В своем ежегодном итоговом интервью пяти телеканалам премьер Дмитрий Медведев охарактеризовал уходящий 2018 год как успешный. Что бы ни говорили скептики, имя которым легион, Медведев для такой констатации действительно имеет ряд оснований.
Премьер прав, когда говорит о резко снизившейся, до уровня менее 3%, инфляции; о возобновившемся слабом росте экономики (хотя 2% в год, как сейчас, по его собственному признанию, равносильно стагнации); о повышении, хотя и весьма умеренном, зарплат (реальная зарплата, по словам Медведева, по итогам года может вырасти на 7%, номинальная — на 3%).
При этом основные достижения на ниве финансово-экономической стабилизации были обеспечены Центробанком: пересмотрев, наконец, механизм санации банковских учреждений, ЦБ сам, по сути, стал главным спасителем банков, и его политика позволяет не опасаться банковского кризиса в будущем.
На «внешнем контуре» тоже просматриваются благоприятные для российской экономики факторы, самым важным из них я бы назвал устойчивое повышение цен на нефть, что отчасти обусловлено активными контактами российского руководства с ОПЕК: буквально на днях, как сообщил Bloomberg, страны-члены картеля согласились продлить соглашение по ограничению добычи нефти на 9 месяцев — до конца 2018 года, и Россия официально их в этом поддержала.
Есть ли у президента и правительства представление о том, какие сектора экономики или инициативы могут стать драйверами роста на предстоящую «шестилетку», — об этом Медведев в своем телеинтервью практически ничего не сказал
Нельзя не сказать и о том, что в телеинтервью Медведев подробно остановился на выполнении правительством своих обязательств: деньги на пенсии есть, заверил он, социальные выплаты осуществляются в срок и при этом растут; у правительства, по Медведеву, достаточно средств, чтобы избегать резких телодвижений и в налоговой сфере — например, премьер четко дал понять, что власти решили отказаться от часто обсуждавшихся планов увеличения ставки НДФЛ. Хотя в рассказы о не повышении налогов верится с трудом: в течение 2016–2017 годов власти прекрасно отработали новые методы повышения бюджетных поступлений и доходов госкомпаний — десятками вводились разного рода сборы и надбавки, формально не имеющие налоговой природы и устанавливаемые вроде бы на определенный срок, но впоследствии, как правило, становящиеся постоянными. О том, что будет с этими «временными» поборами после 2018 года, Медведев ничего не сказал.
Как не сказал он ничего и о другом, куда более важном.
Туманные перспективы
Повторюсь, я склонен доверять премьеру, когда он говорит о низкой инфляции, стабильном курсе рубля и здоровой банковской системе. Проблема однако в том, что все это — элементы инерционного движения, той «новой нормальности», к которой страна пришла через полтора-два года после острой фазы кризиса и в которую продолжает «вживаться» сейчас. Что ж, еще на пару лет такой стабильности хватит, хотя сам же Медведев подчеркивает: рост в 2% власти не устраивает. А дальше? Есть ли у президента и правительства представление о том, какие сектора экономики или инициативы могут стать драйверами роста на предстоящую (после марта 2018-го) «шестилетку», — об этом Медведев в своем телеинтервью практически ничего не сказал.
В 2000-е у России было важное конкурентное преимущество в виде повышающихся цен на нефть, притока нефтедолларов и устойчиво растущих цен на активы — все это поддерживало в том числе и потребление. Сейчас этого нет.
Разрыв между ростом зарплат и падением доходов, разрыв, зафиксированный уже всеми специалистами, но пока никак официально не объясненный, можно смело назвать самым опасным экономическим вызовом на ближайшие годы
Тогда у нас были новые отрасли — телекоммуникации, ритейл, логистика, банковский и девелоперский бизнесы, индустрия услуг, которые почти отсутствовали не только в советское время, но и в 1990-е и которые превращали эти новые нефтедоллары в реальный рост. Сейчас этого не то чтобы нет — просто все эти сферы достигли степени насыщения спроса, толкать вперед экономику они больше не могут. Общие рассуждения о повышении конкуренции и либерализации не помогут — веры им нет, ибо то, что делается властью сейчас, делается ровно в обратном направлении — в сторону максимальной монополизации.
Зарплатный парадокс
Наконец, еще одна характерная черта уходящего года: да, в России идет рост зарплат, о чем охотно говорил премьер, но — на фоне сокращения общих доходов населения.
Государство в последние годы добилось того, что зарплаты стали платиться «в белую»: коль скоро и сам государственный сектор резко разросся, то статистика в этой сфере заслуживает доверия. Значительную часть зарплат по факту выплачивает сегодня бюджет или государственные корпорации. Но если при их росте общие доходы населения сокращаются, это означает только одно: в частном (полутеневом) секторе, в сфере индивидуального предпринимательства дела идут очень плохо, и это рано или поздно выйдет наружу массой банкротств, закрытием небольших бизнесов и, наконец, вынужденным «высвобождением» значительной части более чем 10-миллионного самозанятого населения, присутствия которого в российской экономике не фиксируют никакие статистические службы, но которое оказывает крайне серьезное влияние на функционирование и развитие рынка.
Вот этот разрыв между ростом зарплат и падением доходов, разрыв, зафиксированный уже всеми специалистами, но пока никак официально не объясненный, — можно смело назвать самым опасным экономическим вызовом на ближайшие годы. Вызовом, который, судя по телеинтервью Медведева, совершенно нашу власть не волнует.
* Владислав Иноземцев — директор Центра исследований постиндустриального общества. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
