На визитке Энтони Брентона написано: «H.M. Ambassador» — «Посол Ее Величества». К послам, в общем-то, принято обращаться «Ваше превосходительство» — вне зависимости от того, посол ли это республики или монарха, каковой является королева Англии. Но посол от «Вашего превосходительства» тут же отмахнулся: «Это только если вы хотите показать дистанцию». «Тони, — сказал он, — или просто посол». Посол Ее Величества ничуть не напоминает чопорного англичанина, привычного нам по романам Диккенса. И костюм как костюм, и «Ягуар», на котором приехал в редакцию The New Times, старый, еще английский. Разговор был долгий. Посол спрашивал о журнале. Журналисты, в свою очередь, задавали вопросы послу. Ниже мы публикуем выдержки из интервью, которое посол Великобритании в России г-н Энтони Брентон дал The New Times.
Насколько Ваши встречи с оппозицией осложняют Вам работу в России?
Естественно, это вовсе не моя работа вмешиваться во внутренние дела России. Но мы заинтересованы в демократическом развитии России, а это означает, что мы должны знать все точки зрения, представленные в сегодняшнем российском обществе. Например, месяц назад я провел час, беседуя с главным редактором «Известий», который, естественно, имеет существенно другой взгляд на события в России, чем, например, ваш журнал. На прошлой неделе я встречался с лидером «Единой России», сегодня приехал к вам. Собственно, в этом и состоит моя работа: иметь возможность предоставить моему правительству ясную картину того, что происходит в вашей стране.
Как к Вашим встречам с оппозицией относится Foreign Office (британский МИД)?
Полностью поддерживает.
После Вашего выступления на конференции оппозиционного движения «Другая Россия» Вас начала преследовать молодая прокремлевская поросль из движения «Наши», о чем много писали. Чем закончилась эта история?
Ваш министр иностранных дел Сергей Лавров говорил с «Нашими», чтобы они прекратили свои акции.
То есть Вы хотите сказать, что Лавров сказал «Нашим» отстать от Вас?
Министр иностранных дел повел себя очень правильно. Как только нам удалось убедить МИД, что то, что делают «Наши», является нарушением Венской конвенции, которая предписывает властям принимающей стороны защищать свободу и честь представителя иностранного государства, они предприняли совершенно адекватные шаги и помогли понять «Нашим», что пора прекращать.
Год назад была и другая шумная история — с неким «шпионским камнем», в котором, как утверждали спецслужбы, было заложено передающее электронное устройство, информацию с коего якобы снимал, бегая вокруг него, один из сотрудников британского посольства?
Никогда не было никаких официальных обвинений, и никогда не было предпринято никаких формальных действий в отношении сотрудников моего посольства. Ничего не было — кроме той телевизионной программы (документальный фильм А. Мамонтова на канале «Россия». — The New Times) и некоторых комментариев. Просто у всех тех людей, которые работали тогда в посольстве, закончился срок пребывания в Москве, и они вернулись домой. Что было несколько странно во всей этой истории, так это то, что один из тех людей, которые фигурировали в телевизионной программе, отвечал (в посольстве) за работу с неправительственными организациями. И, таким образом, эти обвинения (в шпионаже. — The New Times) были использованы не против конкретного сотрудника, но против всех неправительственных организаций.
А что нового в деле Литвиненко?
Наша полиция отправила материалы дела в Королевскую прокуратуру — это обязательная процедура, которая и должна предъявить обвинения конкретному лицу. Насколько я понимаю, эти документы сейчас обсуждаются совместно полицией и прокуратурой. Если прокуратура придет к заключению, что есть достаточные основания для предъявления обвинений конкретному лицу, то будет сделано все возможное, чтобы этот человек предстал перед судом. Мы ждем решения прокуратуры.
Когда это может произойти?
В какой-то момент ожидалось, что это случится в феврале. Но в Королевской прокуратуре работают очень осторожные люди. Они хотят быть абсолютно уверены, что у них достаточно оснований для предъявления обвинений.
Возможно ли, что британское правительство закроет дело?
Должно быть абсолютно ясно, что в этой истории не может быть компромиссов: уровень общественного внимания к этомуделу очень высок. Это вопрос национальных интересов, чтобы британских граждан не убивали на улицах британских городов. Наш премьер-министр очень ясно дал понять, что правительство полно решимости добиться того, чтобы виновные были найдены и наказаны.
Что Вам известно о том, кому может быть предъявлено обвинение?
Я прилагаю сознательные усилия, чтобы не знать деталей этого дела.
А если Королевская прокуратура не предъявит обвинений, что произойдет тогда?
Дело будет возвращено в полицию.
То есть и в этом случае дело не будет закрыто?
Нет, полиция продолжит поиски. Дело ведь не только в убийстве — дело в том, что радиоактивные элементы были применены на территории Великобритании и от радиации пострадали еще 30 человек.
Возможно, поиски станут более эффективными уже после 2008 года?
Нет, не думаю, скорее всего, это произойдет раньше.
Напоследок вопрос не из сферы политики. Видели ли Вы фильм «Королева»? Насколько достоверно в нем показана Ее Величество королева Англии?
Я не очень хорошо знаком с королевой — мы встречались два или три раза. В общении она очень непосредственная и доброжелательная леди.
Как отнеслась к этому фильму королева?
Не знаю.
Насколько точно переданы в фильме отношения между премьер-министром и королевой после смерти принцессы Дианы?
Я в эту ночь летел из Лондона в Москву, и даже здесь на людей, не говоря уже о британцах, смерть принцессы произвела очень сильное впечатление. Монархия — очень устоявшийся институт. И иногда бывает нужен сильный шок, чтобы монархия адаптировалась к реалиям ситуации. Плюс ко всему мы, британцы, люди неэмоциональные, и мы обычно не выражаем свои эмоции публично. Но смерть Дианы стала исключением — она вызвала эмоции у всей нации, и очень устоявшемуся институту монархии пришлось научиться с этим считаться. И королева с этим прекрасно справилась.
