Аркадий Белинков говорил: «Уничтожить советскую власть нельзя, но можно помешать ей вытоптать все живое».
У Аркадия Белинкова, автора антисоветского романа «Черновик чувств»1 (статья 58-10 ч. 2, приговор — высшая мера, заменен 8 годами ГУЛАГа плюс еще 25 лет, навешенных уже в лагере), была идея жизни — написать серию книг о разных типах советских интеллигентов: о «попутчиках» советской власти, о «сдавшихся» и о «сопротивленцах».
«Попутчиками» сталинская литературная критика именовала тех, кто врагами вроде бы не были, но кого и к своим, доверенным, отнести было нельзя.
Эту книгу Белинков написал и издал еще в Советском Союзе. Ее героем стал Юрий Тынянов, автор «Кюхли», «Смерти ВазирМухтара» и других исторических романов, замечательно владевший главным методом подцензурной советской литературы и журналистики — эзоповым языком, когда все между строк, угадываемо и понятно для посвященных, но и обвинить в «очернении советской действительности» нельзя: Грибоедов, Пушкин, Николай I — какие ассоциации, побойтесь бога, история, и только она. Вторая книга была об интеллигентах «сдавшихся» — тех, кто метался между собственным талантом, не позволявшим видеть мир вокруг в мифотворчестве «социалистического реализма», и вполне объяснимым человеческим стремлением «прожить жизнь так, чтобы не было мучительно больно» — не попасть в лагерь, получать писательские пайки в стоявшей в бесконечных очередях стране и лечить похмелье душевных терзаний, никогда не отпускавшего страха морскими процедурами на закрытых пляжах какого-нибудь ялтинского или коктебельского дома писателей. Этой книгой стала работа о Юрии Олеше, блистательном авторе «Трех толстяков» и «Зависти», который выбрал алкогольный омут как альтернативу допросам в КГБ.
Третьей книги Белинков так и не написал — не успел. Примером советского интеллигента«сопротивленца» должен был стать Александр Солженицын, своим «Архипелагом ГУЛАГом» поставивший памятник величайшей трагедии двадцатого века. Собственно, конкурентов у Солженицына на роль советского героя«сопротивленца» было немного — хватит пальцев на руках.
Почему одни становятся «попутчиками», другие «сдавшимися», третьи «сопротивленцами» — не наш вопрос. Это личный выбор, который ни суждению, ни обсуждению не подлежит. Как когда-то объяснял мне Лев Разгон, отсидевший в лагерях 17 лет и дважды проходивший через следствие НКВД, «на каждого человека есть своя пытка». Разгона заставили подписать абсурдные показания на себя, отнюдь не засовывая ему под ногти иголки — просто пообещав, что дадут инсулин его молодой жене. (Не дали: Оксана умерла от диабета на этапе, по дороге в лагерь.) С тех каннибальских времен мотивы не изменились, хотя методы давления стали значительно более вегетарианскими. В конце концов, разница между «выжить» — как было в сталинские времена — и «нормально жить, вкусно есть и мягко спать» — как было во времена позднего Брежнева или времена нынешние — состоит исключительно в угле зрения. Для кого-то «жить» равно не быть убитым, для другого — иметь домик на озере Комо, для третьего — быть допущенным к монаршей руке. Вопрос состоит в ином: кто платит за этот выбор? А кто-то — в условиях жестких режимов, когда «кто не с нами, тот против нас», — платит обязательно. В сталинские времена «сдавшиеся» платили чужими жизнями, которые вместо них или по их доносам шли по этапам. (Впрочем, сами «сдавшиеся» за ними и туда же нередко шли тоже.) «Попутчики» гарантировали застой и, значит, закрывали окна возможностей для других. И только «сопротивленцы» платили по всем счетам сами. И продолжают платить.
Не новость: слабые идут по трупам, потому что иначе не умеют, сильные — только когда нет иного выхода.
И другое не новость: страна, в которой, дабы быть просто честным человеком, надо быть героем, — обречена. Ей суждено ходить по кругу .
Главы книги о «сдавшемся» интеллигенте Юрии Олеше каким-то невероятным образом были напечатаны в малоизвестном журнале «Байкал» — номера были изъяты из всех советских библиотек, а полностью книга вышла уже за границей и уже после смерти Белинкова.
____________________________
1 Аркадий Белинков написал этот роман в 1943 году и представил его в качестве дипломной работы в Литинституте.
