Фото Дарии Воронцовой
«Деяния апостолов» стоят особняком среди всех двадцати семи книг Нового Завета.
Это единственная каноническая книга, которая рассказывает нам историю христианской общины с момента казни Иисуса и до начала 60-х.
Несмотря на то, что эта книга называется «Деяния апостолов», большая ее часть посвящена именно Павлу. Более того, начиная с шестнадцатой главы, автор переходит к повествованию от первого лица. Это так называемый «Документ Мы» — поистине бесценное свидетельство о самых ранних днях христианства, оставленное спутником апостола Павла, и этот спутник был тот же самый человек, который написал Евангелие от Луки.
Иначе говоря, «Евангелие от Луки» и «Деяния Апостолов» представляют собой двухтомник. В первом томе ученик Павла рассказывает от Иисусе Христе, а во втором — о своем учителе Павле.
Подробности, которые не всегда благоразумно приводит этот условный Лука, не оставляют сомнений, что «Деяния» действительно написаны, или, как минимум, надиктованы участником описываемых событий, иначе бы автор просто опустил эти подробности вместо того, чтобы пытаться их переобъяснить.
Иначе говоря, из того, что «Деяния Апостолов» написаны/надиктованы очевидцем, еще не следует, что они являются правдивыми. Воспоминания Талейрана тоже принадлежат Талейрану, но это не значит, что тому, что в них написано, следует верить.
Согласно «Деяниям», после распятия Иисуса события развивались так: после того, как ученики поняли, что Иисус не умер, а, наоборот, воскрес, на них снизошел Дух Святой, позволивший им проповедовать на разных языках.
После первой же проповеди Петра к общине присоединилось три тысячи человек. Они жили, отвергая частную собственность. «Верующие были вместе и имели всё общее» (Деян. 2:44).
В том числе в общину вступили Анания и Сапфира, муж и жена. Так как при вступлении они передали апостолам не все деньги, а только их часть, Бог тут же поразил их смертью. Имущество их после смерти унаследовали апостолы, которые раздали его на добрые дела.
Общность имущества, равно как и воздержание от плотских связей была естественно связана с ожиданием скорого прихода Царя из Дома Давидова: зачем плодиться, если скоро все накроется медным тазом? Неизбежность Второго Пришествия доказывалась наличием Первого. Христос Придет Снова, потому что Он Уже Приходил.
Если верить «Деяниям», христианский яхад в это время в Иерусалиме был очень силен. Апостолы обращали в свою веру тысячи, совершали чудеса и беспрепятственно проповедовали в Храме (Деян. 2:46). Даже «из священников очень многие покорились вере» (Деян. 6:7).
Стефан — первомученик
Рембрандт Харменс ван Рейн. Побитие камнями святого Стефана, 1625
Чтобы не отрываться от духовной деятельности, апостолы поставили во главе церкви семерых диаконов, (от греческого διάκονος, слуга) один из которых назывался Стефан, что по-гречески означает «венец». Диаконы эти были вроде завхозов.
«Деяния» утверждают, что Стефан, «исполненный веры и силы, совершал великие чудеса и знамения в народе» (Деян. 6:8).
Это важный момент.
«Деяния» утверждают, что руководство ранней церковью было коллегиальное: идеологией в ней заведовали двенадцать апостолов, а хозяйством — семь диаконов, причем диаконы были какие-то второстепенные персонажи, поставленные для распределения продовольственных пайков.
Однако тут же «Деяния» проговариваются, что именно «Стефан» — человек, нигде не значащийся среди апостолов, совершал «знамения и чудеса», и, более того, лицо его было, как лицо Ангела (Деян. 6:15). Даже Иисус ни разу не удостаивается от Луки столь лестной характеристики.
Этот-то Стефан, согласно «Деяниям», и стал причиной резкого поворота в жизни христианской общины. В спор со Стефаном вступили некие евреи. Переспорить одаренного божественной мудростью Стефана они не смогли, и тогда прибегли к обычному приему завистников, побежденных в дискуссии: донесли на Стефана властям.
Стефана привели в Синедрион и потребовали отречься от Иисуса. Вместо этого он публично заявил о близости Второго Пришествия. «Вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» (Деян. 7:56), — возвестил Стефан.
Тогда Стефана побили камнями. Пока его убивали, он, преклонив колени, молился: «Господи, не вмени им греха Сего» (Деян. 7:60). После убийства Стефана на церковь началось «великое гонение» (Деян. 8:1), и верующие разбежались из Иерусалима.
Прозрения Савла
Караваджо. «Обращение Савла», 1600–1601 гг.
Побиение Стефана играет в «Деяниях» важнейшую роль, ибо вводит в текст главного героя — Савла, которого «Деяния» называют римским гражданином. По крайней мере он был эллинизированный еврей, получивший неплохое греческое образование. В качестве эллинизированного еврея Савл имел еще и второе имя, Павел.
Это не было его христианское имя, полученное при крещении — это было его второе римское имя, происходившее от латинского paulus, маленький, скромный. У эллинизированных евреев в то время было принято обзаводиться еще одним, языческим именем, точно так же, как у китайцев в Гонгконге принято сейчас иметь два личных имени, одно китайское, другое английское. Ни при каких обстоятельствах в 30-х годах в Иерусалиме верующий в Иисуса иудей при крещении не мог получить латинское имя. Если Павел получил при крещении еще одно имя, то оно было третьим и каким-то другим.
Павел принимал участие в побиении Стефана, хотя автор «Деяний» пытается минимизировать его участие. Убийцы всего лишь сложили свои одежды у его ног (Деян. 7:58). После убийства Стефана начались преследования христиан, и Павел принимал деятельное в них участие. Он «терзал церковь, входя в домы и влача мужчин и женщин, отдавал в темницу» (Деян. 8:3), а потом выпросил у первосвященника «письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдет следующих Пути, и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим» (Деян. 9:2).
По пути в Дамаск Павлу явился Иисус, и Павел прозрел. И в буквальном, и в фигуральном смысле: потому что после встречи с Иисусом Павла поразила слепота, и снял ее в Дамаске только апостол Анания.
Прозрев, Павел тоже начал проповедовать Иисуса. Согласимся, что он имел на это полное право. Ведь теперь Павел был одним из немногих людей, который видел и даже лично беседовал с Иисусом после его воскресения. Это ставило его на равную доску с апостолами и, между прочим, убедительно подтверждало сам факт воскресения.
Так как Павел был эллинизированный еврей и римский гражданин, он проповедовал Иисуса не только среди иудеев, но и среди язычников. Более того, согласно «Деяниям», он был назначен апостолом среди необрезанных, в то время как Петр был назначен апостолом среди обрезанных.
Это был вполне логичный подход.
Верующие в Иисуса сами утверждали, что в Царство Божие войдут не все евреи, а только те, которые верят в Иисуса. Но тогда кто сказал, что верующие в Иисуса должны быть обязательно евреями?
Именно Павел начал проповедовать, что для того, чтобы спастись, вовсе не обязательно быть иудеем, а достаточно веры в Христа.
Иисус проповедовал еврейский закон: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мф. 5:17). Павел проповедовал Иисуса.
Иисус утверждал, что он пришел, чтобы дать своим сторонникам Престолы, с которых они будут судить двенадцать колен Израилевых (Мф. 19:28; Лк. 22:30). Павел утверждал, что Иисус пришел, чтобы искупить первородный грех.
Иными словами, именно Павел сделал из еврейской милленаристской секты религию доброты — христианство.
Немецкий теолог XIX в. Вильм Вреде называл Павла «вторым основателем христианства». «Он сохранил новую веру от ее угасания в виде еврейской секты. Он спас ее для истории, но он сделал это, изменив ее характер»1.
Благодаря Павлу вера в воскресшего Иисуса, зародившаяся среди милленаристски настроенных евреев (милленаризм — вера в сакральный смысл 1000-летнего временного рубежа — NT.) , была перенесена в принципиально новую экологическую нишу. Из веры обездоленной нации она стала верой обездоленных низов. Из веры тех, кто ненавидел империю, она стала верой тех, кто ее населял.
Иисус ходил пешком по крошечной Галилее — Павел ходил по морю из одного конца Римской империи в другой. География его странствий, изложенная в «Деяниях», читается, как тогдашний Бедекер: христианство распространялось теми же торговыми путями, что посуда из La Graunefesque и чума при Юстиниане.
В новой экологической нише, в разреженной религиозной атмосфере Римской империи, где низы верили в самые примитивные суеверия, а верхи вместо религии утешались философией, вера в Христа, с ее обещанием вечной жизни и воскресения во плоти, не имела конкурентов и размножалась, как кролики в Австралии.
При этом Павел, так же, как и другие апостолы, был уверен, что Второе Пришествие случится вот-вот:
«Я вам сказываю, братия: время уже коротко» (1Кор. 7:29). «Мертвые во Христе воскреснут прежде», «потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем» (1Фес. 4:17).
Второе пришествие у Павла, как и у зилотов, был гвоздь всей программы, ее ключевой пункт.
По состоянию на сегодня это близящееся Второе Пришествие Христа, которое должен был увидеть своими глазами еще первосвященник Каиафа, запаздывает почти на две тысячи лет.
АПОСТОЛ ПАВЕЛ И ЕРЕТИКИ
У идиллической картины Павлова триумфа есть, однако, одна проблема.
Буквально везде, куда приходил со своей проповедью апостол Павел, он встречал еретиков, «лжебратий» (Гал. 2:4), «смущающих вас и желающих превратить благовествование Христово» (Гал. 1:7).
Какие-то негодяи и подлецы, приходящие в обращенные Павлом общины, переворачивали все по-своему и побуждали обращенных Павлом добрых христиан соблюдать иудейский закон — то есть обрезываться, есть только кошерное и соблюдать субботу.
Это в корне противоречило главному месседжу Павла о том, что спасение обретается верой в Христа, а не соблюдением закона Моисеева. Для этих еретиков Павел не желает самых грозных слов. «Кто благовествует вам не то, что́ вы приняли, да будет анафема» (Гал. 1:9).
Но кто же эти еретики и лжеучителя, служители Сатаны, которые «принимают вид слуг праведности» (2Кор. 11:15), и ревнуют (ζηλοũσιν) (Гал. 1:17) учеников Павла?
«Послание к Галатам» апостола Павла не оставляет сомнений в их личностях.
Это апостол Иаков, брат Иисуса, и это апостол Петр. То есть те люди, которые знали Иисуса не со слов Духа Святого, но были знакомы с ним во плоти еще в Галилее и могли, худо-бедно, выяснить его взгляды на этот вопрос в ходе персонального собеседования.
Обратимся снова к «Деяниям Апостолов».
Согласно автору «Деяний», сразу после своего обращения Павел отправился в Иерусалим.
Но мы совершенно точно знаем, что это ложь, и знаем мы это как раз из послания Павла к Галатам. В нем Павел честно объясняет, что нет, сразу после обращения он не пошел в Иерусалим. «Я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск» (Гал. 1:16–17).
Согласно «Деяниям апостолов», после второго прихода Павла в Иерусалиме состоялось общее совещание, на котором обсуждался именно этот основополагающий вопрос: нужно ли язычникам, уверовавшим в Иисуса, соблюдать иудейский закон.
Но и это ложь. По собственным словам Павла, никакого совещания не было. «Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня (Гал. 1:18–19).
Наконец, согласно «Деяниям», на вышеупомянутом совещании было решено, что язычникам закона соблюдать не должно, а достаточно не есть идоложертвенного, а инициатором этого решения был апостол Петр, уже и доселе преломлявший хлеб с неевреями.
И снова это ложь — Петр не только не благословлял Павла на нарушение иудейского закона, но, наоборот, прибыв в Антиохию к обращенным Павлом язычникам, отказался публично преломить с ними хлеб, по случаю чего между ними произошла грандиозная теологическая разборка.
«Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных» (Гал. 2:11–12).
Автор «Деяний Апостолов» врет, и вполне намеренно. Он врет об одном из самых важных расколов в истории христианства. Эллинизированный еврей и римский гражданин Павел, проповедовал не реального Иисуса Назорея, а переведенного на греческий язык Христа.
Павел считал, что для спасения достаточно веры в Христа, а тот, кто считает, что для спасения надо соблюдать иудейский закон — еретик. «Ведь если через закон праведность, (δικαιοσύνη) то Христос напрасно умер» (Гал. 2:21).
Апостолы, которые видели Иисуса вживую, были категорически не согласны. Для них праведность (центральное для Кумрана понятие) именно что приходила через закон. «Ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона», — учил Иисус (Мф. 5:18).
3 The Damascus Document, 8, 14, в: R. H. Charles, ed., The Apocrypha and Pseudepigrapha of the Old Testament in English, vol. 2: Pseudepigrapha (Oxford: Clarendon Press, 1913): pp. 799-834
4 The Damascus Document, 9, B, 2
Для них рекомендация Павла «Все, что продается на торгу, ешьте без всякого исследования (1Кор. 10:25) — была сущая анафема, Три Сети Велиала, яд драконов и яйца аспидов2. Основа праведности для них, как и в Дамасском документе, была необходимость «отделять нечистого от чистого3» . Для них было ясно, как божий день, что все «презирающие заповеди и уставы подлежат возмездию как нечестивцы, когда Бог взыщет с земли»4.
Версия Павла, в общем и целом, победила: христиане не соблюдают субботы и едят некошерную пищу. Но в те времена это было довольно сильное утверждение: что все апостолы, видевшие Иисуса живьем, евшие с ним и пившие с ним понимают его неправильно, а истину знает только Павел, побеседовавший с ним по дороге в Дамаск.
Но даже спор по поводу закона был только верхушкой айсберга. Между первоначальными последователями Иисуса и последователями Павла, как между меньшевиками и большевиками, как мы увидим ниже, существовали еще более фундаментальные различия.
И чтобы об этих различиях говорить, мы должны обратиться к фигуре не менее важной, чем апостол Павел, для понимания развития раннего христианства.
Эта фигура — Симон Волхв.
АПОСТОЛ ПАВЕЛ И СИМОН ВОЛХВ
Симон Волхв — это вполне реальное историческое лицо, которое упоминает, между прочим, Иосиф Флавий, рассказывая о браке прокуратора Феликса с Друзиллой, богатой и влиятельной сестрой Ирода Агриппы.
Мы уже упоминали об этом скандальном матримониальном союзе. Феликс, бывший прокуратором Иудеи с 52 по 58 г, был типичным примером безумной кадровой политики императора Нерона. Его брат был фаворит Нерона, ненавидимый римской элитой вольноотпущенник Паллас, и сам Феликс был ничем не лучше брата. Как и всякий предусмотрительный временщик, Феликс желал конвертировать свой временный должностной успех во что-нибудь более перманентное. Брак со сказочно богатой иудейской принцессой в этих условиях был очень разумной стратегией.
Проблема заключалась в том, что Друзилла исповедовала иудаизм и поэтому не могла выйти замуж за необрезанного римлянина. (Она была еще и замужем, но по сравнению с Законом это были пустяки). Поэтому Феликс, согласно Иосифу, подослал к ней некоего Симона, иудея, происходившего с острова Кипр и выдававшего себя за гоэса, и стал уговаривать ее «бросить мужа и выйти замуж за него, Феликса»5. Иосиф Флавий не сообщает, какие аргументы приводил Симон, однако известно, что они возымели действие: Друзилла вышла замуж за присланного в Иудею экс-санкюлота, составив тем его счастье и состояние.
Симон Волхв упоминается и в «Деяниях Апостолов». Там рассказывается, как Симон Волхв, «увидев, что через возложение рук Апостольских подается Дух Святый» (Деян. 8:18), принес евангелисту Филиппу деньги и предложил их за «власть сию, чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Духа Святаго» (Деян. 8:19). Симон, разумеется, получил суровый отлуп. Именно из-за этого предосудительного поступка Симона продажа церковных должностей была впоследствии названа «симонией».
При этом — и это важно — в «Деяниях Апостолов» Симон Волхв назван христианином. Он — не язычник, не идолопоклонник, не мошенник. Он «крестился и не отходил от Филиппа» (Деян. 8:13). Симон верует во Христа, но не так, как надо. Он — еретик. Ириней Лионский и Евсевий Кесарийский утверждают, что ересь началась в церкви именно с Симона Волхва.
В других раннехристианских сочинениях Симону Волхву уделено куда больше места, чем в «Деяниях Апостолов». Одним из таких сочинений являются «Деяния Петра». Они написаны в Малой Азии — возможно, в Антиохии — во второй половине II-го века. Главной их темой является магическое состязание апостола Петра и Симона Волхва.
«Деяния Петра» начинаются с небольшого, но важного, как мы увидим, эпизода.
В этом эпизоде верующие приходят домой к апостолу Петру, чтобы излечить своих больных. Как мы уже говорили, ранние христиане вообще постоянно совершали чудеса. Именно фантастическое могущество апостолов Иисуса, праведников и святых, было главным доказательством истинности их учения. Однако, придя домой к Петру, просители видят там его дочь, разбитую параличом. В связи с этим один из просителей выражает сомнение: точно ли Петр обладает заявленным всемогуществом, и если да, то почему не может исцелить свое дитя?
В ответ Петр именем Господа приказывает парализованной дочери встать и пройтись. Она встает и идет, а потом по приказу Петра снова ложится на место.
Петр объясняет, что для его дочери лучше оставаться парализованной, потому что ему было видение о том, что если она будет здоровой, она будет вводить в соблазн своей красотой мужей.
Он рассказывает историю о том, как богатый человек по имени Птолемей хотел завладеть его дочерью. Чтобы предотвратить это, Петр помолился, и дочь его разбил паралич. Птолемей, вследствие своего нечестивого желания, тоже ослеп. Ослепший Птолемей уверовал в Господа, и, умирая, завещал его дочери кусок земли. Эту землю Петр продал, а деньги роздал бедным6.
Таким образом, тот факт, что дочь апостола Петра разбил паралич, никоим образом не противоречит его необъятной магической власти. Наоборот — он ее подтверждает.
Это краткое вступление предваряет историю Симона Волхва. Петр узнает, что в городе Риме объявился некий Симон Волхв. Симон Волхв называется себя последователем Иисуса и творит чудеса именем Христа, но ангел Господень открывает Петру, что на самом деле Симон Волхв получает свою силу от Сатаны7. В других апокрифах говорится, что Симон Волхв выдавал себя за воскресшего Христа.
8 Там же, 2, 17
Петр хорошо знает Симона. Он уже выгнал его из Иерусалима, потому что Симон Волхв только называл себя христианином, а на самом деле был мошенником, вором и конченым аферюгой. В Иерусалиме Симон даже как-то с помощью волшебства обворовал богатую вдову, которая считала его апостолом. На счастье вдовы, ангел Господень поведал Петру об этом печальном событии, и подельников Симона взяли с поличным. Сам Симон бежал, а вдова стала настоящей христианкой и отдала свои деньги Петру8.
Услышав, что кидала и аферюга Симон Волхв, выдворенный из Иудеи, не только не пропал, а принялся за старое уже в столице империи, Петр пускается в путь и прибывает в Рим. Там он первым делом приходит в синагогу.
Христиане в синагоге (это важная подробность) рассказывают Петру об аферах Симона Волхва. Они жалуются, что некий сенатор Марцелл всегда давал деньги христианам и помогал им. Теперь, однако, вместо настоящих христиан, которые веруют правильно, он тратит все на Симона, который верит не так, как надо9.
Правильно верующие христиане просят Петра помочь в беде и изобличить Симона Волхва.
Апостол Петр отправляется к дому сенатора Марцелла. Заметив на цепи сторожевого пса, он наделяет его человечьим голосом и заставляет доложить о себе Симону10.
11 Там же, 2, 10, 2
При виде такого наглядного доказательства способности Петра совершать чудеса, сенатор Марцелл выходит из дома, садится у ног Петра и просит прощение за то, что он впал в ересь11.
На всякий случай Петр предъявляет сенатору новые верительные грамоты в виде чудес. Он заставляет статую императора, разбитую во дворе, собраться и стать единым целом. Затем он оживляет вяленую селедку. Он опускает ее в бассейн, и та оживает и плавает, весело помахивая хвостиком. Наконец, Петр совершает третье чудо. Вместо того, чтобы самому отправиться спорить с Симоном, он посылает к нему женщину с семимесячным младенцем, устами которого, как известно, глаголет истина.
В богословском споре младенец легко побивает еретика Симона и приказывает ему убраться из Рима «до наступления шабата»12.
Говорящая собака, ожившая селедка, собравшаяся статуя и проповедующий младенец — несомненно доказывают любому слушателю «Деяний», что Петр — апостол, а Симон Волхв — обманщик и сын дьявола.
Но римская публика не такова и нуждается в иных доказательствах. Поэтому префект Рима Агриппа устраивает на форуме между Симоном Волхвом и Петром магическое состязание.
Во время состязания Симон Волхв одним своим словом убивает слугу префекта. Петр чудесным образом воскрешает слугу13.
В ходе второго испытания на форум приносят мертвеца. Симон Волхв с помощью волшебства заставляет его открыть глаза и кивать головой. Изумленный префект восклицает, что это настоящие чудеса, но апостол Петр тут же указывает ему на ошибку: ведь труп совсем не ожил, а всего-то вертит глазами и головой, а это же совсем не то. Затем апостол Петр воскрешает мертвеца14.
15 Там же, 2, 29, 9
16 Там же, 3, 1, 5
Благодарная мать экс-покойника дарит ему две тысячи золотых, а сам покойник — четыре тысячи15, и еще одна благородная матрона, уверовавшая в Христа — десять тысяч16.
Симону Волхву, кидале и аферюге, эти деньги, естественно, не дают покоя, и он не успокаивается и по-прежнему совершает чудеса, отбивая у апостола Петра клиентов и подношения. Тогда наступает третий, решающий этап соревнований.
Симон Волхв обещает полететь над Римом и, действительно, в назначенный день, к восторгу римской толпы, взлетает над форумом. Апостол Петр, однако, возносит молитву Господу — Симон Волхв падает с высоты, расшибается, и гибнет17.
Последним эпизодом «Деяний Петра» является мученическая смерть апостола. Дело в том, что после того, как апостол Петр победил Симона Волхва, огромное количество римлян, а главное, римлянок, уверовали в Христа. Уверовав, они стали отказывать своим мужьям в плотской близости, как и подобало в преддверии Конца Света.
Мужскую половину римской элиты такая позиция не устраивала, и префект Рима, Агриппа, возмущенный внезапно вспыхнувшим в его любовнице целомудрием, казнил Петра, распяв его, по его собственной просьбе, головой вниз18.
История о состязании апостола Петра и Симона Волхва была очень популярна вплоть до Средних Веков и существует во множестве вариантов. В одном из них, например, арбитром состязания является император Нерон, который после неудачного полета Симона Волхва велит казнить апостолов Петра и Павла, вызвавших его падение.
Если представить себе, что у этой легенды есть историческая основа, то получается, что во время апостола Петра существовал какой-то страшный еретик, который проповедовал якобы от имени Иисуса, и даже отождествлял себя с Христом, но на самом деле был сыном Сатаны.
Петр выгнал этого еретика из Иудеи и последовал за ним в Рим. Несмотря на то, что Петр победил в Риме этого еретика, это привело к смерти Петра.
Кто же этот страшный Сын Сатаны, архиересиарх и лжечудотворец, называвший себя Иисусом Христом Симон Волхв, и почему мы о нем ничего больше не знаем?
Фердинанд Кристиан Баур, немецкий протестантский теолог и основатель Тюбингенской школы, второй после Реймаруса основоположник библейской критики, предположил, что мы знаем Симона Волхва очень хорошо, только под другим именем.
Это апостол Павел.
