Эльдар Рязанов, добрый волшебник, качал в колыбели нас, семидесятников, напевая что-то грустное, умное и лирическое. Его «Кинопанорама» давала возможность насладиться истинной культурой. Эльдар Александрович казался нам, говоря словами Шуры Балаганова, человеком «раньшего времени»: до переворотов, Гражданской войны, лагерей...
Мы столько всего потеряли за эти годы — реформы, демократию, даже надежду, но сохранили его и его творчество, творчество правозащитника от кинематографа, который принял эстафету спасения униженных и оскорбленных из рук Достоевского и Чехова.
Мы росли вместе с «Гусарской балладой», хулиганской и озорной. В начале шестидесятых это был глоток озона в унылой пустыне советской истории, окрашенной в защитный цвет советскими малярами. Триллер, пародия, почти мюзикл. Начальство куксилось, но поддалось на уговоры. И вот на зов Мастера (эльдары, по Толкиену, это самые умелые эльфы, творцы дивных вещей) встали его единомышленники, настроенные на ту же печально-ироническую волну — от Андрея Миронова до Олега Ефремова. В 1966-м Рязанов снял «Берегись автомобиля» о князе Мышкине наших дней, Юрии Деточкине, юродивом по совести и по правдоискательству. От Деточкина до Гамлета Смоктуновскому пришлось сделать только один шаг. Царство принца и скромного страхового агента было в равной степени не от мира сего.
В каждый фильм Рязанов ухитрялся протащить какой-нибудь сюрприз, какое-то новое знание, не положенное советскому человеку. Даже в развеселых «Итальянцев», в их российские приключения, внедрил запретное слово «секс».
А в 1979-м «Гараж» мягко, но жутко показал все зловещее нутро советского «благоденствия»: пошлую и агрессивную орсократию — власть торгашей; респектабельных ученых, готовых убить друг друга за пристанище для своей машины; Жанну д’Арк этой склочной истории — Лию Ахеджакову. Мы услышали слово «шмон» на воле и о вольных!
Мы узнали, что формула «Долой самодержавие!» пригодна не только для монархии;что почетно быть самозванцем не на трон, а на плаху
Еще страшнее следующий фильм о смысле проклятой российской истории: «О бедном гусаре замолвите слово» (1980). Это уже был вызов спецслужбам, мерзляевым, которые на самом деле мерзяевы, то есть мерзавцы, как в XIX и XX веках, так и в наши дни. Мы узнали, что формула «Долой самодержавие!» пригодна не только для монархии; что почетно быть самозванцем не на трон, а на плаху; что надо быть «неуступчиво-строгим к соблазнам изменчивых дней».
А дальше идут фильмы-трактаты, о жизни и о судьбе. За любовь беззаконную, чтобы сохранить чистоту, платят жизнью, как Лариса Огудалова в «Жестоком романсе». Зловещ и мрачен «Вокзал для двоих». Вернулась открытая Рязановым Людмила Гурченко, пришел Олег Басилашвили, и вместе они показали, как уродует и калечит человека тюрьма, обычный советский лагерь. Блестящий пианист превращается в ободранного уборщика, «шныря», голодного до того, что он не в силах оторваться от тарелки даже ради любимой женщины, а потом они бегут по снегу, торопятся, падая, в тот самый страшный лагерь, чтобы не опоздать на поверку.
Уже в новые времена Рязанов снял «Забытую мелодию для флейты» — о том, что нельзя человеку продаваться даже за большую должность. А в 1991 году в «Небесах обетованных» у него появились новые герои — искалеченный карательной психиатрией диссидент (Валентин Гафт), бездомные, парии, изгои, — они погибают, теснимые танками, так похожими на танки ГКЧП, вместе с бродячими собаками и летящим паровозиком…
Будьте с нами, вашими персонажами и зрителями, Эльдар Александрович. Мы будем ходить друг к другу на именины и на обыски, на премьеры и суды и думать, как нам одолеть очередную российскую «большую зиму».
Впервые опубликовано в NT № 38 от 19 ноября 2012 года.
