26 октября 2018 года, это была пятница, помощница мировой судьи судебного участка № 367 Тверского района города Москвы Шведовой М.Е. выдала адвокату The New Times Вадиму Прохорову постановление, вынесенное накануне в отсутствии ответчиков.Прохоров глянул сразу в конец и понял, что все очень плохо: штраф ООО «Новые Времена», издателю The New Times и сетевого издания newtimes.ru, за административное правонарушение по статье 13.15.1 , ч. 1 Кодекса РФ об административных правонарушениях («Непредоставление либо несвоевременное предоставление редакцией средства массовой информации, вещателем или издателем информации о получении денежных средств, предоставление которой предусмотрено законодательством Российской Федерации о средствах массовой информации») в размере 22 млн 250 тыс рублей.
Это самый большой штраф за всю историю российских СМИ.
Прохоров, получив на руки судебное постановление, тут же поехал на «Эхо Москвы» — в известной мере он держал радиостанцию за соучастника: судебная система возбудилась и максимально активизировалось аккурат после моего интервью («Полный Альбац», 22 октября ) с лидером российской оппозиции Алексеем Навальным, и 25 октября провела аж сразу два судебных заседания, в судах двух уровней, результатом которого и стал этот дикий штраф.
Главный редактор «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов тут же выдал новость в эфир и написал в своем Telegram канале: «Это, конечное, разорение и закрытие журнала (сетевого издания New Times). Еще –1 независимое СМИ». Следом тему подхватили большинство ведущих изданий страны, за что им искренняя благодарность. Однако дедлайны и, возможно, нечеткость и моих комментариев привели к многочисленным ошибкам и вольным интерпретациям. Ну а кроме того я получила многие сотни писем от постоянных читателей журнала, которые совершенно ошарашены этим неожиданным решением российского суда — и им тоже я обязана подробно рассказать эту историю.
КОГДА —
В смысле, когда эта история началась и что послужило спусковым крючком?
Судя по документам — в самом начале апреля 2018 года. Тогда мы как раз закончили публиковать на сайте серию материалов, посвященных очередному переизбранию Путина на очередной президентский срок под общей шапкой «Путин.Итоги», в которых мы подробно проанализировали к каким результатам в политике, экономике, в медиа, в общественной жизни, в судебной системе, в вопросе прав человека и т.д. пришла страна после 18 лет правления одного человека. (Ну вот, например, о бегстве человеческого капитала из страны). Картина вырисовывалась не самая веселая, ну тут уж не наша вина: что натворили, то и получили. Между тем, практика говорила, что нам следует ждать очередных «писем счастья» от Роскомнадзора — они прилетали всегда, когда появлялась нелицеприятная по отношению к Путину обложка или материал вроде «Первая дочь страны». Мы уже знали: пройдет неделя, другая и где-то в интернет-текстах регулятор найдет упоминание чего-то запрещенного без указания, что это запретили, наказали и расстреляли, и за это мы получим очередной штраф. Ждали и в апреле, а потом в мае, когда публиковали серию материалов к инаугурации Путина — «Путин. Эволюция: 2000–2018» (ну вот, например, «Капитализм для своих» или «Долгая дорога в санкционный список»). И, конечно же, эти «письма счастья» не заставили себя ждать: за полтора года у нас накопилось их почти два десятка ,чуть ли не каждый месяц мы платим штраф то в 20 тыс, то в 40 тыс, причем, нередко за то, что было опубликовано вовсе не нашем сайте, и даже не на сайте, на который мы дали активный линк, а где-то на третьей руке, но «мизер» все равно прилетал нам. Это стало уже вполне привычным оброком: мы печатаем то, что считаем нужным и правильным — они нас наказывают рублем. В конце концов, можно ведь писать о цветах или исключить упоминание фамилии президента вовсе. Но кому нужно такое общественно—политическое СМИ? К тому же к концу мая деньги окончательно кончились, я переквалифицировалась в верстальщика сайта и продолжала поиск средств и вариантов возобновления издания.
КТО —
Кто был инициатором?
Меж тем, в этот раз «письмами счастья» решили не ограничиваться. В апреле 2018 года в генеральную прокуратуру, на имя генерального прокурора Ю.Я. Чайки, поступил депутатский запрос от ветерана КГБ СССР, а потом ФСКН, генерал-лейтенанта и депутата Государственной Думы от фракции «Справедливая Россия» Николая Ивановича Рыжака. В прошлом офицер военной контрразведки, он докладывал, что на его электронный адрес 2 апреля поступило письмо от некоего внимательного гражданина Д.И. Игнатова ( все документы — из дела № 5-13-1632/18, все находятся в распоряжении редакции), который просит «организовать проверку по факту возможного нарушения Федерального закона «О средствах массовой информации» от 27.12.1991 г. № 2124-1 ( с изменениями от 25.11.2017 г.) в сфере финансирования СМИ». Господин Игнатов обнаружил, что «в период с апреля 2017 года по февраль 2017 года от «Фонда поддержки свободы прессы» ( в 2014 году включен в реестр НКО, исполняющих функции иностранного агента) были совершены денежные переводы на сумму 5,4 млн. рублей».
Каким образом простой гражданин получил информацию о коммерческой деятельности частной компании — то оставим за скобками, для догадливых. Как господин Игнатов узнал, какие документы поступили, а какие не поступили от ООО «Новые Времена» в адрес Роскомнадзора — не менее любопытно. Тем более, что сам регулятор о том, что называется, ни сном ни духом: не только в The New Times за информацией не обращался, и грозных писем, как за ним водится, не писал — когда в пятницу, 26 октября, уже после приговора суда, издание РБК обратилось в Роскомнадзор за комментарием, там «опровергли сообщения о штрафе»: никакого решения Тверской районный суд в итоге не вынес, — заявили РБК в Роскомнадзоре. — Данная информация не соответствует действительности», — сообщили в ведомстве, добавив, что Роскомнадзор не подавал иск в суд в отношении The New Times».
Но что — Роскомнадзор, когда разобраться требует сам ветеран КГБ и депутат Рыжак? « В связи с изложенным, прошу провести проверку полученной информации. Приложение: Копия обращения Д.Игнатова на 1 листе»,— так заканчивается письмо депутата генеральному прокурору. И что вы думаете? Генеральный прокурор, основываясь на 1 листе приложения от Д. Игнатова, берет под козырек и начинает проверку! А вы говорите, власть к народу не прислушивается. Прислушивается, и еще как, особенно если этот народ — с Лубянки.
ЗА ЧТО —
Что мы такого страшного натворили?
Налоги не заплатили? Нет, заплатили. В Минюст иностранный агент — «Фонд поддержки свободы прессы» — не отчитался? Нет, отчитался, как и положено, каждый квартал. Тогда в чем наша вина? В бездействии — так это квалифицируется на юридическом языке.
Теперь по порядку.
30 декабря 2015 года, в разгар борьбы с иностранными агентами, были внесены поправки в федеральный закон о СМИ, в Ст. 19.2, которая отныне предписывала средствам массовой информации уведомлять о получении денежных средств от иностранных источников, за исключением средств от рекламы, продаж или подписок. Следом вышло постановление правительства, которое определяло, что уведомление должны быть именно в электронной форме (для чего, замечу для коллег, требуется получить специальный ключ и установить софт, работающий только и исключительно с PC), а затем и соответствующий приказ и форма отчета Роскомнадзора, вступивший в силу в июне 2016 года.
Никаких проблем с этой новой отчетностью — в буквальном смысле одна таблица и несколько приложений, которые надо собрать в три файла, — не было.
Но мы — пропустили. Банально — пропустили. В том числе и потому, что средства в Фонд приходили прежде всего от российских спонсоров и в результате краудфандинга, то есть, наши читатели, в своем абсолютном большинстве — граждане Российской Федерации, переводили средства на издание журнала на рублевые счета в российском банке «Фонда поддержки свободы прессы». Еще раз: российские граждане переводили деньги на рублевый счет в российском банке. Но мы не учли: еще в декабре 2014 года этот фонд был одним из первых объявлен иностранным агентом (наши спонсоры, граждане РФ, переводили деньги со счетов за пределами РФ). И, следовательно, все деньги, которые шли через этот фонд, автоматически становились «иностранными источниками». Например, покойный предприниматель Петр Офицеров, подельник Навального по делу «Кировлеса», каждый месяц переводил нам несколько тысяч рублей на издание журнала — и все деньги российского предпринимателя Офицерова автоматически становились иностранными.
Самое поразительное, что Роскомнадзор, который следит за нами самым пристальным образом, и куда, почти как на работу, регулярно ходит на составление протоколов адвокат The New Times Вадим Прохоров, этой нашей оплошности тоже не заметил.
Когда же 8 июня 2018 года мы получили «Представление об устранении нарушений федерального законодательства» из Тверской межрайонной прокуратуры города Москвы, то — ахнули. И тут же бросились устранять нарушение и приняли меры, как было указано в требовании заместителя прокурора Д.С.Лютого, «к недопущению впредь подобных нарушений федерального законодательства». То есть, оформили электронный ключ, загрузили софт, заполнили таблицы, прицепили протоколы, отправили отчет регулятору. Нам скрывать нечего, мы и так все сведения о средствах, которые приходят на «Фонд поддержки свободы прессы» и расходуются на уставную деятельность фонда, регулярно предоставляем в фискальные и контролирующие органы РФ. Спасибо прокурорам, уберегли от будущих проблем, подумали мы.
Как оказалось — зря подумали.
Но прежде — о деньгах.
СКОЛЬКО —
Какие суммы нам инкриминируются?
Как вы помните, в письме депутата Рыжака указывалась сумма в 5,4 млн руб. , полученные от «Фонда поддержки свободы прессы» « в период с апреля 2017 года по февраль 2018 года». В представлении прокуроров она уже выросла до 24 млн 500 тыс рублей «с марта 2017 г.по апрель 2018 г.» — прокуроры ссылались на некие данные «МРУ Росфинмониторинга по ЦФО». В определении мирового судьи Шведовой указаны 22 млн 250 тыс руб., полученные от иностранного агента с апреля 2017 года по март 2018 года — и та же ссылка на данные того же «МРУ Росфинмониторинга по ЦФО». Почему на 2 млн меньше, чем указывали прокуроры, коли источник данных один и тот же? Или почему в 4 раза больше, чем указывал контрразведчик Рыжак и его источник? Очевидно, что нам инкриминируются все деньги, которые были потрачены ООО «Новые Времена» на бумажное, а потом и сетевое издание The New Times за год, а то и больше. Как считали, кто считал, от кого и сколько — тайна. Но штраф определили в размере 22 млн 250 тыс рублей, то есть, в годовой бюджет сетевого издания newtimes.ru.
ЗАКОН и ПОРЯДОК
Или история о том, как прокуроры и судьи меняли свои решения на прямо противоположные
Итак, выполнив требование прокурора Лютого, отчитавшись перед Роскомнадзором и не получив никаких от него предписаний, мы облегченно вздохнули. Тем более, что, согласно постановлению пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2005 г. № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях», последний из возможных сроков привлечения к административной ответственности истек 11 июля 2018 года — на что указывал в своем правовом обосновании адвокат The New Times Вадим Прохоров.
С позицией нашего адвоката согласились и прокуроры Тверской межрайонной прокуратуры и не стали выносить постановления о возбуждении административного производства в отношении ООО «Новые Времена». Было это 31 июля 2018 года. А спустя 7 недель, 25 сентября, прокуроры меняют свою позицию на прямо противоположную, при этом приватно показывают пальцем на потолок: дескать, мы-то что, но сверху — давят.
Однако, сюрпризы продолжались — теперь в кабинете мировой судьи судебного участка № 367 Тверского района города Москвы М.Е. Шведовой.
26 сентября 2018 года судья Шведова пишет развернутое определение, в котором, ссылаясь на вышеупомянутое постановление пленума Верховного Суда РФ № 5 от 24 марта 2005 года, указывает, что «трехмесячный срок давности привлечения к административной ответственности на момент составления постановления о возбуждении дела об административном правонарушении направления дела на судебный участок истек» (пунктуация и стилистика цитаты полностью сохранены). И дальше: «Допущенные государственным органом (то есть, Тверской межрайонной прокуратурой — Е.А,) при составлении постановления о возбуждении дела об административном правонарушении процессуальные нарушения являются существенными, и препятствуют рассмотрению дела об административном правонарушении». И — мировая судья Шведова распоряжается возвратить прокурорское постановление о возбуждении дела об административном правонарушении в отношении ООО «Новые Времена» туда, откуда оно пришло.
О, ее величество процедура, о процессуальный кодекс — вы нет-нет да оказывается на стороне страдающих, тех, кто из своих налогов оплачивает это алкаемое торжество закона!
Но — нет.
Что происходило в следующие три недели, какие кнопки и где нажимали — в Генеральной прокуратуре, на Лубянке, на Старой площади или в Кремле — мы не знаем. Но то, что нажимали — сомнений не вызывает.
И 16 октября, во вторник, заместитель прокурора Лютый вносит протест на определение судьи Шведовой в суд следующей инстанции — в Тверской районный суд города Москвы.
Неделя проходит лениво, но 23 октября, вечером, аккурат после шумного интервью с Навальным, судебные клерки, почтовики и полицейские начинают лихорадочно искать представителей ООО «Новые Времена», чтобы вручить извещения о назначенном на полдень 25 октября новом судебном заседании.
Дело рассматривала опытный федеральный судья О.Ю.Затомская — во время протестной зимы 2011–2012 гг. у нее была другая фамилия, Боровкова, и она запомнилась коллегам по оппозиционному движению тем, что заставила Бориса Немцова, тогда еще живого, пять часов стоять на ногах… Судья Затомская отменяет решение мировой судьи Шведовой, а с ним и постановление пленума Верховного суда РФ. Но мало этого: вслед за прокурорами она переквалифицирует правонарушение, вменяемое ООО «Новые Времена», на так называемое «длящееся» (хотя еще в июле мы все свои огрехи исправили, а Верховный суд так же специально указывал, что подобные правонарушения как «длящиеся» определяться не должны, разъяснили мне адвокаты ), а это означает по какой-то сложной и маловразумительной казуистики Кодекса об административных правонарушениях, другое исчисление срока давности. А именно: три месяца начинают исчисляться с момента, когда компетентные органы обнаружили правонарушение. То есть, с 8 июля 2018 года, когда прокуроры вынесли в адрес ООО «Новые Времена» свое представление и потребовали устранить нарушение, так? Как же — следите за руками. Тогда бы все прокурорско-судебные игры должны были бы завершиться 8 сентября. Ан нет, прокуроры говорят: а вот еще 25 июля мы получили новые материалы (какие?) от Росфинмониторинга, следовательно день «Ч» — 25 октября. К слову, в сентябре и этот прокурорский довод мировая судья Шведова отмела.
Но то было когда — тогда было солнце, бабье лето, конец сентября, а тут уже октября, дождь и сплошное уныние. Короче, в тот же день, в 16:30 25 октября состоялось и второе заседание, только уже в миром суде, И — без вновь открывшихся обстоятельств, без новых документов или свидетелей, и без ответчиков судья Шведова приняла решения, прямо противоречащее ее же определению от 25 сентября. Как писал великий румынский драматург Ионеску, «все принципиальны, но все — при известных обстоятельствах».Вот вам и закон, вот вам и порядок. Занавес.
ЧТО ДАЛЬШЕ
Понятно, что ни 22 млн руб., ни суммы в десять раз меньшей у нас нет. В прошлую субботу меня заставил открыть шторы на окнах издатель «Новой газеты» Дмитрий Муратов: «Мы тут посовещались и решили передать тебе 1 млн руб.», — сказал он. Я редко плачу, а тут было трудно удержаться. Потом еще звонили. Потом пошли записочки и письма во всех мессенджерах и в социальных сетях, в Фейсбуке начали создаваться группы — в помощь The New Times. Наша, моя личная благодарность и низкий поклон всем, кто протянул нам руку, и кто готов подставить плечо.
Взаимопомощь — этим во все века жили и благодаря этому выживали инакомыслящие что в Царской России, что в СССР, что сейчас, в России путинской.
В ближайшие 10 дней наш адвокат подаст апелляцию на решение мировой судьи. По какой-то совершенно извращенной логике, она, эта наша апелляция, придет все к той же судье Затомской, председательствующей в заседании апелляционной инстанции в Тверском районном суде. Результат с большой вероятностью можно предсказать. Дальше — Мосгорсуд и Верховный суд. Кто знает, а вдруг главный суд страны вспомнит решения своих же пленумов разных лет, которые делают совершенно невозможным тот вердикт, который лежит у меня сейчас на столе.
Очевидно, что все эти судебные разбирательства потребуют работы нескольких адвокатов и немалых расходов. В ближайшее время мы вывесим банковский счет, куда будем просить вас перевести средства на покрытие судебных издержек.
Правда, есть один нюанс: приговор о 22 млн 230 тыс вступит в силу после решения районного суда — дальше у нас будет 60 дней, прежде чем нам заблокируют счета и закроют доступ на сайт.
В любом случае, мы будем бороться. Шансов немного, но попытаться стоит.
P.S. Копия постановления мировой судьи М. Шведовой от 25 октября 2018 года
