Андрей Колесников. Фото: КГИ
Путин был в курсе задержания сенатора Арашукова. Кремль, если верить Дмитрию Пескову, был не в курсе того, что в стране заведено первое уголовное дело по статье, преследующей нежелательные организации, и у фигуранта этого дела Анастасии Шевченко умерла 17-летняя дочь. Путин заботится о том, чтобы министр здравоохранения Скворцова донесла до всего населения, как нужно предохраняться от гриппа, а Ростовский областной суд продлил Анастасии Шевченко домашний арест, из-за чего ее дочери не смогли оказать адекватную медицинскую помощь в больнице, находящейся далеко от Ростова. Кремль готов защищать права русских верующих на Украине, Путин, выступая на Поместном соборе РПЦ, призывает к сбережению традиционных ценностей, среди которых милосердие, а защитить права преследуемой бог знает за что женщины и ее ребенка, теперь мертвого, и проявить к ней милосердие некому.
Это snap shot современной России за всего-то несколько дней. Неподражаемое поповское лицемерие, сдобренное полной «симфонией» государства и церкви.
Пародия на задержание Берии маршалом Жуковым и генералом Москаленко в 1953 году — Армандо Ианнуччи со своей «Смертью Сталина» обзавидовался бы: Чайка и Бастрыкин в роли героических военных гонятся за бодрым джигитом Арашуковым, с папашей которого глава СК, по некоторым данным открытой прессы, неплохо проводил время. Как заметил один знаток кавказских обычаев, согласно законам гостеприимства, если Бастрыкин был гостем Арашукова-старшего, то теперь и видный деятель газпромовской системы и уважаемый в Карачаево-Черкесии человек должен побывать в гостях у главы Следственного комитета. И, вероятно, загостится на несколько лет.
Полное выпадение кремлевского пресс-секретаря из новостной повестки. «Я первый раз слышу об этой истории» (смерти дочери Анастасии Шевченко и ее преследовании), — признался пресс-секретарь президента России, часть функционала которого — владеть новостной повесткой. Вопрос — верить его святой невинности по этой части или нет? Можно и поверить, в истории были подобного рода казусы. Например, однажды Картер спросил министра иностранных дел Громыко, почему арестован диссидент Щаранский. Андрей Андреевич ответил, что он не знает, кто это такой. Многие сочли этот ответ блестящим дипломатическим трюком. Но когда переговоры с президентом США закончились, Громыко склонился к советскому послу Добрынину и спросил: «Кто такой Щаранский?»
Эту фантасмагорическую картину завершает преследование человека по политической статье, преследование бессмысленное в своей жестокости, потому что Анастасия Шевченко никого не убила и ничего не украла, и, наконец, смерть несчастной девочки, к которой слишком поздно пустили мать.
Ужас этой истории не только в фантастическом безразличии правоохранительной системы к людям, ее жестокости, уже сопоставимой со сталинским временем, и в готовности заниматься чем и кем угодно, только не настоящими преступниками и реальными преступлениями. Но и в том, что она перешла в режим самоуправления: не Путин же давал команду преследовать активистку «Открытой России», не имеющую отношения к ставшей нежелательной другой «Открытой России» (значит, ее «преступление» не подпадает под действие статьи 284.1 УК РФ); не Путин продлевал домашний арест матери троих детей; не Путин не отпускал мать к умирающей дочери. Это сделала, если угодно, его система, перешедшая в режим автопилота. Его люди, множество маленьких Путиных, которые считают своим долгом быть подлыми и жестокими в реальной жизни и лицемерно набожными и толкующими о православных ценностях в жизни символической.
Каждый из этих людей — следователь, судьи Ростовского областного суда, врачи в больнице, которые не пускали мать к дочери в палату — ведет себя так, как положено себя вести в нашей стране, внутри мейнстрима. «Как бы повел себя на моем месте Путин плюс 20% (для верности) жестокости, глупости, политической верноподданости» — такова формула «морально» одобряемого поведения.
Еще 24 января Совет по правам человека при президенте обратился в Генпрокуратуру с просьбой проверить законность возбуждения дела против Шевченко. Прошла почти неделя — ни ответа, ни привета. До одного генпрокурора однажды не дозвонился президент, а нынешний глава ведомства лично арестовывал опасного сенатора — занят был. Некогда ему было заниматься какой-то девочкой с особенностями развития 17 лет от роду.
Государство, навалившись всем своим весом, где в идеальных пропорциях были перемешаны безразличие, жестокость и политические предубеждения, убило человека. Не будет преувеличением сказать — и даже не заметило. Зато суверенитет РФ остался нетронутым, и преступник, посягавший на него, понесет заслуженное наказание.
Андрей Колесников — руководитель программ Московского центра Карнеги, постоянный колумнист NT.
Это snap shot современной России за всего-то несколько дней. Неподражаемое поповское лицемерие, сдобренное полной «симфонией» государства и церкви.
Пародия на задержание Берии маршалом Жуковым и генералом Москаленко в 1953 году — Армандо Ианнуччи со своей «Смертью Сталина» обзавидовался бы: Чайка и Бастрыкин в роли героических военных гонятся за бодрым джигитом Арашуковым, с папашей которого глава СК, по некоторым данным открытой прессы, неплохо проводил время. Как заметил один знаток кавказских обычаев, согласно законам гостеприимства, если Бастрыкин был гостем Арашукова-старшего, то теперь и видный деятель газпромовской системы и уважаемый в Карачаево-Черкесии человек должен побывать в гостях у главы Следственного комитета. И, вероятно, загостится на несколько лет.
Полное выпадение кремлевского пресс-секретаря из новостной повестки. «Я первый раз слышу об этой истории» (смерти дочери Анастасии Шевченко и ее преследовании), — признался пресс-секретарь президента России, часть функционала которого — владеть новостной повесткой. Вопрос — верить его святой невинности по этой части или нет? Можно и поверить, в истории были подобного рода казусы. Например, однажды Картер спросил министра иностранных дел Громыко, почему арестован диссидент Щаранский. Андрей Андреевич ответил, что он не знает, кто это такой. Многие сочли этот ответ блестящим дипломатическим трюком. Но когда переговоры с президентом США закончились, Громыко склонился к советскому послу Добрынину и спросил: «Кто такой Щаранский?»
Эту фантасмагорическую картину завершает преследование человека по политической статье, преследование бессмысленное в своей жестокости, потому что Анастасия Шевченко никого не убила и ничего не украла, и, наконец, смерть несчастной девочки, к которой слишком поздно пустили мать.
Ужас этой истории не только в фантастическом безразличии правоохранительной системы к людям, ее жестокости, уже сопоставимой со сталинским временем, и в готовности заниматься чем и кем угодно, только не настоящими преступниками и реальными преступлениями. Но и в том, что она перешла в режим самоуправления: не Путин же давал команду преследовать активистку «Открытой России», не имеющую отношения к ставшей нежелательной другой «Открытой России» (значит, ее «преступление» не подпадает под действие статьи 284.1 УК РФ); не Путин продлевал домашний арест матери троих детей; не Путин не отпускал мать к умирающей дочери. Это сделала, если угодно, его система, перешедшая в режим автопилота. Его люди, множество маленьких Путиных, которые считают своим долгом быть подлыми и жестокими в реальной жизни и лицемерно набожными и толкующими о православных ценностях в жизни символической.
Государство, навалившись всем своим весом, где в идеальных пропорциях были перемешаны безразличие, жестокость и политические предубеждения, убило человека. и даже не заметило
Каждый из этих людей — следователь, судьи Ростовского областного суда, врачи в больнице, которые не пускали мать к дочери в палату — ведет себя так, как положено себя вести в нашей стране, внутри мейнстрима. «Как бы повел себя на моем месте Путин плюс 20% (для верности) жестокости, глупости, политической верноподданости» — такова формула «морально» одобряемого поведения.
Еще 24 января Совет по правам человека при президенте обратился в Генпрокуратуру с просьбой проверить законность возбуждения дела против Шевченко. Прошла почти неделя — ни ответа, ни привета. До одного генпрокурора однажды не дозвонился президент, а нынешний глава ведомства лично арестовывал опасного сенатора — занят был. Некогда ему было заниматься какой-то девочкой с особенностями развития 17 лет от роду.
Государство, навалившись всем своим весом, где в идеальных пропорциях были перемешаны безразличие, жестокость и политические предубеждения, убило человека. Не будет преувеличением сказать — и даже не заметило. Зато суверенитет РФ остался нетронутым, и преступник, посягавший на него, понесет заслуженное наказание.
Андрей Колесников — руководитель программ Московского центра Карнеги, постоянный колумнист NT.
Фото: страница Михаила Ходорковского в социальной сети Facebook
