Рай в шалаше

Леопольд Пилиховски. Суккот. 1894–1895 годы

Рай в шалаше. В эти дни принято строить шалаши, устраивать шумные застолья, составлять букет из четырех видов растений и приобретать экзотический цитрусовый фрукт этрог. Дни трепета и раскаяния остались позади, впереди — дни веселья и радости

Праздник Суккот венчает собой череду так называемых осенних праздников. Летние месяцы еврейского календаря бедны праздничными датами, осенью же открывается совершенно неповторимый этап календарного цикла. Начинается он с Нового года — Рош а-Шана, который евреи празднуют в первый день осеннего месяца тишрей*. Если весенний месяц нисан и праздник Песах (Пасха) повествуют об особой судьбе еврейского народа, знаменуют его рождение и вхождение в историю, то смысл осенних праздников более универсален.

Согласно преданию, в эти дни был сотворен мир и первый человек, и поэтому в месяц тишрей каждый, подобно Адаму, остается наедине со своим Создателем. Эмблемой этого диалога становится обычай трубить в шофар — бараний рог. Его протяжный волнующий звук символизирует молитву, которая лежит за пределами языка и не требует перевода. Во время застолья в эти дни принято макать хлеб в мед и желать друг другу доброго и сладкого года. Кроме того, желают быть записанным в Книгу Жизни. Но ожидание неотделимо от ответственности, поскольку Рош а-Шана парадоксально совмещает в себе праздник и день Божественного суда.

Праздничная трапеза в сукке. С гравюры Бернара Пикара, 1722 год

Три диалога

Основной мотив первых десяти дней еврейского года — раскаяние, тшува. Значение ивритского слова «тшува» гораздо более емкое и многозначное, чем его русский перевод: это и возвращение, и даже ответ. Динамика первых десяти дней прочерчивается в центральной молитве новогодней литургии — знаменитой средневековой молитве рабби Амнона из Майнца: «В Рош а-Шана приговор записывается, а в пост Йом Кипура** скрепляется печатью: скольким отойти и скольким быть сотворенными, кому жить и кому умереть, кому на исходе дней, а кому безвременно, кому смерть от воды, а кому от огня, кому от меча и кому от зверя, кому от голода и кому от жажды, кому от землетрясения, а кому от мора (…). Но покаяние, молитва и благотворительность отменяют тяжкий приговор». Именно в этом тройном диалоге — со своей совестью, с Творцом и с ближними — заключается суть следующего за Новым годом Судного дня, или Дня искупления — Йом Кипура. Накануне росят прощения у близких, а строгий суточный пост проводят в молитве и медитации.

Зодиакальное созвездие месяца тишрей — Весы. Вопреки существующему мнению, аллегорическое толкование знаков зодиака в иудаизме очень распространено. Заложенная в эмблеме Весов символика сбалансированности намекает на природу осенних праздников. Трепет и раскаяние первой половины тишрея сменяются ликованием и весельем праздников Суккот, Шмини Ацерет3 и Симхат Тора***. Ведь в еврейских праздниках важна не только идея обновления, но и идея цикличности. Это и древний ритм аграрного года, и круговорот так называемых «праздников-паломничеств» — Песах, Шавуот, Суккот, восходящих к упомянутым в Пятикнижии обязательным посещениям Иерусалимского Храма. Это и литургический цикл чтения свитка Торы, который из года в год завершается и снова возобновляется именно в месяц тишрей.

Даниэль Лифшиц. Шесть мудрецов, 1990

Шалаши

Суккот называется в Пятикнижии праздником сбора урожая. Именно в Суккот, в преддверии зимы, молят об обильных осадках — в этом обычае эхом отзываются особенности климата Израиля. Да и основные символы праздника связаны с растительным миром. Это в первую очередь сукка — праздничный шалаш, призванный напомнить о странствиях евреев в пустыне после исхода из Египта. В Торе сказано: «В шалашах живите семь дней, чтобы знали потомки ваши, что в шалашах поселил Я сынов Израилевых, когда вывел Я их из Египта». (Левит 23:43.) Сукка позволяет ежегодно пережить и осмыслить опыт скитальца, лишенного надежного крова и уверенности в завтрашнем дне. В Суккот привычный уклад переворачивается: в течение недели хрупкий и холодный шалаш заменяет собой дом. В нем едят, спят, принимают гостей. Крыша сукки не может быть плотной, сквозь нее должен проникать дождь и должны быть видны звезды. Проницаемость шалаша не дает человеку закрыться, замкнуться в четырех стенах. Не случайно именно в Суккот в синагогах читаются отрывки из книги пророка Захарии, повествующие о грядущем мессианском объединении народов в этот праздник. Образ сукки позволяет не только реконструировать прошлое, драму исхода, но и смоделировать будущее.

Существует несколько техник постройки сукки. В местечках Восточной Европы функцию праздничного шалаша нередко выполняла веранда или галерея дома. Обычно в таких случаях потолок и кровля были разборными, чтобы на время праздника уступить место особому покрытию из веток. Существовали конструкции крыши на петлях — ее можно было распахивать и снова закрывать после праздника. В наше время сукка, как правило, сооружается из подручных материалов в виде небольшого павильона. То, что превращает обычную постройку в праздничный шалаш, это особая кровля из веток, создание которой регламентируется множеством правил и обычаев. В России на легкую обрешетку из досок обычно укладывается слой лапника. В Израиле это преимущественно пальмовые ветви.

Гости

Шалаш, бросающий вызов привычному комфорту, пробуждает в человеке потребность в защите свыше. Не случайно сукка ассоциируется с чудесными облаками славы, оберегавшими еврейский народ от превратностей пути в пустыне. В каббалистической книге «Зоар» рассказывается о семи мистических гостях, так называемых ушпизин, спускающихся с небес и приходящих по очереди в каждый из семи дней праздника в шалаш. Интересно, что арамейское слово «ушпизин», по некоторым версиям, восходит к латинскому hospes — «гость». Ушпизин — это праотцы, пророки и цари Древнего Израиля: Авраам, Исаак, Иаков, Иосиф, Моисей, Аарон и Давид. Обычай встречать «высших гостей», как их еще называют, получил широкое распространение в хасидских общинах Восточной Европы. Некоторые, входя в праздничный шалаш, приветствуют невидимых гостей, приглашая их разделить трапезу. Есть также обычай ежедневно приглашать в сукку бедняка, имя которого соответствует мистическому гостю этого дня. Каждый день праздника соответствует одной из библейских фигур, тем не менее часто подчеркивается, что и остальные шестеро сопровождают ведущего. Отсюда берет начало обычай зажигать одну праздничную свечу в честь «главного» гостя либо в каждый из семи дней — по семь свечей в честь всех. Многие традиционно посвящают гостю текущего дня, его достоинствам и заслугам небольшую застольную речь.

Украшения

Вопреки временному характеру сукки с эпохи Талмуда ее было принято украшать тщательно и с любовью. Шалаш устилали коврами, развешивали картины и народные картинки, гобелены, не жалели дорогой утвари, а к потолку подвешивали фрукты и фонарики. В коллекции Музея Израиля в Иерусалиме находится сукка, принадлежавшая семье Деллер из швабского города Фишах. Она была изготовлена около 1837 года и использовалась до 1910-го. Стены сукки состоят из пронумерованных досок. Это позволяло каждую осень легко собирать и разбирать всю конструкцию. Доски расписал масляными красками в духе народной картинки деревенский плотник: библейские эпизоды соседствуют с зарисовками из жизни хозяина, швабский городок соотносится с образом древнего Иерусалима.

Сукка — это особое сакральное пространство, где прерывается обычный ход времени и события минувшего переживаются человеком как личный духовный опыт. Поэтому в украшениях сукки так важна их мнемоническая функция. Декор придает форму происходящему в шатре, вписывая настоящее в историю поколений, переводя его на язык символов.

Сукка, Фишах, 1837

Растения

До того как шестиконечная звезда стала национальной еврейской эмблемой, эту роль играли образы храмового семисвечника, новогоднего бараньего рога (шофара) и, наконец, связки из четырех видов ритуальных растений праздника Суккот. Прежде всего это цитрон, на иврите этрог — похожий на лимон плод из семейства цитрусовых. Три остальных — побег финиковой пальмы, ветви мирта и ветви ивы — собраны определенным способом в своеобразный букет. Бесчисленное количество трактовок его символики объединяет, пожалуй, только одно — поиск единства в многообразии.

Каждый элемент в связке растений обладает определенными достоинствами, но лишен каких-то других. Например, мирт очень душист, но несъедобен, а плоды пальмы вкусны, но уступают ему в аромате. Стать единым целым, символом они могут, лишь дополняя друг друга. Поскольку в иудаизме природное не существует в отрыве от социального, этрог и связка трех растений воспринимаются как модель идеального общества. В нем мудрец, которого символизирует этрог, соседствует с невеждой (ива), а интеллектуал (пальма) может реализовать свои замыслы в союзе с человеком действия (мирт). С точки же зрения индивидуума четыре вида растений, собранных вместе, в интерпретации каббалы выстраивают образ идеальной личности, гармоничного человека. Этрог будет его сердцем, пальмовая ветвь — позвоночником, листья мирта образуют глаза, а полоски ивовых листьев — рот.

У праздника Суккот есть еще одно название — «Время нашей радости». До конца месяца тишрей не должны звучать молитвы раскаяния, а духовных сил, собранных в течение праздничных дней, должно хватить на целый год вперед.

Впервые опубликовано в NT № 31 (258) от 1 октября 2012 года.