Первым о том заявил холдинг РБК, его поддержал «КоммерсантЪ», «Дождь», «Эхо Москвы» и т.д. И само заявление РБК, и акт журналисткой солидарности ничего, кроме удовлетворения, вызвать не могут. Ну, слава богу, коллеги понимают, что есть грань, которую невозможно переходить, и если одного из нас унижают, то, значит, — унижают и всех остальных. И если в нашем мачо-обществе — посмотрите на фотографии правительства, АП, коллегий почти любого, кроме Минздрава, министерств — вольное обращение с молодыми женщинами является признаком чуть ли не мужественности, то журналистам пристало не только о том писать, но и первыми выходить на линию атаки.
Один только вопрос: вы это серьезно?
А ничего раньше вас, коллеги, в устройстве нашей власти и той же Думы не возмущало? Например, недавно были у нас выборы. Вернее, их имитация, в ходе которой всей нашей 140-миллионной стране отказали во взрослом праве выбрать себе президента — оставили лишь возможность прийти, поставить галочку и кинуть бюллетень в урну. Не задело?
Или: вот сейчас, прямо сейчас, в изоляторе временного содержания в Москве отбывает 30 суток Леонид Волков, глава штаба Алексея Навального: его посадили за ретвит видео о задержании Навального на акции 28 января, назвав это «повторным нарушением правил проведения митингов». Не взволновало?
Или: был уволен главный редактор одной мощной газеты, которая регулярно делала расследования о семье президента, в том числе о неожиданном и невероятном обогащении якобы супруга якобы дочери Путина. В результате газета подобные и другие расследования делать перестала, журналисты — десятками — холдинг покинули, утверждая, что и в газете, и на сайте, и на телеканале — цензура. То есть прямое нарушение и закона, и конституции, и прав читателей. И сделало это руководство холдинга, потому как это приказали в Кремле. Журналистский пул перестал стоять по стойке смирно перед Путиным? Начал задавать острые вопросы? Главные редактора других изданий вышли к АП на пикет? И, да, кстати, что это был за холдинг?
Я помню, как-то спросила одного неглупого человека, почему наши ракеты, что «Союзы», что «Булавы», бесконечно падают? Ответ: «Ты серьезно думаешь, что в стране, где не могут, не украв, построить дорогу или сделать приличный автомобиль, могут сделать надежную ракету?»
Нет, конечно, журналистика — да любая публичная профессия — начинается с чувства собственного достоинства. И заканчивается — на потере этого самого достоинства. Хочется себя утешить: в конце концов, всегда важен первый шаг. Сегодня журналисты отказались иметь дело с институтом, который считает, что унижать женщин можно, потому что хочется. Завтра — откажутся иметь дело с властью, которая считает возможным унижать целую страну, лишая ее граждан базовых прав человека? Тогда — все серьезно. Ах, как хотелось бы в это поверить…
Журналистика — да любая публичная профессия — начинается с чувства собственного достоинства. И заканчивается — на потере этого самого достоинств
