NT: За прошедшую неделю сразу несколько губернаторов в разных частях России заявили об уходе со своих должностей. Первым это сделал руководитель Челябинской области Борис Дубровский. За ним последовал Алексей Орлов, руководитель Калмыкии, Александр Бердников, губернатор Алтайской Республики, Марина Ковтун, возглавлявшая Мурманскую область и, наконец, Юрий Берг из Оренбургской области. Все они руководили своими регионами длительное время и не пользовались там большой популярностью. На их места уже назначены временно исполняющие обязанности, как правило, из числа людей, не связанных напрямую с предыдущей администрацией.
Это, с одной стороны, типичная вертикалистская технология с сохранением губернаторов не как представителей земли и местного населения, а как наместников из Кремля. Но при этом они должны «сдать экзамен» на взаимодействие с местными элитами и гражданами. Если губернатор — толковый человек, то он каким-то образом добьётся переизбрания. Неважно, каким: с помощью фальсификата, с помощью тотального доминирования, как Рамзан Кадыров, другими способами. Теоретически он может действительно улучшить жизнь местного населения. Но такое случается редко.
Настоящие избиратели губернаторов сидят в Кремле, и губернаторы работают на них. Они лоббируют их интересы, что-то дарят, дают взятки. Лишь бы в папке, на основании которой принимаются государственные решения, напротив его имени стоял плюс, а не минус
В России губернатор, как правило — наместник, назначаемый из Кремля и обеспечивающий интересы центра на данной территории. Но если есть шанс, что он через фильтр выборов не пройдёт, то лучше поставить новенького, у которого будут шансы на переизбрание. Так поставили, например, Беглова в Петербурге, дав ему полтора года на выстраивание собственной системы. Поэтому из того, каких губернаторов снимают, можно сделать выводы о том, какие регионы у нас самые бедные и запущенные, с самыми неизбираемыми губернаторами. Как правило, это люди, которые сидят там уже больше 5 лет, они успели надоесть и ничего не сделали.
Сама эта схема — результат рационального анализа электоральной ситуации 2016-го года, когда «Единая Россия», в общем, провалилась. Она набрала 28,5 миллионов голосов, из них 10 — за счёт «электоральных султанатов» и регионов, копирующих их модель, вроде Саратовской области. А единственное хорошее в происходящем то, что можно сделать вывод: пока в Кремле отменять выборы губернаторов не собираются. Но если станет совсем плохо, отменят.
Конкретно Беглова сейчас не сняли потому, что это стало бы признаком слабости. Его недавно назначили, проявили административное доверие, а если его убирать через год, значит, Кремль ошибся
В такой системе очень высока роль личных связей и мотивации того самого куратора из Кремля, который предлагает администрации и конкретно господину Кириенко сменить или оставить того или иного губернатора. В Кремле хорошо понимают, что выборы это не только отражение настроения населения, но и административный ресурс. Если губернатор докажет Кремлю, что он возьмёт комиссии под контроль и ему подсчитают как надо, то его оставят, какой бы у него ни был антирейтинг. Другой вопрос, что не у всех губернаторов это получается. Если в центре считают, что он мямля, дурак и ничего не добился, то его уберут. Настоящие избиратели губернаторов сидят в Кремле, и губернаторы работают на них. Они лоббируют их интересы, что-то дарят, дают взятки. Лишь бы в папке, на основании которой принимаются государственные решения, напротив их имени стоял плюс, а не минус.
Конкретно Беглова сейчас не сняли потому, что это стало бы признаком слабости. Его недавно назначили, проявили административное доверие, а если его убирать через год, значит, Кремль ошибся. Вместо этого ему дадут карт-бланш на любое электоральное насилие, которым он и воспользуется. Это проявится, во-первых, в том, что любая сильная альтернативная кандидатура, будь то Оксана Дмитриева или кто-то другой, будут сняты. Выступать оппонентами действующей власти станут те, кого сам Беглов и назначит. А во-вторых, он использует то, что Питер до сих пор, благодаря усилиям господина Литвиненко, начальника избирательного штаба Путина в 2000, 2004 и 2012 годах, сохраняет массивный ресурс фальсификата.
На выборах 2012 года Путин собрал примерно 9% за счёт фальсификаций. В тех 400 участках, где работали наблюдатели, он получил около 59%, а в тех, где наблюдения не было, ему приписали значительное число голосов, из-за которого финальным результат стал 58,8. Но в Москве он получил 47%, так как Собянин приказал убрать фальсификат. Москва и Питер обычно голосуют одинаково, но 9% в Петербурге тогда просто приписали.
На региональных выборах ситуация немного иная. Беглов, скорее всего, использует стратегию низкой явки, придуманную ещё Юрием Михайловичем Лужковым. Она состоит в том, чтобы сделать явку поменьше, благодаря чему управляемый властью электорат, а это солдаты, обитатели домов престарелых и больниц, люди, отбывающие предварительное заключение и не лишённые ещё права голоса, будут составлять большинство. Но если петербуржцы почувствуют себя достаточно оскорблёнными и достаточно сильно захотят перемен, чтобы прийти и проголосовать, то «стратегия низкой явки» не сработает.
Но захотят ли — это уже вопрос. Тут очень тонкая грань, которую используют в Кремле: люди молчат, на выборы не ходят, значит пока терпимо. И можно убирать реальных конкурентов и использовать умеренный фальсификат. Имеется в виду не автобусы и «карусели». Это на самом деле малоэффективно: пригнали 30 человек, но на участках голосуют тысячи. Самый эффективный механизм фальсификата — ночной, когда просто берут и переписывают протоколы. И в Петербурге для этого остаются все возможности.
Фото: depositphotos
