Каждый (диссидент) умирает в одиночку — так было всегда и во всех тоталитарных режимах. Так есть сейчас в Китае или в Северной Корее, так было в СССР. Люди, условно, в Курске не знали, что где-нибудь в Хабаровске также в гололед не чистят улицы и также нечего в магазинах купить. А люди во Владивостоке думали, что живут плохо, потому что именно их 1-й секретарь горкома партии — вор и проходимец, в Челябинске полагали, что в центре, в ЦК , не знают, что в городе, где стоит радиоактивный смог, молока не сыскать. В Свердловске запасали солонину на балконах на зиму, но часто до конца холодов ее не хватало. «Колбасные» электрички ехали из Рязани, физики из Горького приезжали купить мяса в Москву, а в соседнем страшно секретном Арзамасе-16 не знали, что Холодную войну они проиграли задолго до августа девяносто первого: неоткуда было узнать. Но все что-то слышали — особенно посредством анекдотов, об арестах инакомыслящих узнавали из «голосов», по номенклатуре ходил «белый» ТАСС, где даже сообщалось о падениях советских пассажирских самолетов: советским гражданам расстраиваться было не надо — к родственникам погибших участковые приходили с недоброй вестью на дом и предлагали молчать. Письма перлюстрировали на Главпочтамте, где теперь заседает телеканал «Царьград» со схожими учредителями, потому в письмах серьезных новостей друзьям и родственникам не сообщали. В сущности, СССР была разделенная страна: если бы не структуры КПСС да КГБ от Москвы до самых до окраин, ничего больше людей и не связывало. Правда, была программа «Время» и «Спокойной ночи малыши»: их смотрели все — а что было еще смотреть? Все знали, когда в космос взлетал очередной «Союз» и что сегодня Хрюша не поделил с Леонтьевой. Но со своими болячками и проблемами — и тоже все — оставались в одиночку. Ровно это так долго и спасало советскую власть: у советских людей не было никакого инструмента, который мог бы их объединить. Даже дефицит — и тот был локальный. Программа «Взгляд» начала соединять людей: вдруг оказалось, что советский человек — не только сосед-стукач (если он не близкий родственник, впрочем, иногда и родственник), но и коллега, с которым вместе подписаны на «Новый мир» и от кого по факсу , например, из Москвы в Петропавловск-Камчатский, пересылали «Московские новости». В результате на улицах оказались сотни тысяч. Ленин ведь был прав: СМИ — коллективный организатор уже одним тем, что они, общенациональные СМИ, переводят проблемы местечковые в разряд общих.
Первое, что сделали путинские, придя к власти, — они уничтожили общее для всей страны информационное поле. Мы разбрелись по соцсетям как по комнаткам в коммуналках. Советские коммунальные квартиры тоже не объединяли людей на общее действие, хотя, казалось бы, протяни руку — дотронься, но 29 человек — одна кухня и один туалет — это порождало только ненависть. Гнев требует посредника, чтобы сгоряча не залепить в морду такому же, как ты, страдальцу: и — лепили. И лепят по разным поводам и сейчас, спрашивая потом себя: а что это вдруг на меня нашло?
Трансляция из студии Фонда борьбы с коррупцией началась с утра, ближе к десяти подтянулись и «эшники» с чекистами и полицейскими: не церемонились, пилой-«болгаркой» вскрыли дверь, со знанием дела прошли к студии, в эфир пошел звук от пилы, взрезающей и эту дверь. Госпогром в прямом эфире — такое дорогого стоит, возбуждает, заставляет подняться с кровати, задуматься: «А может, пойти?» Youtube-канал «Навальный Live» моргнул и затух: «Не пойду…» И вдруг — зажегся опять и отжигал следующие 14 часов посредством ведущих Киры Ярмыш и Руслана Шаведдинова: «Власть совсем обозрела… Вот блин… Они реально вас боятся», — говорил Руслан, а картинка, передаваемая с чьего-то Periscope показывала то заполненную площадь Екатеринбурга, то прижавшихся друг к другу в ожидании, что сейчас пойдет ОМОН, группу молодых людей в Калининграде, то Питер — с площади Пролетарской диктатуры, то Москва… Жесткое задержание Навального — и мы видели это впервые в прямом эфире: Навальный, худой, заострившийся, в черный куртке и с лицом — ну да, человека, который знает, что ночевать ему в камере, а до этого больно будут винтить, — раз! взмахнул руками и прокричал «Жулики и воры», и люди вокруг него ответили: «Пять минут на сборы», второй — «Жулики и воры» и они снова ответили, а потом было слышно как Навальный сказал: «Меня не отбивайте», и вот уже его вдавливают в стену здания, а потом тащат, жестко, больно, головы не видно, она где-то внизу и — заталкивают в автозак… В эти минуты трансляцию смотрели более 60 тыс. человек, а чат разразился коллективным «Ох!» и — все остальное было нецензурно. И это видели и в Москве, и в Бийске, и Омске, где давно уже было темно, и в Петрозаводске и Краснодаре, где акции еще даже не начались, — большая страна, много часовых поясов, но «ох» было общим. Это было почти физическое чувство: казалось, люди в разных городах и концах страны взялись за руки, сцепились — Навальный в автозаке, но мы позиций не сдаем. А из студии, которую безуспешно чекисты искали в Москве и Подмосковье , камеры уже показывали залитую солнцем Самару и пацанов, залезших на фонарь возле Пушкина в Москве. «Передаю привет маме, она должна быть где-то там, на митинге в моем родном Ростове -на- Дону », — как-то совсем по-детски сказала Ярмыш, в обычной жизни пресс-секретарь Навального, когда картинка пошла из ее родного города. А Руслан вновь рассказал, что у ФБК украли 2,5 млн, заблокировав счета в банке, а из офиса ФБК опять, как и летом, вынесли все компьютеры, сервера и видиокамеры. Зрители отзывались переводами: 300 руб., 2018 руб. (за такую сумму — гифка на экране), кто-то из Питера под ником Freedom — 50 тыс. руб. К вечеру на счета ФБК — спасибо товарищам из ФСБ! — пришло больше 1 млн руб. Чекисты еще утром вскрыли «болгаркой» и третью дверь — уже в штабе забастовки, взяли в кольцо здание бизнес-центра, где находятся и штаб, и ФБК, только на разных этажах… Интересно, сколько же погонов полетело вчера, прежде чем на прокремлевский Life слили информацию с камер аэропорта, зафиксировавших, что Кира Ярмыш и Руслан Шаведдинов еще в пятницу вечером улетели в Вильнюс? Можно не сомневаться, что вариантов у команды Навального на предмет, где в следующей раз разместить резервную студию — n+1, а это значит, что и дальше можно будет дотянутся — через чат или через ведущего — до коллеги-сопротивленца в Чите, и до другого в Омске, и до третьего в Краснодаре . На момент написания этой заметки трансляцию всесоюзной забастовки посмотрели более 1,8 млн человек, она уже почти сутки занимает первое место в трендах российского YouTube. Это значит, что кому-то уже не так страшно. Кто-то уже меньше боится, что выйдя на митинг или на забастовку — потом втихую заметут. Втихую больше не получится. Спячка, кажется, заканчивается.
