ПУ-ТИН: звук и символ

Фото: ALAMY/PHOTAS

Как бывший этнолог, описатель мифов и обрядов с уверенностью заявляю: человек — животное символическое. И потому, дорогие сограждане, будьте внимательны к cвоим символам! Шок символического значения я испытала, когда впервые прозвучало имя ПУТИН. Это было роковое звучание*.

Путь Путина

Я давно заметила, что правильным, мифически законным главой нашего мифического государства с самого его основания может быть только человек, чья фамилия состоит из двух слогов с ударением на первом. ЛЕ-НИН. СТА-ЛИН. Хорей. Военный хорей. БРЕЖ-НЕВ (не так чисто звучит, но все же). ЕЛЬ-ЦИН в этом отношении как будто имел шанс. Но ХРУ-ЩЕВ, ГОР-БА-ЧЕВ — никаких. Шанс ПУ-ТИНа был чрезвычайно высок. Он как будто возвращал нас к чистоте первой модели, без замутняющих лишних согласных БРЕЖНЕВа и ЕЛЬЦИНа. Но что-то новое здесь появилось.

С ритмикой все в порядке. Энергичная стопа хорея. Но что значит этот общий характер звучания, бесцветный, странный, как лицо без черт? Ни одной звонкой согласной (кроме, конечно, неизбежного в этом случае Н). Тусклое звучание и смутное значение. Звучание о «почти ничто». Да и вообще согласных как-то мало для русского слова. Как будто в итальянском. ПУХТИН, или ПУСТИН, или ПУТКИН и то были бы понятнее: слуху есть за что зацепиться. Рядом с этой фонетикой вертелись такие слова, как «путина», «паутина», «путаница», «путана», наконец. Но это поэтическая этимология. А настоящая?

ПУТИНа быстро связали с бодрым словом ПУТЬ. В этой связи заключалась немалая доля магии нового лидера. Наконец-то из бездорожья девяностых, из развала и беспредела нам опять открывается светлый путь. «Путь» и предлагается нам как внутренняя форма этого символа. Он открывает будущее и связывает с прошлым (от которого чуть было не отреклись): ведь все эти 70 лет мы тем и занимались, что шли единственно верным путем; это и отличало нас от остального человечества, которое с него сбилось или еще на него не вышло. Итак, снова в славный путь!

Дело, однако, в том, что по законам русской морфологии от слова ПУТЬ никак не может образоваться притяжательное прилагательное с суффиксом ИН: ПУТИН. Это так же невозможно, как образовать от ЗЯТЬ — ЗЯТИН, от ТАТЬ — ТАТИН, от ЛОМОТЬ — ЛОМОТИН.

С суффиксом ИН притяжательное прилагательное обыкновенно образуется от существительного, которое кончается:

а) на А или Я, мужского и женского рода: ПАПА — ПАПИН; МАМА — МАМИН; ПТИЦА — ПТИЦЫН; ПЕТЯ — ПЕТИН; КАТЯ — КАТИН; ТЯТЯ — ТЯТИН; ДЯДЯ — ДЯДИН;

б) на то же Я на конце, которое на самом деле — суффикс. К существительному мужского рода добавляется ласкательный суффикс Я: КОТ — КОТЯ — КОТИН. Вполне естественно, на мой слух, звучали бы русские фамилии ЛИЛИПУТИН и ШЕЛАПУТИН. Лучше, чем ЛИЛИПУТОВ, ШЕЛАПУТОВ. Это предполагает промежуточную ласкательную форму: ЛИЛИПУТЯ, ШЕЛАПУТЯ. Милый такой ШЕЛАПУТЯ;

в) на О, ИЕ, ЬЕ, среднего рода (более редкое): СЧАСТЬЕ — СЧАСТЬИН; РАСПЕТУШЬЕ — РАСПЕТУШЬИН (странноватое, но возможное образование); КОПЫТО — КОПЫТИН, БОЛОТО — БОЛОТИН;

г) на Ы, И, А, pluralia tantum: ВЕРИГИ — ВЕРИГИН, ВОРОТА — ВОРОТИН.

Итак, попробуем поискать соответствующие исходные существительные для нашего символа.

Фото: ALAMY/PHOTAS

Боль в пояснице

Прежде всего, мы находим у Даля слово, точно совпадающее с нашей фамилией, но с ударением на втором слоге: ПУТИН — ломотная боль в пояснице, от которой заговаривают, кладя поперек порога и присекая кремнем.

Слово яркое, но оно мало чем нам поможет. Фамилия, образованная от него, звучала бы как ПУТИНОВ или ПУТИНСКИЙ. Его этимология прояснится для нас в дальнейшем.

Ищем далее. От образований типа ПУТЬЕ придется отказаться. Таких в русском языке и его диалектах нет. Есть БЕСПУТЬЕ, РАСПУТЬЕ, ПЕРЕПУТЬЕ и подобные. Стало быть, РАСПУТИН, БЕСПУТИН, ПЕРЕПУТИН.

Тип а)

ПУТЯ. В словарях не засвидетельствовано**. Известно, правда, тверское диалектное ПУТЬКА — индейка, которое можно было бы понять как диминутив от искомого ПУТЯ, но этимологи (см. Фасмер, Трубачев) подозревают здесь заимствование, а не славянский корень***.

Тип б)

Слово мужского рода, оканчивающееся на твердую согласную, к которому можно было бы добавить ласкательный суффикс Я, мы находим у Даля. ПУТ, м. р., ПУТО или ПУТЦЕ, ср. р., — обрывок, приносимый свахою тайно в дом невесты и бросаемый с наговором в сенях; при удаче она молча бросает ПУТ к ногам жениха. Странно, если бы от такого замечательного предмета образовалось прозвище, то есть фамилия. К тому же уменьшительно-ласкательную форму ПУТа Даль приводит тут же: ПУТЦЕ, и оно может иметь другие значения: ПУТЦЕ, ПУТЦА, мн. ч., — ременные привязки на ногах ловчих птиц.

Однако внимание: для свахиного ПУТа мужского рода Даль дает также вариант среднего рода — ПУТО****. Интернетный источник уверенно сообщает ветеринарное значение термина ПУТО: «Любители древнерусского языка (а также современные животноводы) хорошо знают, что такое «путо». Так именуют гениталии самцов крупного рогатого скота». Проверить не можем. Значительно более известен этот термин в значении «бабка» (у лошади).

Обсуждая наш символ, оставим эту обсценно-эротическую линию его значений в стороне как явно вторичную и метафорическую.

И здесь мы чувствуем приближение разгадки. Вот она: ПУТО, ср. р., ПУТА, ср. р. мн. ч., или ПУТЫ, ж. р. мн. ч.

Вот описание значений этого слова: веревка с кляпами, застежками для спутанья ног скота на пастбище (обычно пута делаются двуножными, на две передние ноги, давая простора на короткий шаг; иногда на переднюю и заднюю); вязи, узы, кандалы, наножники, цепи или оковы на человека.

К ПУТИ, о котором речь шла в начале, это значение может иметь только противоположное отношение. Вот этнографические данные о «перерезании пута»: после этого магического действия дитя делает первые шаги. У белорусов зафиксировано поверье о том, что еще в материнской утробе ножки ребенка перевязаны невидимыми путами, оттого он и не может ходить тотчас после рождения, подобно животным. У иных детей эти путы крепче — такие дети дольше не ходят, тогда нужно «разрезать путцы и ослобонить дитя». Это делается следующим образом: к головке младенца привязывается кудель, и мать прядет как можно более длинную и толстую нитку, делает из нее «путо», которым обвязывает ножки, и, поставив ребенка на ноги, одним взмахом ножа перерезает «путо» промеж ног (Никифоровский 1897: 30). Так же и у русских северо-западного края… (Шейн 1887: 17).

Путы, кандалы, сеть

Обратившись от древнего Даля к новейшему Фасмеру–Трубачеву, мы найдем следующее: ПУТО. Словарь дает варианты всех славянских языков, и во всех слово означает одно: путы, кандалы.

Древнейшее и удивительно устойчивое значение — оно было тем же у соответствующих слов др.-прусского, литовского и латышского языков, то есть в эпоху германо-балто-славянской общности!

Что касается этимологии (совершенно иной, чем у слова ПУТЬ, см. Фасмер, том 3), то «праслав. *poto связано чередованием гласных с «пьну», «пяти», сюда же «опона», «перепонка».

С этим корнем связаны слова, означающие разного рода для разных существ изготовляемые сети, капканы и т.п. Наш первый ПУТИН, несомненно, того же происхождения: ломота в спине передается метафорой пут, капкана.

И вот последний подарок от Даля (как будто этот символ предвидел свою встречу с символом «единороссов» — что ни говори, браки заключаются на небесах!):

ПУТО, сиб. Веревочная сеть, которой иногда накрывают берлогу, убивая медведя на месте. Остается повторить: люди, будьте внимательны к своим символам! Подумайте, подумайте, прежде чем выбирать общенациональный символ! Но может быть, мы уже подумали и именно этого нам не хватает?

Обычно пута делаются двуножными, на две передние ноги, давая простора на короткий шаг. А кому хочется порой шагнуть пошире — пускай себе ищут другие места. Наше пастбище не для них.

P.S. И все-таки продолжим наше этнографическое сообщение о первых шагах:

«В Заонежье при первом самостоятельном шаге мать или свекровь совершала магические действия, призванные помочь ребенку научиться ходить: ножницами «чикали» над полом между его ног, как бы перерезая невидимые путы и называя при этом его по имени».

ДОСЬЕ

Ольга Александровна Седакова — поэт, прозаик, переводчик, филолог, кандидат филологических наук, почетный доктор богословия Европейского гуманитарного университета (Минск), преподаватель кафедры теории и истории мировой культуры философского факультета МГУ, старший научный сотрудник Института истории и теории мировой культуры МГУ.

Впервые опубликовано в NT № 46 от 24 декабря 2007 года