выходе из «Другой России» я не делал. Ситуация другая. Все участники политического совещания коалиции — РНДС, ОГФ, РПР и НБП — весь год работали на основе консенсуса. Мы вместе участвовали в митингах, в маршах, готовили программу, политическую платформу. Но теперь наступил следующий этап, когда, во-первых, должна быть принята политическая платформа, а во-вторых, утверждена процедура по определению единого кандидата от оппозиционных сил. Я всегда считал, что должно быть так: в апреле — определение процедуры, в мае и июне — выдвижение от организаций кандидатов, а в июле — определение по этой процедуре гражданским обществом того, кто же будет единым кандидатом. На этом этапе мы пока не смогли достичь согласия: ни по платформе, ни по процедуре определения единого кандидата.
В чем конкретно Вы расходитесь с соратниками по «Другой России»?
Главное наше разногласие — отсутствие согласия по политическому содержанию осенней работы. В первую очередь — по процедуре определения единого кандидата. Мы настаиваем на том, что выдвигать кандидатов должны только ответственные политические организации. К ним я отношу четыре организации коалиции «Другая Россия» и еще три организации, не входящие в «Другую Россию», — «Яблоко», СПС и КПРФ. Наша принципиальная позиция: выдвигают кандидатов не сходы граждан, а ответственные политические силы. Потом может быть два сценария определения кандидатов. Самый простой — все кандидаты и руководители организаций садятся за стол и договариваются о конструкции: как побеждать и что делать после выборов в случае победы или поражения. Они определяют конструкцию, а потом объявляют гражданам. Второй вариант — конференция или ассамблея, на которой половина участников — от политических партий, а вторая половина — от гражданских организаций. Там должно проводиться голосование и приниматься решение, кто же из выдвинутых кандидатов лучше.
И сколько людей, таким образом, будут выбирать единого кандидата от оппозиции?
Столько, сколько сядет за стол: четырнадцать человек максимум.
И они решают?
Они создают конструкцию, а потом объявляют гражданам.
Чем тогда это отличается от олигархического выбора 1996-го и 1999-го?
Мы не говорим о выборах, мы говорим о том, как объединить усилия политических сил. Как политические силы смогут сформулировать политически ответственное решение и предложить гражданам выбирать. Вы что, хотите замутить мозги всем гражданам? Они и так говорят: какой-то бардак происходит — никто не может объединиться. А мы и предлагаем вариант, как объединить усилия.
Демократия — это не армейский порядок. Это прежде всего процедура. Элемент хаоса неизбежен в демократиях. Когда — «порядок», то это тоталитаризм.
Демократия — это и процедура, и порядок. Хаоса быть не должно. Вот сейчас говорят: демократия — это бардак начала девяностых. Нет, это не демократия, это нынешняя власть хочет сейчас так представить дело, что это была демократия. Демократия — это когда все высказываются, все участвуют в принятии решений. Но потом все исполняют принятые решения.
Так устроена бюрократическая организация...
Нет, прямые и всеобщие выборы являются определяющим фактором демократии.
Какие у вас еще разногласия с Гарри Каспаровым?
На наш взгляд, каждая организация должна выдвигать только одного кандидата. Скажите, как может политическая организация выдвигать трех, например, кандидатов. Ну как? Мы что, хотим трех президентов? Это означает, что отсутствует политическая воля.
Гарри Каспаров утверждает, что Вы настаиваете на открытом голосовании на съезде или ассамблее. Вы действительно против тайного голосования?
Я настаиваю на том, что участникам политических партий нечего скрывать. Не может лидер партии говорить: «Мы проголосуем хоть за черта лысого, главное, чтобы была соблюдена процедура». Это могут говорить граждане, поэтому для них голосование тайное, а политические организации должны сказать: «Мы поддерживаем такого-то». Мы согласны на тайное голосование.
Возможно ли ваше возвращение в «Другую Россию»?
Возвращение возможно, если у нас будет консенсус хотя бы по одному вопросу. Например, проведение «Марша несогласных» в октябре — вот у нас коалиция по проведению «Марша несогласных». Коалиция существует на основе тех вопросов, по которым есть консенсус. Если нет такого вопроса, то не существует и коалиции.
На что Вы тогда рассчитываете в президентской гонке 2008 года, учитывая, что за 8 месяцев до выборов социологические опросы показывают Ваш рейтинг не более 5%?
Я разговаривал с социологами, и все они без исключения говорят о том, что в Российской Федерации этот рейтинг напрямую зависит от количества показов на телевидении. Поэтому когда говорят о рейтинге какого-либо политика, нужно иметь в виду исключительно частоту его попадания в телевизор. Этот вакуум в информационном поле мы рассчитываем преодолеть благодаря нашим активистам, именно активной части общества, которые будут помогать людям осознавать правильность наших идей.
Каковы, на Ваш взгляд, шансы у других кандидатов, уже заявивших о своем намерении участвовать в президентских выборах: Геращенко, Буковского, Гуляева, Зюганова, Явлинского?
Я просто считаю неправильным комментировать чьи-либо шансы — это должны делать политологи, социологи и т.д. Но я говорю одно: если нам удастся выдвинуть единого кандидата, то шансы на победу очень высокие. Если к этой работе подключится КПРФ и поддержит единого кандидата — нам обеспечена стопроцентная победа. Без коммунистов шансы хорошие — не стопроцентные, но хорошие. Если не будет единого кандидата — шансов нет вообще. Почему я и говорю, что наша цель — не участие в выборах, не просто президентская победа, наша цель — изменение политического курса, а для этого должно быть согласие.
Первый вице-премьер Дмитрий Медведев в своем последнем интервью говорит о том, что к осени Владимир Путин определится и назовет своего преемника. Чья фамилия, на Ваш взгляд, будет названа?
У меня есть предположения, но я не буду о них говорить, поскольку считаю это неправильным. Мы против любого, кого бы он ни назвал, потому что это продолжение нынешнего политического курса. Все равно, чья фамилия будет: для них самое важное, чтобы не менялся нынешний курс. Выдвинет он одного, двух, троих — все равно. Главное, чтобы были выборы. Если будет сценарий простого штампования, имитации выборов для того, чтобы утвердить в кресле «технического преемника», — это хуже, чем если Путин останется у власти. Потому что будет полное непонимание и хаос в умах людей, что может в скором времени привести к революционному развитию.
Насколько реально, по Вашему мнению, создать партию, о которой Вы заявили?
Абсолютно реально. Конечно, смотря что называть созданием. Если регистрацию партии — то не факт, что это реально. У нас уже создана сеть практически по всей стране. Не во всех субъектах Федерации она эффективна, но в 30 регионах из 63, где у нас есть отделения, они очень сильные. Работать, конечно, сложно, потому что граждане не хотят позиционировать себя против власти. Но люди начинают преодолевать этот страх. «Марши несогласных», в том числе, это продемонстрировали.
Правда ли, что Вы ведете переговоры с «Яблоком» о своем возможном выдвижении от этой партии в качестве кандидата в президенты?
Мы проводим консультации по широкому кругу вопросов — по будущему страны, по президентским выборам, по парламентским, по региональным, по взаимодействию наших организаций. Так же, как и с СПС, с целым рядом руководителей этой партии. Никаких пока договоренностей нет — ни с «Яблоком», ни с СПС, но консультации идут.
РИА «Новости» сообщили о том, что холдинг Олега Дерипаски «Базовый элемент» в ближайшее время купит возглавляемую Вами консалтинговую компанию «МК-Аналитика». Сумма сделки может составить от 15 до 25 миллионов долларов. Вы можете подтвердить или опровергнуть эту информацию?
Ни о какой продаже речи не идет, никто никаких предложений нам не делал. У нас даже такой идеи никогда не возникало — продать кому-либо свою компанию. От «Базэла» никаких предложений — ни по участию в каком-то бизнесе, ни по приобретению «МК-Аналитики» — не поступало.
