Портреты генералиссимуса непременно появятся на акциях «Бессмертного полка» в разных городах страны. Тем самым завершится перехват замечательной в своей основе идеи
Перехват инициативы
Давайте попробуем разобраться, кто есть кто в этой акции. «Бессмертный полк» придумали три томских журналиста, в том числе Сергей Лапенков, чаще других выступающий от имени организации и высказывающий опасения по поводу его официализации, формализации, превращения в инструмент пиара руководства государства и примкнувших к нему квазиобщественных структур. Знак «Бессмертного полка» — журавль из стихотворения Расула Гамзатова, вписанный в красную звезду.
В сегодняшней России любую заметную общественную или гражданскую инициативу в том случае, если она работает хорошо и в нее вовлекается все больше и больше людей, ждут два пути. Либо государство ее начинает постепенно или быстро уничтожать методами объявления иностранным агентом, административного или уголовного преследования и т.д., либо происходит рейдерский захват инициативы и она ставится на службу власти.
Именно второй процесс начался в 2015 году, когда возникла организация, лишь одним словом отличающаяся от народной инициативы — «Бессмертный полк России». Эмблема — Георгий Победоносец в виде русского богатыря, вписанный в орден Красной звезды. Создана организация исключенным из рядов «Бессмертного полка» Николаем Земцовым. Председатель попечительского совета новой структуры — народный артист СССР Василий Лановой. Оператор (назовем это так) акции — структура «Волонтеры России», в руководстве значится та самая Елена Цунаева. Среди тех, кто перехватил гражданскую инициативу, национализировал ее, превратил в государственное официозное действо и участвует в управлении — «Роспатриотцентр» и Росмолодежь. А есть еще Центральный штаб акции. Впору запутаться. И понять: максимально широкое перераспределение полномочий и ответственности — проверенная технология перехвата инициативы.
За официализацией любого действа в сегодняшней России происходит его неизбежная сталинизация. Портреты генералиссимуса непременно появятся на акциях «Бессмертного полка» в разных городах страны. Тем самым завершится перехват замечательной в своей основе идеи. А на Донбассе в дополнение к портретам «героев» Гиви и Моторолы наверняка понесут изображение убиенного Захарченко. Профанация праздника Победы продолжится.
Мы носим на акцию портрет моего дяди, погибшего 18-летним мальчишкой на Курской дуге. Другой дед — на домашней стене. «Душа праздника», тов. Сталин, посадил его в 1938-м и не выпустил из Устьвымлага до самой смерти в 1946-м году
За какого деда?
«Бессмертный полк» — первый, аутентичный — не рекомендует превращать акцию в добровольно-принудительную. Но это тоже неизбежно: бюрократизация с разнарядками и командами — естественное следствие перехвата инициативы. Моя дочь — ученица начальной школы — каждый год участвует в акции «Бессмертный полк». И это участие обязательно. Уверен — как и в любой школе страны. Ни разу никто словом не обмолвился, что можно нести портрет — в соответствии с уставом аутентичного «Бессмертного полка» — узника ГУЛАГа или труженика тыла. Все ищут — потому что обязаны найти — хотя бы какого-нибудь родственника, который хоть чем-то был связан с боевыми действиями. Мы носим на акцию портрет моего дяди, погибшего 18-летним мальчишкой на Курской дуге. Дед мой, служивший в легендарной 43-й дивизии, освобождавшей Латвию, висит дома намертво приклеенным к стене, отрывать фотографию, чтобы поносить ее по свежему воздуху, как-то не хочется. Другой дед — там же, на домашней стене. «Душа праздника» посадил его в 1938-м и не выпустил из Устьвымлага до самой смерти в 1946-м году. Табличка «Последнего адреса» с именем моего деда висит на том доме в центре Москвы, откуда его забирал НКВД. «Последний адрес» — как раз та самая гражданская инициатива, которую государство не может присвоить, и потому потихоньку начинает преследовать — в Питере уже была попытка объявить проект незаконной рекламой.
Так с какими портретами ходить? И ради кого? Ради деда или ради Путина? За Родину или за Сталина?
Или вовсе оставить своих предков в покое, избавить их от репрезентации в толпе?
История принадлежит власти, она питается частными историями и частными жертвами. Государство отбирает у людей их мертвецов и использует. Записывает их в свой «полк»
Легитимация власти
Великая Победа всегда использовалась властью для легитимации политического режима.
Тосты Сталина за «русский народ» и за «винтиков» Победы в мае и июне 1945-го легитимизировали его власть. Это важные тосты, потому что в них он, по сути дела, признал свои ошибки, правда, не вполне конкретизированные. Это он виноват в катастрофе 1941 года, в беспримерных потерях, в использовании народа как живого щита для самого себя и своего ближнего круга, в натравливании на этот самый народ СМЕРШа и НКВД, ныне романтизируемых путинской пропагандой. Никакой он не участник войны. И никакой не великий полководец. Советский народ выиграл эту войну сам, без Сталина, вопреки ему.
Память о Великой войне легитимизировала и оправдывала власть Брежнева, вернувшего День Победы в качестве официального праздника. Такую же роль Победа играет и для сегодняшнего политического режима, поэтому он не мог не национализировать «Бессмертный полк»: единение лидера с народом на основе ритуала исторической памяти оправдывает все.
Множество частных трагических историй растворяются в «Бессмертном полке», который, если в него проникает Сталин, превращается в марш поддержки политического режима. Нет больше частных историй — есть одна большая официальная, национализированная властью история. Без нюансов и темных страниц. Здесь одни победы, здесь нет поражений.
Коммеморация жертв превращается в ритуал оправдания того, что происходит со страной сегодня. История принадлежит власти, она питается частными историями и частными жертвами. Государство отбирает у людей их мертвецов и использует. Записывает их в свой «полк».
Классик науки об исторической памяти Морис Хальбвакс еще в 1920-е годы писал, что память зависит от социальной рамки, в которую она помещена. Сейчас все пространство это социальной рамки занимает портрет человека, правящего страной уже почти два десятилетия. Слова «Победа», «Сталин», «Путин» в официальном историческом дискурсе становятся синонимами.
Что остается делать? Наверное, есть «позитивная программа». Не обращать внимания на официозный характер инициативы, превращающейся в ритуал. Продолжать тем самым помогать настоящему «Бессмертному полку», который пытается бороться с официализацией праздника. Использовать акцию для трансмиссии семейной, то есть подлинно исторической, памяти. Пытаться эту память возвращать для себя, детей и внуков.
Но как избавиться от впечатления, что тебя и твоих предков, погибших по вине Сталина, но за Родину, самым циничным образом использует власть? И как идти в одном строю с теми, кто несет портреты Сталина?
Фото: oblgazeta.ru
