Прямые нарушения Конституции
Когда мэр Москвы анонсировал (в буквальном смысле) полицейский и росгвардейский произвол и говорил о том, что «порядок в городе будет обеспечен в соответствии с законом», он не понимал, что и его фраза, и действия московских властей, и действия подчиненных гг. Колокольцева и Золотова, и намерения дезориентированной и напуганной администрации президента — все это не соответствовало духу и букве Основного закона Российской Федерации. (Апеллировать в этом случае к молчанию Конституционного суда — смешно.)
Среди непосредственно действующих прав граждан — ст.21, достоинство личности, ст.22, свобода и личная неприкосновенность. Не является ли унизительной, умаляющей достоинство и неприкосновенность человека и гражданина, горизонтальная позиция, в которую человека и гражданина помещают несколько дюжих молодцев, раскормленных на казенных харчах на деньги налогоплательщиков, тащащих его, как бревно, в автозак. А, г-н Зорькин? И г-н Чайка, позиционирующий свое ведомство как «правозащитное»?
Не являются ли команды, которые дают высшие чины «космонавтам», противоречащими также ст. 31 («Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование») и ст.32 Конституции РФ («1. Граждане Российской Федерации имеют право участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей. 2. Граждане Российской Федерации имеют право избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме»). Избирательное законодательство построено таким образом, что сужает и минимизирует права граждан, обозначенные в ст.32, а уж о правоприменении и говорить нечего: максимум, на что оказались способны официальные структуры в день митинга, это признать существование В.Л. Шейниса и его подписи, и то, судя по всему, из уважения к сединам выдающегося общественного деятеля.
А где были надзорные органы, когда ст. 141 УК РФ («Воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий») применялась в прямо противоположном заложенному в нее смыслу: это власть мешала реализации прав избирателей, а не граждане мешали работе избирательных комиссий.
Перманентная революция достоинства
То, что произошло — это один из эпизодов ни на день не прекращающейся войны государства с гражданским обществом, политического режима с народом, который, в соответствии с той же Конституцией, является источником власти. Война граждан РФ с несколькими финансово-политическими кланами, ошибочно ставящими знак равенства между собой и государством, а также между государством и страной Россией.
Совсем незадолго до московского митинга сравнялся год сопротивлению строительству мусорного полигона в Шиесе. Это еще один, растянутый во времени и даже пространстве (настолько оно огромно там, где находятся Архангельская область и Республика Коми) эпизод гражданской войны — «шелупони» с властью. Эпизод «революции достоинства», ставшей перманентной. Там, на Севере, говорят о московских властях как об оккупантах. Но имеют в виду уже не столько московскую мэрию, сколько московский Кремль.
Не экономика волнует людей. И власти они не хотят — сегодняшняя власть нужна только для того, чтобы пилить и откатывать. Граждане хотят уважения их достоинства. Чтобы их не расценивали как мешающий реализации выгодной сделки человеческий материал, достойный только того, чтобы быть отравленным свалочными газами, или как бревно, которое несут в автозак.
Это проблема власти. Революция достоинства, революция стилистических и этических разногласий общества и государства не закончилась в мае 2012 года. Она стала подземным пожаром. Он прорывается тогда, когда провоцируется. Ни разу гражданское общество за годы, прошедшие со времени «рокировки» в 2011 году, не возбуждало конфликтов с властью. Власть расширяла полномочия силовиков, принимала репрессивные законы, покончила с выборами, превратила все институты в имитационные. Без единого повода. Без мотивации. Без нужды. Во вред экономике и правам граждан.
Теперь у власти проблемы. Экономика не будет развиваться за счет исключительно государственных инвестиций, при существующем уровне монополизации и в отсутствие структурных реформ. Внешняя политика лишает граждан России прав и еды. Внутренняя — провоцирует раскол общества на чистых и нечистых и перманентную гражданскую войну. Которая становится тем ожесточеннее, чем репрессивнее становится власть.
Да, молчаливое большинство, увязшее ногами в уже холодном и застывшем бетоне крымского консенсуса, еще существует. Однако меньшинство становится более активным и ожесточенным. Ему отказано уже во всех мыслимых правах, включая право избирать и быть избранными. Причем исключительно потому, что кто-то из представителей меньшинства решил внезапно этим правом воспользоваться. Это-то больше всего и напугало руководителей страны, регионов, городов и муниципалитетов. К этому они оказались не готовы. Жестокость полиции прямо пропорциональна если не испугу властей, то растущему непониманию — как вести себя дальше? Как мобилизовывать в свою поддержку молчаливое большинство?
Последняя прямота
Мобилизуют одним-единственным инструментом, на который накручиваются все остальные элементы «набора юного кремлевского химика». Плановые «мочилово» и «винтилово» в Москве оставили на попечение не слишком разговорчивому эффективному менеджеру Собянину, так полюбившемуся московской гламурно-тусовочной и отчасти творческой «интеллигенции», а царя в этот день отправили в город на Неве заниматься священным — армией и флотом. В канун большого праздника — Дня ВМФ. Встреча с родственниками погибших офицеров-подводников (правды об этой трагедии так никто и не узнал). Погружение (странный символический ряд) президента на батискафе с целью осмотра затонувшей в годы войны (месседж: он — наследник великой Победы) подводной лодки. Президент, чьи союзники — армия, флот, ФСБ и РПЦ, скрылся в волнах Финского залива в то время, как более тысячи граждан его страны в нарушение Конституции его государства избивали и сажали в автозаки. Операция «Витязь»…
Получается, что президент — не президент всей РФ. А только той части граждан, которая по-прежнему покупает заплесневелый кремлевский товар, чей срок годности давно прошел. Другая часть граждан этим главой государства не обслуживается, хотя и платит налоги. Государство признает их подписи и их самих несуществующими, там самым опять-таки унижая достоинство. И — повторимся — провоцируя снова и снова на революцию достоинства.
Даже если ее внешние проявления будут время от времени исчезать из новостного поля, это не будет означать прекращения гражданской войны. Этот фронт на ближайшие годы станет важнейшим для Кремля и его региональных подразделений, занимающихся достижением KPI вместо дела.
Кстати, выполнил ли KPI Собянин: в его вотчине стало слишком уж неспокойно. Один раз ему удалось превратить предвыборную кампанию в саморекламу и маркетинг — год назад, когда «выбирали» мэра столицы. Второй раз подорвались на кампании никому не нужной Думы: оппозиция решила использовать выборы по их первоначальному назначению. Контркампания — спойлерство с использованием имен Федермессер, Касамары и других — провалилась (спасибо Нюте Федермессер), и тогда пришлось прибегнуть к старой доброй полицейской дубинке. Других инструментов в это toolkit’е власти нет. Если не считать батискафа, в котором опустили, хотя и не глубоко, на дно морское Путина.
Бьет, значит не любит. Бьет от бессилия и отсутствия фантазии. Последняя прямота власти показывает скудость пропагандистского и мобилизационного инструментария. Работают старые советские паттерны, пережившие полвека: как боролись с «диссидой», начиная с ареста Синявского и Даниэля и разгона первой значимой демонстрации декабря 1965 года, так и продолжают бороться. Как преследовали молодых ребят в школах и вузах, так и продолжают преследовать. Как мелькала везде бесцветная физиономия ГБ, так и здесь торчит она из-за каждого угла. Как требовала оппозиция, чтобы «они» соблюдали свою же Конституцию, так и требует сегодня. Как бубнили милиция, следствие и суд о том, что подсудимые «мешали проходу граждан», так и горланит в мегафон сегодняшняя полиция эти проверенные полувеком слова. Это и déjà vu, и одновременно «эффект колеи» (в России все меняется за один день и ничего не меняется за сто лет — в нашем случае за 54 года). Нынешние «космонавты» и эфэсбэшники достойны памяти своих предшественников — буквально воспроизводят паттерны поведения советских ментов и топтунов.
Надзирать и наказывать
Что дальше? Делегитимация власти по мере того, как оппозиция пытается вернуть аутентичные функции мертвым институтам (выборы) и статьям (Глава 2 Конституции РФ «Права и свободы человека и гражданина») началась давно и продолжается по сию пору. Это не означает обрушения власти, как пророчат годами политические астрологи, но это означает ее постепенную эрозию. Доживет ли российская власть в сегодняшней политической модели до транзита 2024 года — большой вопрос. Пока другой модели не просматривается, при понимании того, что нынешняя явным образом буксует. Чтобы верховный вождь понял, что дела не так хороши, как они ему видятся, он должен сильно испугаться.
Но пока же все идет в штатном режиме: ну еще одна «она утонула», ну целый регион пошел ко дну — так ведь собираем регулярные совещания, заботимся, местное начальство «шестерит», чтобы его не сняли. Свалочный газ достиг уже царских ноздрей, перевалил Урал и Поволжье дым грандиозных сибирских пожаров. Но ведь скоро холодное время года: пожары потухнут, дерьмо замерзнет так, что по нему можно будет в ряде регионов на санках кататься. И все опять станет хорошо вплоть до новогоднего обращения к гражданам России. К тому же трудящиеся «принюхались» к пенсионной реформе, устали от собственного чувства глубокого неудовлетворения: рейтинг одобрения деятельности главы государства медленно, со скрипом пересекая границы статистической погрешности, пополз вверх — 68% в июле все-таки больше 64% в январе, хотя это и то же самое плато, на которое опустился Путин прошлым летом.
Хрупкое равновесие. Одно только очевидно: никогда и никаких настоящих уступок гражданскому обществу не будет. (Исключительно ситуативные: как в деле Голунова или в истории с храмом в Екатеринбурге.) Власть будет давить, арестовывать, подтасовывать, надзирать и наказывать — бесконтрольно и бескомпромиссно. К этому и нужно готовиться.
Фото: Георгий Малец
