Вокруг Генпрокуратуры развернулась подковерная борьба кремлевских группировок. Кремль затеял очередное «переформатирование» силовых структур. 11 мая Государственная дума приняла в третьем, окончательном чтении законопроект о создании следственного комитета, глава которого будет утверждаться Советом Федерации по представлению президента, то есть по статусу станет равен генпрокурору.
Ставки чрезвычайно высоки: решается, в чьих руках окажется накануне нового избирательного цикла дубина «борьбы с коррупцией» и прочих внутриэлитных зачисток. По информации The New Times, возглавит новую силовую структуру проверенный питерский кадр — еще один однокашник президента Путина Александр Бастрыкин. Таким образом, продолжается выдвижение на ключевые позиции выходцев из Питера «второго эшелона». Ранее Центризбирком возглавил Владимир Чуров, а Министерство обороны — Анатолий Сердюков. И тот и другой широкой публике до того едва ли были известны.
Зеленый коридор
— для законопроекта —
Проект закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс РФ и федеральный закон «О прокуратуре РФ», который эксперты называли «революционным», прошел через нижнюю палату парламента в рекордно сжатые сроки без сучка и задоринки.
Первое чтение законопроекта состоялось в конце марта. «Жизнь заставляет нас сегодня принимать этот закон», — сказал, открывая прения, представитель президента в Думе Александр Косопкин, после чего закон и был проголосован силами фракций «Единая Россия» и ЛДПР1. Не менее гладко прошло и второе чтение — его провели в самый канун майских каникул. По информации The New Times, членам фракции «Единая Россия» была роздана памятка, в которой говорилось, что (оказывается!) специальное решение о необходимости создания СК было принято на 7-м съезде партии власти. Чистой формальностью стало и третье чтение — все было решено минут за 15 —20.
ФБР
— или монополизация —
сыска?
«Идея не нова, — рассказал в интервью The New Times генерал-майор юстиции в отставке Юрий Баграев. — Еще в 80-х годах обсуждалось создание единого федерального органа типа американского ФБР, который бы занимался расследованием уголовных дел, однако ни ФСБ, ни МВД, ни прокуратура не хотели расставаться с таким мощным оружием в своих руках, как следственный аппарат». Баграев считает, что этот шаг позволит разделить наконец функции надзора и следствия (классический конфликт интересов, заложенный в фундамент существующей системы), привлечь в престижный Следственный комитет квалифицированных юристов, «воспитать серьезные кадры».
Другие эксперты, такие как, например, бывший генпрокурор Скуратов, напротив, считают разговоры о «нашем ФБР» дымовой завесой: в США существует более десятка различных специальных служб, приглядывающих друг за другом в борьбе за бюджет, который распределяет и который потом контролирует могущественный комитет по разведке конгресса США. У нас, как известно, парламентский контроль — фикция, профильный комитет утверждает бюджеты силовых структур, не зная, как они распределяются по конкретным статьям расходов. Отечественное переформатирование силовиков, по мнению еще более настороженных скептиков, выглядит первым шагом к монополизации сыска.
Главное нововведение: прокуратура по новому закону теряет исключительное право возбуждать и прекращать уголовные дела, а также передавать их из одних рук в другие. Прокурор лишается возможности указывать следователям, какую избрать или как изменить меру пресечения. Все, что останется прокурорам на этапе следствия и суда, так это докладывать дело в судебном заседании. Как выразился источник The New Times в Генеральной прокуратуре, она превращается в «говорящую голову без рук».
Последний парад
— наступает —
В руководстве Генпрокуратуры сразу смекнули, что к чему. Еще менее года назад, в июне 2006-го, выступая в Совете Федерации, который утверждал его в должности генпрокурора, Юрий Чайка резко высказался против выведения следственного аппарата из системы прокуратуры. «Сегодня об этом категорически нельзя говорить», — сказал он тогда. После, осознав, что решение уже принято на самом верху, стал более чем сдержан в оценках: создание СК он «в целом поддержал», хотя и видит «шероховатости» в законопроекте.
На деле же, утверждает источник The New Times, Генпрокуратура пыталась сопротивляться. В некоторых регионах (Краснодарском крае, Иркутской области) наблюдался исход кадров из органов прокурорского следствия: они переходили на прокурорские должности или их туда переводили, порою даже создавая с этой целью новые отделы. Поскольку предполагается, что СК будет сформирован на базе имеющегося штата следователей прокуратуры, можно говорить о «тихом саботаже» со стороны нынешнего ее руководства. Впрочем, скорее это жест отчаяния: по информации The New Times, генпрокурору Чайке так и не удалось добиться встречи с Путиным и высказать ему свои контраргументы...
— Кому выгодно? —
В ходе прений в Госдуме апеллировали к «европейскому опыту», приводя в пример Великобританию, где прокуратуры вообще нет2, или Германию, где она является составной частью минюста. Возможно, Генпрокуратуру готовят к переходу под контроль ведомства, возглавляемого Владимиром Устиновым.
Между тем Устинов и Чайка друг друга не переносят. Конфликт, как рассказал The New Times Юрий Скуратов, возник в 1997 году, когда генпрокурор назначил Устинова своим заместителем по Северному Кавказу. Чайка был против этого назначения, и Устинов об этом знал. Более того, рассказывает Скуратов: «Чайка все время «поддавливал» Устинова, и я даже был вынужден на одном из совещаний сделать ему замечание». Нетрудно заметить, что уволенные Устиновым из прокуратуры кадры немедленно приглашались Чайкой на работу в Минюст, и наоборот. Поглощение Минюстом Генпрокуратуры означало бы возвращение Устиновым прежнего влияния после почти годичной опалы. Одновременно это было бы усилением Игоря Сечина и силового крыла в Кремле.
Однако если недавно открытый нам новым главой ЦИК г-ном Чуровым его «первый закон» гласит: «Путин всегда прав», то «первый закон Путина»: «Разводка, разводка и еще раз разводка». Если чисто внешне от переформатирования силовых структур и выиграет Устинов, то на деле Путин никому не позволит серьезно усилиться перед выборами. Он выстраивает новую конфигурацию силовиков так, чтобы контролировать всё самому.
— «Павлин» почти не виден —
Александр Бастрыкин, которого называют главным кандидатом на должность начальника Следственного комитета, учился в ЛГУ им. Жданова в одно время с Путиным. Был секретарем комитета ВЛКСМ ЛГУ, секретарем Ленинградского горкома (впоследствии — и обкома) комсомола, заместителем секретаря парткома ЛГУ. В пору «демократического лихолетья» (1991— 1992), как сказано в официальной биографии, «временно не работал». На излете 80-х Бастрыкин успел поработать директором Института усовершенствования следственных работников прокуратуры. Коллеги по институту называли его «павлином» из-за крайней амбициозности и надменности. В результате у Бастрыкина возник конфликт с коллективом и ему пришлось уйти. До того как стать одним из заместителей Чайки (с ним отношения тоже не сложились), он работал в Минюсте и МВД. Бастрыкину не удалось стать своим ни в прокурорской, ни в милицейской среде, что делает его кандидатуру едва ли не идеальной в ситуации, когда ставится задача не отладки существующего механизма, а «зачистки» и «переформатирования».
Осенью нас ждет
— новая «охота на ведьм» —
По новому закону именно руководитель СК будет выдавать санкции на возбуждение уголовных дел в отношении так называемых «спецсубъектов». К этой категории относятся члены Совета Федерации, депутаты всех уровней, судьи, глава Счетной палаты и ее аудиторы, члены избирательных комиссий, адвокаты, сами прокуроры и следователи. Глава новой структуры будет более могущественным, чем генпрокурор.
Некоторые депутаты, с которыми говорил корреспондент The New Times, уверены: под видом Следственного комитета «создается новый суперорган типа НКВД». Направлена его деятельность будет не против коррупционеров, а против политических оппонентов, считают они. О том же говорит и депутат Госдумы от КПРФ, в советское время — начальник управления Генпрокуратуры СССР «по надзору за исполнением законов по госбезопасности» Виктор Илюхин. Он и вовсе вспомнил о 37-м годе: «Эти кремлевские группировки силовиков, борясь друг с другом, не понимают, какого монстра они выпускают таким вот законом». Депутат заявил о том, что готовит по этому поводу обращение в Конституционный суд.
О возможной сверхзадаче пертурбаций позволяют говорить и события нынешней весны: целая серия уголовных дел против ряда губернаторов и мэров в российских регионах. В Волгоградской области на нарах оказались одновременно руководители областных УВД и ГИБДД. Обвинения, выдвинутые против некоторых глав областных администраций и милицейских начальников, вызывают неподдельное удивление: оплата труда уборщицы за казенный счет, поддержка из бюджета местного футбольного клуба…
Но наручники надевают совсем не в шутку. Элитам дается сигнал: нужна не просто лояльность, а сверхлояльность. Атмосфера охоты на «оборотней» в погонах и без очень помогла власти в 2003-м: СПС и «Яблоко» тогда не прошли в парламент, а коммунистов опустили ниже плинтуса. Что-то подобное, похоже, планируется и этой осенью.
Чего ждать
— рядовому россиянину? —
На качестве российского правосудия все это не отразится, считает адвокат Борис Кузнецов. С ним солидарен и адвокат Юрий Шмидт, который уверен, что главное здесь — появление «новой фигуры» начальника СК, а к реальной борьбе с преступностью все это не имеет никакого отношения. Скорее всего, новый закон, создавая лишь видимость независимости следствия, принимается под очередные «резонансные» дела типа дела «ЮКОСа» или процессов над мэрами в российских регионах, цель которых, убежден Кузнецов, — «убрать ненужных людей и поставить нужных». Что касается рядового гражданина, то сегодня он «кое-где» и «порой» может, обратившись в прокуратуру, добиться возбуждения уголовного дела, столкнувшись, к примеру, с незаконными действиями милиции. Что будет при новой системе, сказать не могут даже специалисты. Сможет ли прокуратура осуществлять действенный надзор над следственным монстром — тоже большой вопрос. Нелишне напомнить, что во время сталинских репрессий максимум, на что решались прокуроры, так это завести «надзорное производство», в котором складировались (и так вплоть до начала реабилитации конца 50-х годов) жалобы репрессированных. Впрочем, очевидно, что «кремлевские конструкторы» об этом думают в последнюю очередь.
Генри Резник,
президент Адвокатской палаты Москвы: «Возбуждение уголовных дел и заключение под стражу давно превратились в эффективные средства устранения конкурентов в бизнесе». По данным Резника, на сегодня известно о 6 тысячах случаев отказа прокуратуры следственным органам в возбуждении уголовного дела. По 20 тысячам дел прокуроры не дают санкции на арест подозреваемого. Предсказать, что случится сразу же после вступления закона в силу, когда у «следаков» будут полностью развязаны руки, нетрудно. Это почувствуют на себе отнюдь не только олигархи — тысячи простых россиян.
__________
1 «За» проголосовали 317 депутатов, в третьем чтении — 319.
2 В Великобритании все построено на прецедентном праве.
