В понедельник 18 марта Шалинский городской суд по статье 288 (хранение наркотиков в особо крупном размере) приговорил руководителя чеченского представительства правозащитного центра «Мемориал» Оюба Титиева к лишению свободы сроком на 4 года с отбыванием наказания в колонии-поселении. Коллеги правозащитника уверены в том, что Оюб Титиев невиновен, а улики против него грубо сфабрикованы. В его защиту уже выступил ряд крупных международных правозащитных организаций: Human Rights Watch, Amnesty International, Front Line Defenders, FIDH, the World Organisation Against Torture. В феврале этого года к требованиям освободить правозащитника присоединился и Европарламент, выпустивший специальную резолюцию. На вопросы NT, чем объясняется жестокая расправа над Оюбом Титиевым и как ситуация в правозащитной сфере в Чечне отличается от той, что в целом сложилась на Северном Кавказе, отвечают Александр Черкасов и Григорий Шведов.
Александр Черкасов, член правления международного "Мемориала":
В истории с обвинениями в адрес Оюба Титиева всё очевидно. В декабре позапрошлого года США наконец объявили о том, что Кадыров внесён в «список Магнитского», после чего были заблокированы его аккаунты в Фейсбуке и Инстаграме. А в конце декабря с разоблачениями врагов чеченского народа выступил спикер местного парламента Магомед Даудов. Он прямо заявил, что враги, сотрудники всяких фондов, комитетов и центров, учинили гадость, в результате которой санкциям подвергся Рамзан Кадыров. Далее г-н Даудов объяснил, что когда бы не было моратория на смертную казнь, разговор с ними был бы короткий — «салям алейкум и всё». А сейчас их, дескать, нужно просто изолировать от здорового общества. Что, собственно говоря, вскорости и произошло с Оюбом Титевым, когда он был задержан на выезде из Курчалоя.
Через несколько дней после его ареста Рамзан Кадыров, выступая перед руководством Росгвардии и МВД в Чечне, высказался в том смысле, что мы, мол, не против защиты прав человека. Но по отношению к нашим врагам мы ведём кровную месть, и у них никаких прав нет. И если кто-то выносит информацию о нарушениях прав человека наружу, а не докладывает Кадырову и его подчинённым, то он — враг, и это в Чечне не пройдёт. И тогда ответит не только этот человек, но и его родственники. Лидер Чечни не забыл упомянуть и о правозащитниках из соседних регионов. Тут важно отметить, что незадолго до этого был сожжён офис «Мемориала» в Ингушетии, а в скором времени после выступления Кадырова подожгли «мемориальскую» машину в Дагестане. Вслед затем в офис «Мемориала» в Махачкале последовали многочисленные звонки с угрозами сжечь его вместе с сотрудниками.
Так что никакой особой интриги в истории с расправой над Оюбом Титиевым нет — все произнесено прямым текстом. Руководитель чеченского «Мемориала» уже давно лично занимается очень чувствительными для местных властей делами. Например, «делом 27-ми». Это 27 человек, исчезнувших после задержаний зимой 2016-2017 годов. После тогдашних нападений боевиков в Грозном, Шали и Курчалое прошли массовые аресты, и часть арестованных так и не нашли. Они просто исчезли. Скорее всего, преследование Оюба Титиева связано именно с его участием в этом расследовании.
Очевидным образом работа правозащитников подразумевает наличие открытой приёмной, куда люди могут приходить со своими проблемами. И такая работа после приговора Оюбу Титиеву будет фактически невозможной
Очевидным образом работа правозащитников подразумевает наличие открытой приёмной, куда люди могут приходить со своими проблемами. И такая работа после приговора Оюбу Титиеву будет фактически невозможной. По сути, она таковой стала тогда, когда в 2016-м разгромили и сожгли офис сводной мобильной группы правозащитников. А 10 лет назад, после убийства Натальи Эстемировой, значительно сократился поток тех, кто был готов приходить и сообщать о нарушениях прав человека. Процесс противодействия независимой правозащитной работе в Чечне длится уже давно. И сейчас мы видим его продолжение, после которого вообще непонятно, как можно будет дальше вести легальную открытую деятельность.
Григорий Шведов, главный редактор интернет—издания "Кавказский узел":
Существенное отличие Чечни от остальных республик Северного Кавказа состоит в форме правления. Ни в Карачаево-Черкесии, ни в Дагестане, ни в Кабардино-Балкарии, ни тем более в Ингушетии, Северной Осетии и Ставропольском крае не сложилось столь жесткой авторитарной власти. Даже сейчас, когда Дагестаном управляет человек, привлечённый извне, нет ощущения, что все решения там принимает только он, и никто другой не в состоянии повлиять на вектор развития республики. В Дагестане очень высока роль федерального центра. А Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария — регионы, ситуация в которых во многом определяется сложившимися элитами. Там в ходу термин «клановость», хотя он и не очень точный. Но в Чечне всё зависит от воли одного человека. Он определяет, что будет происходить и как. Роль главы республики там несравнимо больше, чем в любом другом регионе Северного Кавказа или вообще в России. Долгое время республикой Марий-Эл руководил знаменитый губернатор Маркелов, особый статус которого был очевиден, но даже он не был настолько влиятелен и мощен, как Рамзан Кадыров.
А для Кадырова многие истории, связанные с правозащитниками — личные истории. И если он воспринимает какую-то деятельность как недопустимую и прямо об этом говорит, то ни федеральный центр, ни тем более региональные элиты не станут спорить. В Дагестане, возможно, было бы какое-то противостояния и разные точки зрения. В Чечне — ни за что.
Вопрос тут намного шире, чем взаимоотношения губернатора и правозащитной организации. Поскольку «Комитета против пыток» уже нет — взялись за «Мемориал». А если бы осталась другая организация — досталось бы и ей
У Кадырова тут есть личный счёт, но не конкретно к Оюбу Титиеву, а в целом к «Мемориалу». А Оюб Титиев — это тот человек, который не побоялся оказаться «лицом» «Мемориала» в ситуации, когда было понятно, к чему это может привести.
Но для Рамзана Кадырова важен даже не сам «Мемориал». Можно вспомнить о конфликте Рамзана Кадырова и «Комитета против пыток». Было ли тогда дело в том, что именно «Комитет против пыток» возмущал Кадырова, и поэтому он сделал его работу в республике невозможной? Нет, дело не в этом. Дело вообще не в отдельных людях и организациях, а в особой модели управления Чечнёй, не подразумевающей саму возможность инакомыслия, оппонирования ее лидеру, представления другой точки зрения или осуществления иного дискурса. Правозащитники ведь не просто разговаривали о чём-то, они вели конкретную работу, выражавшуюся в публикации сведений о нарушениях прав человека в Чечне. И это воспринималось как недопустимая деятельность, вредная для имиджа «самого безопасного региона России».
Вопрос тут намного шире, чем взаимоотношения губернатора и правозащитной организации. Поскольку «Комитета против пыток» уже нет — взялись за «Мемориал». А если бы осталась другая организация — досталось бы и ей. Это не борьба двух сторон, а желание уничтожить на территории, которая воспринимается Кадыровым как «своя», все то, что противоречит официозной пропаганде.
Фото: Анна Немцова
