Красноярск плачет вместе с Кемерово Фото: ngs24.ru
«Не надо политизировать трагедию», «хватит пиара на крови», «не время для критики, время для скорби», — это обычный набор реакций благонамеренных (не всегда при этом глупых и не всегда специально нанятых) людей на любую катастрофу. И на кемеровский пожар — тоже. Но кемеровский пожар и продемонстрированные начальниками разных уровней способы ответа на общую беду — это как раз повод довольно легко объяснить, почему политизировать надо и зачем вообще нужна конкурентная политика. Попробуем.
Все, наверное, видели Владимира Путина в Кемерово. Не будем делать из него демона — он живой человек, он явно потрясен случившимся, как вы, как я, это понятно и естественно. Но из истории уже не выкинешь слов про «демографию» — мертвых, нелепых, протокольных, оскорбительных и для погибших, и для выживших.
А ведь он точно не хотел никого оскорбить. Он просто разучился нормально говорить с людьми. Любой навык оттачивается, если от него в твоей жизни что-то зависит, и атрофируется, если он ни для чего не нужен. Для политика, существующего в конкурентной среде, умение правильно подбирать правильные слова — базовое. Но Путин давно уже существует совсем в другой среде и просто забыл, как это делается. Нет у него необходимости правильно подбирать слова: любое его слово стадо профессиональных лизоблюдов объявит верхом человеческой мудрости, а всех сомневающихся запишут в предатели. Так зачем ему задумываться, как на самом деле звучат его рассуждения про «демографию» у неостывшего пепелища?
Путин просто разучился нормально говорить с людьми. Любой навык оттачивается, если от него в твоей жизни что-то зависит, и атрофируется, если он ни для чего не нужен
Губернатор формально — должность выборная, но в такие моменты не до формальностей. И поэтому Аман Тулеев Путина благодарит за звонок, у Путина просит прощения и Путину же врет в глаза, рассказывая про «200 бузотеров» на стихийном народном митинге. Стихийный митинг в день визита главного начальника для него страшней пожара. В данном случае — буквально, простите. А для людей только и находится, что сообщение сотрудника пресс-службы: губернатор не прибыл к торговому центру «Зимняя вишня», чтобы его кортеж не помешал работе спецтехники. Мысли о том, что можно обойтись и без кортежа, в султанской голове просто не находится места. Кстати, отметим: сотрудница пресс-службы ведь не подставить губернатора хочет. Она доносит до жителей области информацию об очередном благодеянии, а то и о подвиге волевого человека.
Надо думать, жители усвоят и запомнят.
Что уж говорить о разных вице-, о челяди, которая мечется между откровенным хамством и показным самоуничижением, и только что в глаза не плюет людям, потерявшим семьи, продолжая глупо прикрывать босса — не от народного гнева, а от рассерженного главного начальника.
При отсутствии конкурентной политики важен только этот коммуникационный навык — умение ублажить начальника. Остальные не нужны. С народом разговаривать незачем.
То же нам наглядно продемонстрировал и мэр Москвы Сергей Собянин, наспех организовавший место для правильной скорби. Чтобы не выходить к москвичам. Чтобы красиво, под телекамеры возложить цветы, избегая риска столкнуться с настоящими, непроверенными горожанами. Как с ними говорить? Он не умеет с ними говорить, да и зачем ему с ними, с нами говорить?
И те сотрудники мэрии, которые для места правильной скорби оптом закупили одинаковых плюшевых лисят и красиво разложили их на Манежной, забыв оторвать магазинные ценники, — они ведь не хотели никого оскорблять. Они, скорее всего, тоже потрясены происшедшим, как вы, как я, они тоже живые. Просто не понимают, что такого ужасного в оптовой закупке типовых игрушек для разрешенной начальством скорби. Нет у них необходимости понимать такие вещи, есть только насущная необходимость потрафить этому самому начальству.
Голосовать на очередных выборах Собянина, конечно, москвичам, но не москвичам решать, останется ли Собянин мэром. Такой вот парадокс политики в отсутствие политики, понятный и мэру, и обслуге его, и жителям города.
Есть одно серьезнейшее возражение против этих доходчивых рассуждений: никакие слова, самые правильные и самые выверенные, не отменят случившегося ужаса. Не уменьшат боль отца, читавшего прощальные сообщения дочки из горящего ТЦ. Нет таких слов.
Да, это правда. Но ведь за базовым политическим навыком просто и по-человечески говорить с людьми — понимание того, что от этих людей и зависит твоя карьера. Что надо не только быть с ними рядом, когда происходит страшное, но и работать — систематически заниматься скучными вещами ради того, чтобы страшное происходило по возможности реже.
Очень хочется верить, что хотя бы в этот раз дойдет до привлечения к ответственности настоящих виновных. Что «группа из ста следователей», о которой Путин столько говорил, вопреки местным традициям, отработает честно, что прилетит не только стрелочникам. Но скучная систематическая работа важнее. Точно важнее возможности карающим ангелом рухнуть на обугленную землю и наказать всех, кто попадется под руку.
Но чтобы эта мысль все-таки в голове у политика зародилась, он должен хоть как-то зависеть от людей. И уметь находить слова для разговора с людьми.
При отсутствии конкурентной политики важен только этот коммуникационный навык — умение ублажить начальника. Остальные не нужны. С народом разговаривать незачем
* Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
