Впервые за участие в акциях протеста вводится уголовное наказание.
Спустя три дня после массовых избиений людей на «Маршах несогласных» в Москве и Санкт-Петербурге Государственная дума в срочном порядке приняла целый ряд решений, смысл которых заключается в том, что теперь за участие в акциях протеста любому могут дать срок до 3 лет.
К оппозиции будут относится
— как к подрывникам —
Нет, к нам не приехал Бен Ладен, Шамиль Басаев не восстал из могилы, просто не все наши с вами сограждане согласны с политикой Путина. Вот почему так оперативно и чуть ли не единогласно Дума приняла поправки в федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности», Уголовный кодекс, а также Кодекс об административных правонарушениях в части противодействия экстремизму. Поправки коснулись статьи 13 федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности», статей 214 и 244 УК и статьи 20.3 КоАП.
Посмотрим, что же изменили законодатели. Ранее статья 13 федерального закона («Борьба с распространением экстремистских материалов») предусматривала «установление наличия в информационных материалах признаков» экстремизма исключительно «по месту нахождения организации, осуществившей издание таких материалов». Теперь же это может быть определено федеральным судом еще и «по месту обнаружения и распространения таких материалов». Это означает, что если раньше для нарушения 13-й статьи необходимо было издавать материалы экстремистского характера, то теперь их достаточно только хранить. Если вы полагаете, что это инструкции по подрывной деятельности, то ошибаетесь. Что же это за материалы? Например, в Москве при подготовке к последнему «Маршу несогласных» было распространено около 150 тысяч экземпляров информационных газет. Именно такие газеты в декабре 2006 года изымались из офиса «Объединенного гражданского фронта» с целью выявления в них «признаков экстремизма». Отныне и распространители такой газеты — мальчики и бабушки у метро — могут быть зачислены в разряд экстремистов.
— Юридический вандализм —
Статья 214 УК РФ («Вандализм»), ранее рассматривавшая вандализм как «осквернение зданий или иных сооружений, порчу имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах», после принятия поправок значительно расширила его трактовку.
Теперь вандализмом могут считаться также «деяния, совершенные группой лиц» и действия, совершенные по мотивам «идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды». Адвокат Вадим Прохоров считает, что «под эту статью можно подвести теперь любую политическую активность: так, к примеру, расклейка листовок в метро с лозунгами «Долой эту власть!» наверняка будет трактоваться как «вандализм» или «экстремизм». Все это вопрос интерпретации». Ранее максимальным наказанием за нарушение 214-й статьи могли стать исправительные работы сроком до 1 года либо арест сроком до 3 месяцев. Теперь же — лишение свободы сроком до 3 лет.
У нас снова появятся
— политические заключенные —
Адвокат Юрий Шмидт убежден, что внесение всех этих поправок — «доказательство состояния истерии власти, которая боится любого сопротивления». «Власть испугана. Она ошибочно полагает, что путем ужесточения мер сможет заткнуть рот несогласным», — утверждает адвокат. Принятие этих поправок, по его мнению, напоминает возрождение репрессивных статей советского УК: «По большому счету это возврат к статьям 70 («Антисоветская агитация и пропаганда»), 190-1 («Распространение сведений, порочащих советский государственный и общественный строй») и 64 («Измена родине»)». Наиболее опасны сегодня для властей, как утверждает Шмидт, Гарри Каспаров и Михаил Касьянов: «Экс-чемпиона мира по шахматам данные поправки могут коснуться в первую очередь, он более уязвим, так как на применение репрессий против бывшего премьер-министра, скорее всего, не пойдут».
Независимый депутат Государственной думы Владимир Рыжков сходен в оценках с адвокатом Шмидтом: «Во время последнего «Марша несогласных» в Москве звонок прозвенел для Гарри Каспарова: «Выйдешь в следующий раз — будет еще хуже». Попытка арестовать Касьянова — сигнал, раньше по отношению к бывшему премьер-министру такого власти себе не позволяли». Объясняя необходимость столь быстрого внесения поправок, депутат указывает на общую тенденцию «усиления полицейского государства». «Пользуясь бесхребетностью судов, правоохранительные органы трактуют любой поломанный в отделении милиции стул как захват государственной власти, а одиночный пикет — как угрозу конституционному строю, — продолжает Владимир Рыжков. — Мой прогноз: после того как поправки вступят в силу (прежде их должен утвердить Совет Федерации и поставить свою подпись президент), у нас могут появиться десятки новых политзаключенных. Власть стремится либо выдавить всех «несогласных» из страны, либо полностью нейтрализовать, заведя, к примеру, на них уголовное дело».
Депутат Государственной думы, член фракции «Единая Россия» Анатолий Ермолин поясняет, откуда исходила инициатива внесения подобных поправок. «Ни для кого не секрет, что скорость принятия поправок зависит от задачи, поставленной администрацией президента, — говорит он. — Поспешность, скорее всего, связана с последними событиями в Москве и Санкт-Петербурге. Суть целого ряда этих поправок — резкое ужесточение мер по отношению к любого рода протестной деятельности. Теперь уже сложно найти грань между экстремизмом и правами, предусмотренными Конституцией. Это необходимо как подготовка к выборам». По мнению Ермолина, если поправки к законам президент утвердит, то экстремистом может оказаться практически каждый, не только организовавший акции, подобные последним «Маршам несогласных», но и просто побывавший на них.
Рассмотрение соответствующих законопроектов о внесении поправок во втором и сразу же третьем чтениях заняло у депутатов нижней палаты парламента ровно десять минут и не вызвало никакого обсуждения. За внесение поправок в 13-ю статью федерального закона проголосовали 349 депутатов, 20 — против (все — члены фракции «Справедливая Россия — Родина»).
Против внесения поправок в Уголовный и Административный кодексы не выступил ни один депутат парламента («за» проголосовали 339 человек).
