9 июля сразу несколько независимых кандидатов в депутаты Мосгордумы заявили о нарушениях при процедуре проверке подписей, которые чреваты отказом в регистрации или незаконной регистрацией провластных кандидатов. Любовь Соболь, идущая от 43-го избирательного округа, написала, что подписи её оппонентов проверялись без извещения самой Соболь, что противоречит положениям Избирательного кодекса Москвы и чревато регистрацией откровенных спойлеров. О похожей ситуации пишет и Дмитрий Гудков, баллотирующийся по избирательному округу №5. Представляющему его члену избирательной комиссии не дали ознакомиться с подписями, представленными его конкурентом Романом Бабаяном. Гудков показал две пачки подписей — свою (с помятыми листами) и конкурента, демонстрируя разницу между реально собираемыми подписями и «нарисованными». Он обратился с жалобой в следственные и надзорные органы.
Но самая тяжёлая ситуация в настоящий момент у Ильи Яшина, кандидата в 45-м округе. Участковая избирательная комиссия заявила, что 734 из представленных им подписей не могут быть приняты, так как информация в подписных листах не совпадают с базой данных ГАС «Выборы». Теперь эти подписи отправятся на проверку в МВД и, по словам Яшина, с большой вероятностью будут забракованы. Это, в свою очередь, приведёт к автоматическому снятию его кандидатуры: по закону, у одного кандидата не может быть более 429 бракованных подписей. Зато подписи его конкурентов первую проверку успешно прошли.
NT попросил экспертов по выборам прокомментировать эксцессы нынешнего этапа в московской избирательной кампании.
Как можно понять, настоящие ли подписи предоставили кандидаты или поддельные?
Александр Кынев: Простой, но очень хороший признак — вид подписных листов. Потому что когда подписи действительно собираются «живьём», то бумага имеет все соответствующие дефекты, начиная от помятости и заканчивая проблемами с почерком. Подписные листы заполняют на ходу, поэтому чистых гладких и ровных подписных листов, выглядящих, будто они только что вышли из-под ксерокса и расписаны под линеечку, не бывает. Если перед вами стопка абсолютно ровных листов, значит, их приносили папочку за папочкой, чтобы кто-то ставил закорючки. В жизни так не бывает.
Григорий Мельконьянц: Есть формальные и субъективные критерии. Если брать субъективную оценку, то хорошим критерием может быть то, видело ли общество, как подписи собираются. Получали ли люди информацию о том, что сборщики действительно ходят по квартирам, публиковались ли отчёты по сборам, стояли ли на улицах пикеты, и так далее — то есть, видна ли была кампания. Это первое.
Вторая субъективная вещь — профессионализм команды. Есть известные кандидаты и члены команд, пользующиеся доверием. Про них известно, что они имеют опыт сбора необходимого числа подписей, и таким кандидатам гораздо больше доверия, когда они заявляют, что и сейчас собрали необходимое число подписей и сдали их в избирком.
Кроме того, есть и вполне объективные вещи, за которыми можно следить. Например, это финансовые отчёт кандидата — то, сколько они потратили денег на сбор подписей. Из этого можно понять, как происходил процесс. Это ведь не только волонтёрская работа, но и финансово затратная процедура, которая в одном округе в Москве требует до 2 миллионов рублей. И если кандидат отчитывается о нуле или о нескольких десятках тысяч рублей, затраченных на сбор подписей, значит, этот сбор происходил очень странным образом.
Андрей Бузин: Чтобы собрать примерно 5000 подписей, которые требуются для регистрации кандидата в избирательном округе, необходимо большое количество сборщиков и большое количество усилий. Подписи собираются либо на улицах, либо обходом по квартирам. Поэтому главная отличительная черта тех подписей, которые написаны где-то за столом путём списывания с баз данных — это то, что такие подписи очень хорошо оформлены, написаны ровненько, бумага чистая и всё написано одной рукой. Это первое, что может бросаться в глаза.
Поскольку избирательные комиссии управляемы администрацией, то они достаточно пристрастны, и эксперты не так тщательно проверяют подписи, написанные ровным почерком, как подписи нежелательных кандидатов
Конечно, чтобы подтвердить, что это именно фальшивые подписи, то есть подписи, полученные путём списывания с базы данных, скорее всего, коммунальных служб, нужна экспертиза почерковедов. Это тоже очень большая работа, но, к сожалению, ситуация такова, что, поскольку избирательные комиссии управляемы администрацией, то они достаточно пристрастны, и эксперты не так тщательно проверяют подписи, написанные ровным почерком, как подписи нежелательных кандидатов.
Второе, что требуется — возможность удостовериться, что заключения экспертов УФМС действительно соответствуют истине. Дело в том, что базы УФМС вообще-то закрыты, и спорить с их заключением, что данные какого-то подписанта не соответствуют базам данных, очень трудно.
Это две основные трудности на нынешнем этапе нашей истории. Подход к проверке подписей неравен для желательных и нежелательных кандидатов, и на некоторых этапах просто невозможно осуществить контроль над тем, как эта проверка проводится.
Почему мэрия прикладывает так много усилий, чтобы не допускать независимых кандидатов?
Александр Кынев: Думаю, это просто рефлекс. То, что сейчас происходит, не приносит никакой пользы ни мэрии, ни федеральной власти. Играться с общественными настроениями в Москве сегодня — это тушить пожар керосином. Слишком велики риски, всё это бумерангом ударит и по авторитету мэра, и по авторитету федеральной власти на следующих выборах. А никаких голосов от этого власть всё равно не получит, потому что, как показывал опыт прошлого года, если снимать независимых кандидатов, то люди приходят и голосуют за других оппозиционных, ранее никому не известных. Те, кто сейчас планировал дать свой голос за Яшина, Соболь и остальных, всё равно не пойдут за кандидатов от мэрии. Единственное, что может помочь властям — если отстранённые кандидаты объявят бойкот.
С точки зрения качества власти иметь нескольких оппозиционных депутатов в Мосгордуме было бы только лучше. Саму московскую городскую власть не устраивает, что в Мосгордуме предыдущего созыва было множество депутатов, которые вообще ничего не делали. Те, кто критикуют, конечно, могут раздражать, но благодаря критике находятся ошибки, неправильные решения и расчёты, неправильный учёт мнения граждан. Это позволяет принимать более грамотные решения и, в конечном счете, создавать ситуацию, когда люди не так недовольны.
Власть играется с огнём в нынешней ситуации, и я бы на её месте не рисковал. Предсказать, где именно «полыхнёт», сейчас невозможно. Общество взбудоражено, политизировано, и последней каплей может стать всё что угодно
Недовольство всё равно никуда не денется, и лучше было бы дать ему выйти законным путём, чтобы люди не чувствовали себя униженными из-за того, что их кандидатов не допустили до выборов. А лишний раз фрустрировать и создавать желание как-то отомстить ничем хорошим не закончится. Заранее невозможно предсказать, какое событие приведёт к очередному всплеску протестов. Кто мог подумать, что подброс наркотиков сравнительно малоизвестному журналисту вызовет такую реакцию? Власть играется с огнём в нынешней ситуации, и я бы на её месте не рисковал. Предсказать, где именно «полыхнёт», сейчас невозможно. Общество взбудоражено, политизировано, и последней каплей может стать всё что угодно.
Андрей Бузин: Конечно, пара независимых кандидатов на решения Мосгордумы влияния бы не оказала. Но это — серьёзная трибуна, через которую независимые кандидаты смогли бы высказывать своё мнение, и СМИ пришлось бы их мнение доносить до граждан. А это может каким-то образом повлиять на взгляды самих граждан в дальнейшем, и в перспективе привести к смене власти, чего властям очень не хочется.
Фото: mos.ru
