Доступ заблокирован
О том, что у меня больше нет денег, я узнала, когда благодушно выбирала аккумуляторную электропилу. Мы, «террористы», предпочитаем сабельные электропилы — срез ровнее и маневренность больше. До кучи я планировала приобрести и топор, пила без топора — деньги на ветер. Топор, впрочем, был не электрический, а простой.
Перед тем как оформить заказ, я на всякий случай решила заглянуть в свой Сбербанк-онлайн, а вдруг что не так. И действительно, «не так». Доступ оказался заблокирован, и звонок в службу поддержки лишь подтвердил догадку: приказ по 115-ФЗ («О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма»). Суть ясна. Неясны остались детали. То ли, по логике доносителя, это я тот террорист, которому надо заблокировать финансирование. То ли мне, подозреваемой в оправдании терроризма, вдруг приспичит переслать деньги ближайшей ячейке «Аль-Каиды».
Подозреваемая в оправдании терроризма — это мой процессуальный статус. Уголовное дело по статье 205.2 УК РФ завели на меня после теракта в Архангельске. Когда 17-летний парень взорвал себя в местном управлении ФСБ, я написала текст «Репрессии для государства» и зачитала его в эфире своей программы на «Эхо Москвы в Пскове». В этом тексте я пыталась понять причины появления такого рода терроризма в современной России — и нашла его, как мне видится, в репрессивной правоохранительной политике, когда государство через свои силовые органы преследует и наказывает каждого, кто посмеет заявить о своем недовольстве или несогласии.
Государство ответило уголовным делом об оправдании терроризма (тем самым, я считаю, подтвердив мои выводы). 6 февраля ко мне пришли с обыском, изъяли у меня все ноутбуки и телефоны (а заодно загранпаспорт) и началось — допросы, экспертизы, опять допросы и новые экспертизы.
Я пыталась понять причины появления такого рода терроризма в современной России — и нашла его, как мне видится, в репрессивной правоохранительной политике. Государство ответило уголовным делом об оправдании терроризма (тем самым, я считаю, подтвердив мои выводы)
В апреле, правда, расследование что-то забуксовало, и мое уголовное дело стало, как чемодан без ручки, переходить от одного следователя к другому. Внесение моей фамилии в список экстремистов и террористов Росфинмониторинга — первый привет с той стороны за два с лишним месяца.
Нельзя сказать, что меня это удивило (хотя разозлило порядочно). Я прекрасно знала, что моя статья предполагает попадание в список, и что коллеги по несчастью давно уже там. Я знала, что хватит и статуса подозреваемой, не только приговора, но и предъявленного обвинения тут не требуется. И я реально боялась такого развития событий — настолько, что даже деньги на экспертизу колонки собирала не на свою, а на чужую карту.
Но в феврале меня не включили в список Росфинмониторинга. Не включили и в марте, и апреле, и в мае. В июне я вполне уже расслабилась, перестала снимать зарплату с карточки одного госбанка и оставила приличную сумму на счету в другом, что, конечно, не вполне логично для террориста. В июле это случилось.
Почему в июле? Вот единственный вопрос, который действительно интересен. Подозреваю, что я знаю ответ.
Кто испортил праздник
Дело в том, что 30 июня в Пскове завершились Международные Ганзейские дни — масштабный туристический праздник, с огромным наплывом гостей, включая иностранные делегации. Ганзу ждали шесть лет, все разговоры в Пскове были только о Ганзе, подготовку к Ганзе вел федеральный оргкомитет во главе с Ольгой Юрьевной Голодец. Я пишу об этом, чтобы вы осознали важность события для лиц, принимающих решения, на местном уровне.
Для меня, жителя центра города (то есть эпицентра событий), главной темой праздника стала безопасность — так, как она была понята организаторами. Я, если коротко, с первого по последний ганзейский день писала в фейсбуке об этом гадости. Наверное, выбесила кого-то.
«После» не значит «вследствие», и я остерегусь утверждать однозначно. Я просто расскажу вам, что это было — потому что некоторые общие черты у ганзейских мер безопасности и блокировки моих счетов в любом случае есть.
Итак, Ганза. Большой городской праздник с кучей отдельных площадок, где что-то происходит. Где-то поют, где-то пляшут, где-то торгуют сувенирами и едой, в одном месте стоят выставочные павильоны, в другом — лагерь реконструкторов. Задействован весь исторический центр Пскова.
Учитывая, что в Пскове и так многовато заборов, получился какой-то фестиваль заборостроения. Фестиваль, в основании которого лежит память о средневековом Ганзейском союзе, то есть идея открытых границ, доверия и сотрудничества, проходил за решетками
Идея прекрасная: город должен был превратиться в сплошной праздник. Но именно что «сплошным» праздник не получился — потому что каждую площадку, буквально все 17 штук, огородили отдельным забором (преувеличиваю, конечно — некоторые уместились в один периметр). Учитывая, что в Пскове и так многовато заборов — уродливых металлических конструкций, которые мэрия закупает в планетарных масштабах — получился какой-то фестиваль заборостроения. Фестиваль, в основании которого лежит память о средневековом Ганзейском союзе, то есть идея открытых границ, доверия и сотрудничества, проходил за решетками.
До кучи проход сделали через рамки металлоискателя (отключенные, впрочем). Перед рамками стояли полицейские, тормозили всех без разбору и осматривали сумки. Такая вот праздничная атмосфера.
Заборы в Пскове на Ганзейском празднике
Можно догадаться, как это все получилось. Поскольку для властей организация Ганзейских дней свелась к выцыганиванию из Москвы миллиардов на реконструкцию городского стадиона, строительство объездной дороги и студенческого кампуса (все осталось недоделанным), о сценарии и режиссуре никто толком не думал. И когда встал вопрос, а как, собственно, все будет происходить, то развлекательную программу скинули на творческие коллективы, а обеспечение безопасности отдали на откуп полиции. Ну и понятно, как полиция представляет себе безопасность. С точки зрения правоохранительных органов, самое безопасное место — тюрьма.
То есть они как бы ограничили свободный доступ и как бы контролировали людской поток. Видимо, в голове у архитектора этого заборостроения была идея, что ни один террорист мимо не пройдет, никакую запрещенку в сумке не пронесет.
Увы, нет.
Преодолевались такие меры безопасности на раз-два, и я из чистого азарта обошла все ганзейское пространство, ни пройдя ни через одну из бесчисленных рамок. Любую из них можно было избежать, вовремя свернув в подворотню.
Когда все закончилось, я рассказала об этом в фейсбуке, задав логичный, хоть и риторический вопрос: а нафига тогда? Зачем было тратить кучу сил, времени и денег на такого рода безопасность, если это вообще никакая не безопасность? И даже наоборот: точно зная, где все полицейские и чем заняты (сумки разглядывают), потенциальный злоумышленник мог с легкостью совершить любое злодейство в толпе, окруженной заборами.
Заборы в Пскове на Ганзейском празднике
Обиженный силовик
Вот этот прозрачный намек господам силовикам, что занимаются они, образно говоря, ерундой, мог, на мой взгляд, вызвать некоторую обиду. Обиженный силовик — страшная сила. В руках у него дубинка, как в буквальном, так и в переносном смысле. Попросту отдубасить обидчика возможности им не представилось (это мне повезло), но вспомнить про мое уголовное дело — самое то.
Это, повторю, лишь версия, но нечто неопровержимо общее тут есть. И то и другое на деле достигает лишь одной цели — мелко подгадить. Вы, гости города, ходите строем, веселитесь за оградкой и раскрывайте рюкзаки. А вы, Светлана Владимировна, останетесь без банковской карты, добро пожаловать в прошлый век.
А главное, что это подлость ради подлости, самоценная, бескорыстная подлость. Сделав мелкую гадость мне, для государства правоохранительные органы не выгадали никакой пользы
Лишили ли они меня средств к существованию? Конечно же, нет. Да, мне придется найти другой способ получать деньги за свою работу, но я не сомневаюсь, что найду его. Да, мне будет очень неудобно оплачивать счета и услуги. Да, на ближайший месяц я чуть было не осталась вообще без денег (не осталась, спасибо моим замечательным друзьям). Но по большому счету, не смертельно.
А главное, что это подлость ради подлости, самоценная, бескорыстная подлость. Сделав мелкую гадость мне, для государства правоохранительные органы не выгадали никакой пользы. Даже напротив: если раньше они могли видеть, через свои госбанки, откуда я получаю деньги и куда их трачу, то теперь — лишили себя такой возможности. Наличку, товарищ майор, вы отследить не сможете.
И последнее. Если моя гипотеза верна, и силовики действительно настолько ранимы, что любое нарушение своего эмоционального состояния готовы пресекать по всей строгости закона, то ждем, значит, избрания меры пресечения. Как говорится, запомните этот твит.
Фото: forum.ixbt.com, Светлана Прокопьева
