Короткая оттепель
Забытый богом и людьми, спит офицер в конфедератке.
Над ним шумят леса чужие, чужая плещется река.
Пройдут недолгие века — напишут школьники в тетрадке
все то, что нам не позволяет писать дрожащая рука.
Это стихи 1967 года Булата Окуджавы, автора едва ли не самых пронзительных полонофильских стихов. Не то чтобы прошли века, но недолгие два с чем-то десятилетия, и при «позднем» Горбачеве сначала стала известна правда о секретных протоколах о разделе Польши между нацистской Германией и сталинским СССР, а затем и о Катыни. За Катынь извинился перед поляками Борис Ельцин. То, что не позволяла писать дрожащая рука, написали школьники в тетрадке.
Правда, делали они это недолго. Сталинизация исторической политики в России началась при Путине и вошла в свой зенит при нем же. Открытое оправдание пакта Молотова-Риббентропа, отказ выдать обломки самолета, в котором погиб президент Польши Лех Качинский и рассекретить оставшиеся тома Катынского дела — все это омрачало отношения. Аннексия Крыма и война на востоке Украины еще в большей степени напрягли Польшу, чья история отношений с Российской империей, СССР и путинской Россией — чрезвычайно непростая.
Результат: на скорбные торжества в Варшаве по поводу 80-летия Второй мировой войны российское руководство не было приглашено. 250 стран (в том числе Украина и Белоруссия) поучаствовало в мероприятиях, Германия была представлена канцлером и президентом. И никого из России.
Память и предупреждение
И с гуденьем танки
Как ногтем — шоколадную фольгу,
разгладили улан.
Достань стаканы
и выпьем водки за улан, стоящих
на первом месте в списке мертвецов.
Так описал 1 сентября 1939 года Иосиф Бродский, для которого Польша, как и для любого интеллектуала русского происхождения, была чем-то чрезвычайно важным. 17 сентября 1939-го начался «освободительный поход РККА» — для защиты братского белорусского и украинского населения: несмотря на договоренности с Гитлером, Сталин побаивался, что вермахт продвинется на восток Польши глубже, чем оговорено. Очередной раздел Польши состоялся.
Весной 1940 года произошли массовые расстрелы польских военнопленных, получившие общее название — «катынское преступление». Всего были расстреляны 21857 человек.
Стал бы представитель путинской России, с нескрываемым восторгом относящейся к нацистско-советскому пакту, извиняться, как это сделал 1 сентября в Варшаве президент Германии Франк-Вальтер Штайнмайер, за вторжение, случившееся 80 лет назад? За отправленных в лагеря поляков, за катынский расстрел?
С нацистами в Польше воевали две армии — Армия Крайова, считавшая своим руководством лондонское правительство в изгнании, и просоветская Армия Людова. К июлю 1944 года 6000 партизан из Армии Крайовой (Берия называл их «бандами») были разоружены, многие арестованы и отправлены в ГУЛАГ. По данным, которые приводит Энн Эпплбаум в книге «Железный занавес», в 1944-1947 годах НКВД арестовал в бывших восточных областях Польши (а поляки, воевавшие в Армии Крайовой, надеялись на их возвращение, включая Вильно, перешедший по пакту Молотова-Риббентропа Литве) от 35 до 45 тысяч человек.
А теперь вопрос: стал бы представитель путинской России, с нескрываемым восторгом относящейся к нацистско-советскому пакту, извиняться, как это сделал 1 сентября в Варшаве президент Германии Франк-Вальтер Штайнмайер, за вторжение, случившееся 80 лет назад? За отправленных в лагеря поляков, за катынский расстрел?
Что вообще мог сказать и почувствовать посланник России в обстоятельствах, когда в Варшаве каждому представителю страны-гостя нужно было ударить в колокол с надписью «Память и предупреждение»?
«Память», к сожалению, разная. И «предупреждение» после Крыма расшифровывается по две стороны нового невидимого железного занавеса тоже по-разному.
Наследственная распря
Не раз клонилась под грозою
То их, то наша сторона.
Кто устоит в неравном споре:
Кичливый лях иль верный росс?
Если бы у российских властей была голова на плечах, они бы не толковали, как это сделал, например, спикер Госдумы Володин, о «победе» и «освобождении» Польши. То, что происходило сейчас в Варшаве, это память не о 9 мая 1945-го, а о сентябре 1939-го, то есть об ОККУПАЦИИ страны внешними силами, одной из которых был СССР. Они бы не говорили о победе, а взяли бы да и процитировали стихотворение солнца русской поэзии «Клеветникам России». Очень по тональности подходит нынешним риторическим пикировкам. 1 июня 1831 года Пушкин писал Вяземскому — в подтверждение мысли о том, что отношения империи и Польши — это «спор славян между собою»: «Для нас мятеж Польши есть дело семейственное, старинная, наследственная распря».
Элементы «наследственности» в этой «распре» явным образом заметны. Анджей Дуда и его коллеги из правящей партии «Закон и справедливость» — головная боль Европы, популист и националист как раз путинского типа. 1 сентября в Варшаве он был как никогда прекрасен, поминал, естественно, российскую агрессию, но был крайне скуп на упоминания роли Советского Союза в освобождении Европы — на это его благодушия не хватило. Упомянув героизм участников Варшавского восстания, не упомянул восстание в Варшавском гетто.
Та Польша, которая была не десятилетиями — столетиями образцом для российского оппозиционного и диссидентского движения, сегодня сама едва ли не «диссидент». Та Россия, которую помянул недобрым словом Дуда в своей сумбурной речи, не является синонимом страны и ее интеллигенции
В польской исторической памяти, увы, не меньше «тараканов», чем в российско-советской. И еврейские погромы, многочисленные и безжалостные, за которые нашел в себе силы принести извинения в 2001 году Александр Квасьневский, до сих пор остаются тяжелыми пунктами в национальной дискуссии. (Но по крайней мере, обсуждаются хотя бы средствами кинематографа: достаточно упомянуть «Иду» Павла Павликовского и «Колоски» Владислава Пасиковского).
Дуда как раз и принадлежит к той части польской элиты, которая едва ли готова разбирать «сложные вопросы» национальной памяти. Кстати, симптоматично, что так называемая российско-польская Группа по сложным вопросам — вопросам историческим, понятное дело, созданная по решению руководства России и Польши в 2002 году, практически не работает.
Та Польша, которая была не десятилетиями — столетиями образцом для российского оппозиционного и диссидентского движения, сегодня сама едва ли не «диссидент». Та Россия, которую помянул недобрым словом Дуда в своей сумбурной речи, не является синонимом страны и ее, без иронии скажу, демократической интеллигенции. Есть лидеры, которые приватизировали страну, приравняв ее к государству. А есть страны — Польша и Россия, и в них есть гражданские общества, родственные и близкие друг другу. И у которых нет «между собой» никакого «спора славян» и нет друг к другу никаких «сложных вопросов».
О чем, собственно, и знаменитые стихи Бориса Слуцкого, ходившие в 1960-е годы в самиздате:
До той поры не оскудело,
Не отзвенело наше дело!
Оно, как Польша, не сгинело,
Хоть выдержало три раздела.
Фото: lrp.lt
