Президент России Владимир Путин на заседании дискуссионного клуба «Валдай», Сочи, 18 сентября 2018 года Фото: kremlin.ru
Вот вопрос, который задают себе многие аналитики: политика Кремля настолько груба и демонстративна, что она не может достичь тех целей, которые декларирует.
Впереди выборы в Греции, выборы в Европарламент. При этом предыдущие эпизоды грубого вмешательства Кремля в чужие выборы уже сейчас в центре мирового внимания — позади Черногория, референдум в Македонии, в ноябре комиссия прокурора Мюллера начнет публиковать свои материалы о вмешательстве в выборы в США.
США и Голландия уже выслали военных хакеров со скандалом, глава германской разведки только что публично подтвердил, что располагает доказательствами, что и атака на серверы немецкого МИДа проводилась тоже одной из бригад российских военных хакеров.
Сейчас Россия и Китай внутри национальных центров безопасности во многих странах рассматриваются как «стратегические регионы», т. е. как две страны, которые ведут активное проникновение с недружественными целями. Но легко заметить: в отличие от Китая Кремль ведет себя так, что не совсем понятна рациональность таких действий. Это не «мягкая сила». Это даже и назовешь «sharp power» — такой термин стали употреблять для «жесткой силы», построенной на жестких манипуляциях. Ведь даже и такая стратегия предполагает известную скрытность. А Кремль действует настолько грубо и прямолинейно, что это постоянно приводит к провалам. Непонятно, каков может разумный смысл этой демонстративности в международных отношениях.
При таких грубых действиях Кремль сам себе создает большую коалицию, которая следит за его действиями, вскрывает их и тем самым обесценивает. Уже три года крупнейшие аналитические центры, разведки, медиа занимаются российской «токсичностью» и все сети этой «токсичности» уже под контролем. Встает вопрос: а как видит себе Кремль результаты этой эскалации?
Между мюнхенской речью и аннексией Крыма целью кремлевской стратегии можно было считать какую-то форму переопределения места России в глобальной политике. Это условно можно было назвать «Ялта-2», «Хельсинки-3» и т. д. Но теперь об этом перестали писать даже околокремлевские эксперты. Это уже в прошлом. И если почитать то, что пишут Кортунов или Лукьянов, то видно, что они в большой грусти: если вы должны как правительственный эксперт объяснять стратегию Кремля, то сделать это теперь невозможно. Путин ведет хаотическую самоубийственную войну в формате «один против всего мира». В отношении которой остальной мир может только с изумлением наблюдать: с какой скоростью он приведет собственную страну к катастрофе.
Путин ведет хаотическую самоубийственную войну в формате «один против всего мира». В отношении которой остальной мир может только с изумлением наблюдать: с какой скоростью он приведет собственную страну к катастрофе
Дипломатия доведена до анекдотического состояния, разведка проваливается и сияет на первых полосах газет. Каждый следующий токсичный шаг Кремля сразу всплывает наружу.
Все это создает впечатление полного безумия, не имеющего никакого рационального смысла. Ни одна соседняя страна, включая дружественные Беларусь и Армению, не может в такой ситуации построить политику баланса между своими национальными интересами и традиционными политическими связями с Россией. Кремль своими руками стремительно разрушает доверие между собой и странами бывшего СНГ.
Рейтинг Путина падает не только внутри страны, опросы показывают, что и в других странах за последние два года сильно сократилось представление о нем, как о «сильном лидере». Политика «за гранью фола» приводит к парадоксальным результатам.
Это сейчас наглядно видно по Греции. Грубейшие действия в Греции приводят к тому, что давнишние связи Ципраса с Москвой, начинают работать против него в избирательной кампании. В руках у оппозиции материалы грубого влияния на балканскую политику российского олигарха Ивана Саввиди.
Первое время можно было писать: мы догадались, в чем смысл действий Кремля — ему все равно, кто будет у власти — демократы или республиканцы, Ципрас или Мицотакис, главное вносить хаос и дестабилизацию в общество.
Но примириться с такой интерпретацией трудно. Потому что если Совет Безопасности РФ реально руководствуется лекциями Подберезкина и Дугина о том, что Россия ведет «системно-сетевую войну» (как они ее называют), причем, как они пишут, соотношение «наших» ресурсов и ресурсов Запада 1:30, то это означает мы должны тут поставить какую-то точку, перейти на позиции генерала Макмастера и просто констатировать, что Кремль развязал войну — неважно, как она называется — гибридная, сетецентичная, нелинейная, но это война. Она отличается от других форм политики тем, что у нее нет иного результата кроме победы или поражения.
