Олег Навальный Фото: navalny.com
Уважаю остроумие. Ценный ресурс, и, по счастью, — остроумия у нас даже больше, чем нефти. Спасибо социальным сетям — столько талантов раскрыли. Надо, кстати, пользоваться моментом: война сотрудников Роскомнадзора, этих странных людей, у которых руки растут из самых неожиданных мест, против мессенджера Telegram показала — в России глобальную сеть ждет унылая судьба. Если запретить не решатся — так просто доломают. Это, конечно, печально, да и вообще, мало ли вещей печальных происходит вокруг. Если на все обращать внимание, придется, наверное, менять режим дня. Не менее трех раз в день по расписанию плакать и еще раза три испытывать праведный гнев. Но как раз способность увидеть в страшном смешное и позволяет держаться. Сохранять остатки здравого рассудка (хотя это, может, иллюзия), как-то жить, не впадая в безвылазную депрессию. Не пропагандировать, в конце концов, суицид — в полном, кстати, соответствии с требованиями Роскомнадзора.
Шутят все. Университетские профессора и недоучившиеся студенты, журналисты и те, о ком журналисты пишут, врачи, пациенты, владельцы заводов и рабочие заводов. Даже суровые воины — и те не бегут от шутки. В нашумевшем интервью каналу «Россия 24» пошутил, например, сам грозный хозяин Грозного, глава Чеченской республики Рамзан Кадыров. Сказал, улыбаясь по-доброму, про Дональда Трампа и Ангелу Меркель: «Если они приедут в республику, мы сразу их задержим и посадим. Если у них появятся здесь счета, то сразу заблокируем». Пытаюсь представить такую шутку в исполнении, ну, например, баварского премьера Маркуса Зедера (а что, там тоже горы). Не получается представить. Это потому, что у них в Европе народ скучный, не то что у нас. У нас умеют ценить веселое слово и не боятся удачных острот.
Мне везло, я встречал много остроумных людей. Впрочем, когда шутят все, а веселое отношение к невеселой жизни — едва ли не единственный способ в невеселой жизни удержаться, встретить остроумца — дело несложное. Но среди многих встреченных есть один особенный. Тут мне повезло вдвойне — я имел отношение к публикации его текстов в The New Times.
А вот, кстати, как сам он описывает процесс распространения журнала в местах, где ему не повезло оказаться: «Помнится, в мою бытность библиотекарем я нашел старый номер, где на обороте был напечатан текст песни Гражданской обороны — «Лёд под ногами майора». Ну я аккуратно вырезал его, поставил библиотекарскую печать, присвоил инвентарный номер и внес в учетную книгу под записью: «Егор Летов — Стихи», заменив им какой-то ненужный бюллетень в уголке информации. Провисел он там недолго, замечаемый и с интересом читаемый только зеками. Потом его заметил майор, как раз тот, под чьими ногами мы — лед, и хотел изничтожить, но не сумел: все же государственное имущество, инвентарный номер, печать, все дела».
Да, он сидит. Он, возможно, один из самых известных зека в России. А сидит — и это знают те, кто ему сочувствует, те, кто считает его невиновным, и те, кто считает его виноватым во многих и страшных бедах, — просто потому, что является братом своего брата. Да, это Олег Навальный, брат Алексея. Он в колонии из-за того, что брату его, оппозиционному политику, надо было максимально испортить жизнь, отравить существование чувством вины. Поэтому Алексей получил условный срок, а Олег — реальный. Так больнее. Следствие и суд с задачей справились. В общем-то, ничего удивительного в этой истории нет. Совершенно обыденная для путинской России история.
Он в колонии, потому что брату его, оппозиционному политику, надо было максимально испортить жизнь, отравить существование чувством вины. Поэтому Алексей получил условный срок, а Олег — реальный. Так больнее. В общем-то, ничего удивительного в этой истории нет. Совершенно обыденная для путинской России история
Удивительно как раз другое. Удивительно, непонятно, как Олег умудрился после всего этого сохранить легкое и веселое отношение к жизни. Удивительно, как у него это получается — рисовать, писать смешные тексты, об очередном попадании в штрафной изолятор рассказывать как о забавном приключении, а на очередной отказ в условно-досрочном освобождении отвечать веселой шуткой. Отказывали ему, кстати, дважды, а в ШИЗО он побывал шесть раз.
В среду Верховный суд России рассматривал обращение Алексея Навального: еще в марте, после вступления в законную силу решения ЕСПЧ, признавшего, что права братьев Навальных на справедливое разбирательство и наказание только в соответствии с законом были нарушены, политик потребовал немедленно освободить брата. Сам Олег мог бы, наверное, произнести полную пафоса речь. Но сказал вот что: «Все, что известно об этом суде, — произвол, фундаментальная несправедливость и бессмыслица. Требую дело возобновить, прекратить и отпустить меня домой есть борщ, а может быть, даже деруны».
Судьи улыбнулись, наверное, у нас умеют ценить остроумие. И, разумеется (мы же на родине, кого здесь смущает это «разумеется»), президиум ВС вынес решение оставить приговор по «делу Ив Роше» без изменений.
Нет в стране опаснее преступника, чем Олег Навальный, у которого отняли свободу только ради того, чтобы старшего его брата уязвить посильнее. Никак нельзя допустить, чтобы этот страшный человек вышел на свободу, не отбыв срока целиком, от звонка до звонка. И нет никакой возможности признать собственную гнусность, проявить запоздалое милосердие.
Зато есть остроумие, умение весело и легко отнестись к произволу. Не самый плохой вариант защиты. И нам, любителям ныть, расписывать собственные страдания, сидя в мягком кресле перед компьютером, стоит, пожалуй, этому искусству поучиться у Олега, который сидит в тюрьме ни за что. Спасибо, Олег.
Осталось, кстати, два месяца примерно. Дальше — свобода, борщ, деруны.
* Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
