Крым не ваш

Вхождение Севастополя в состав России вылилось в тотальный передел собственности. Одним из главных экспроприаторов стало Министерство обороны: военные без всяких компенсаций отбирают у гражданских дома, участки и предприятия. «Проект» рассказывает четыре истории о людях, лишившихся или рискующих лишиться всего.

В марте 2015 года тогдашний губернатор Севастополя вице-адмирал Сергей Меняйло подписал секретное распоряжение №195-РП — о передаче в собственность Минобороны земли и имущества, принадлежавших при СССР Черноморскому флоту (копия документа есть у «Проекта»). Это гигантская территория, равная площади всей жилой застройки Севастополя. Распоряжение дало старт сотням судебных исков Минобороны к жителям присоединенного города (в базе sudact.ru упоминание распоряжения 195-РП встречается в 313 решениях судов первой инстанции, но в реальности ответчиков может быть намного больше, поскольку в некоторых исках указаны десятки частных собственников).

Секретное распоряжение

К самому распоряжению 195-РП — множество вопросов. В документе указано, что военным передается имущество, находящееся в собственности Севастополя, которому, по принятым в 2014 году местным законам, перешло все, чем владела Украина. Но приватизированные земли и предприятия не могут считаться госсобственностью: они принадлежат гражданам.

«Пять лет из жизни выпало»

Артур Асилбекян — сибиряк из крошечного поселка Хатанга на полуострове Таймыр в четырех часах лету от Красноярска. Отец Артура в свои 72 до сих пор работает в период навигации кранмейстером в речном порту. Зимой еще и охотится на дикого оленя и шьет из шкур национальную долганскую обувь. «Приезжий армянин шьет чуть ли не лучшие в Сибири унты», — гордится Артур, зарабатывающий то на буровой, то промыслами. Сам он всегда мечтал о море, а отец и мать хотели пожить на пенсии в тепле, представляли, как будут выращивать персики и виноград. Крым, похожий климатом на Армению, казался семье обетованной землей.

«Когда случился «крымнаш», все 10 тысяч «коренных» на Таймыре бегали с флагами, радовались, — вспоминает Артур. — Потом Лавров по телевизору сказал: «Приезжайте в Крым, стягивайте Россию…» («Проекту» не удалось найти подтверждение тому, что министр иностранных дел Сергей Лавров или какой-либо другой представитель властей говорил подобную фразу). Уже 9 мая 2014 года, в день Победы, был в Севастополе».

Артур добавил к семейным накоплениям свои заработанные на буровой деньги и купил за 45 тыс. долларов (около 1,5 млн рублей на тот момент) участок в дачном кооперативе «Фрегат» в Казачьей бухте — в трехстах метрах от моря, по соседству с военным аэродромом.

Аэродром на мысе Херсонес стоял заброшенным 20 лет. Участок выжженной солнцем степи служил местным площадкой для шашлыков, на пляже загорали туристы, а на бетонной взлетке по ночам гоняли стритрейсеры. Никто не знал, что в 2014 году объект внесли как действующий в аэродромную сеть вооруженных сил России. Участок Артура находится за забором аэродрома, другим собственникам повезло еще меньше: у некоторых участки оказались прямо на взлетной полосе.

«У продавца были все украинские документы, — демонстрирует Артур подлинники гербовых бумаг. — Нотариус двое суток изучала и даже посылала запрос в Киев — все было в порядке».

Первый сигнал поступил летом 2014-го. Командир аэродрома присылал на участки «Фрегата» вооруженных людей, грозивших: «Это земли военных, у вас будут проблемы». При этом сам командир живет на этой же земле — в респектабельном особняке рядом с участком Артура.

Вскоре появилась техника, и прямо на участках «Фрегата» вырос новый забор аэродрома. Испугавшись, Артур бросился в местное отделение Росреестра. Отстоял очереди и одним из первых в городе получил кадастровый паспорт и свидетельство о праве собственности российского образца. В Севземконтроле (управление земельного контроля (надзора) Севастополя, подчинялось правительству Севастополя, ликвидировано в 2018 году) Артуру подтвердили, что его участок с землями военных не пересекается. Но и это не помогло.

В 2016 году Минобороны подало иск к его кооперативу. За ним последовали частные иски к каждому из 64 собственников. Первые две инстанции дачники выиграли, но кассация решения отменила. Хотя документы, подтверждающие, что это их земля, военные суду так и не предоставили. При повторном рассмотрении в деле появились копии документов об инвентаризации аэродрома 1994 года. Это были бумаги без подписей и печатей, с исправленными ручкой площадями.

В итоге суд решил, что дачи выделены людям незаконно, поскольку арендованные российским флотом у Украины земли были госсобственностью, и распоряжаться ими власти города не могли. Но распорядились — выдали людям участки, которые российские суды решили забрать, причем без компенсаций.

Артур потерял участок и расплачивается за назначенную судом экспертизу. «Взыскали 60 тысяч, 40 тысяч рублей с карты уже сняли, осталось 20, но денег нет», — говорит мужчина. Соседям Артура пришлось отдать от 50 до 75 тысяч, хотя эксперты, у которых дачники справлялись о стоимости работ, называли суммы от 10 до 15 тысяч.

Соседи Артура пожаловались в ЕСПЧ, и сам он собирается это сделать. Жалобы зарегистрировали, но пока не рассмотрели: в европейском суде еще не определились с принадлежностью полуострова и тем, какая страна — Россия или Украина — будет отвечать за нарушение прав человека.

«Землю отбирают, но Жириновский тысячу рублей прислал»

Александр Станев родился в семье депортированных из Одесской области болгар, варил сталь в Приднестровье, потом в Челябинске. Как и Артур, мечтал о море. Накопив денег, построил дом в Сочи. Но там ему не понравилось.

— Знаете, чем море в Сочи хуже севастопольского? — спрашивает болгарин. И тут же отвечает: — Там вода мутная, а здесь прозрачная.

После «крымской весны» Александр продал недвижимость в Сочи за 12 млн рублей и вложил их в крымскую землю. Купил за 1,8 млн рублей участок в урочище Ласпи под Севастополем. Но вскоре лишился его по суду: правительство города доказало, что наделы в можжевеловом лесу были выданы при Украине незаконно. Земли вернули городу, компенсацию владельцам опять не выплатили.

Гражданские экспроприаторы

Министерство обороны — не единственный актор земельного передела в Севастополе. В 2017 году правительство города подало в суд более 4 тыс. исков против частных землевладельцев, получивших участки при Украине с нарушением процедур. Интересен случай дачно-строительного кооператива «Миранда-С» у поселка Кача. Сначала с собственниками судились городские чиновники, и только позже, когда участки удалось отбить, права на территорию у моря заявило Министерство обороны.

Тогда Станев с женой купили три участка в Казачьей бухте — по 2–3 млн рублей за каждый. Документы проверялись тщательно: все было безупречно. Но в 2016 году на участке Станева появились чеченские строители — подрядчики Минобороны. Выяснилось, что ведомство Сергея Шойгу считает эту землю военным городком.

Суды повели себя странно. «В одном ряду находятся участки, — поясняет Станев, рисуя схему. — Первый военные проиграли, второй — выиграли, к третьему — вообще претензий не выдвигалось, четвертый — снова проиграли. Получается не военный городок, а лоскутное одеяло».

— Военные продолжают утверждать, что используют городки по назначению. Но их представители даже не знают, что такое изоляционный стенд, — возмущается Станев.

— А что это?

— Это бетонное сооружение, в которое стреляет танк. Мы в суде спрашиваем: «Стенд есть?» Нам отвечают: «Есть». А как вы его используете? Отвечают: «По назначению». Какие стрельбы, какие танки?! На этой земле уже лет 20 дома стоят.

Один из своих участков Станев проиграл военным, землю изъяли без компенсаций. От двух других успел избавиться — построил дома и продал. Все разрешения на строительство мужчина получил в правительстве города. Суды по этим участкам еще идут, и Станев участвует в них как бывший председатель местного ТСН (товарищество собственников недвижимости «Казачья бухта» было создано специально для защиты от притязаний Минобороны, говорит Станев).

— Если мы проиграем, я пойду в суд против правительства. Они выдавали мне документы, пусть компенсируют ущерб.

— Зачем вам суды, если земля продана?

— Если покупатели все потеряют, как я им в глаза буду смотреть?

Борьба за участки заняла у Станева три года. За это время он не только лишился собственности, но попал в поле зрения полиции и ФСБ.

— Два года назад позвонили из полиции. Говорят, нашли паспорт: фотография не моя, а данные мои, просят прийти по адресу, — рассказывает Александр. — Приезжаю, а это ФСБ. Прохожу в нужный кабинет, меня спрашивают: «Догадываетесь, куда вас на самом деле вызвали? Ответьте, как вы влияете на суды?»

Станев говорит, что на суды, конечно, никак не влиял, а лишь активно боролся за свою собственность: ездил жаловаться в Москву, давал интервью журналистам и писал во все партии.

— Я писал всем: и единороссам, и Зюганову (Геннадию Зюганову, лидеру КПРФ. — «Проект»), и Жириновскому (Владимиру Жириновскому, главе ЛДПР. — «Проект»). Он же сам говорил: «Права граждан должны быть защищены, собственность граждан должна быть защищена», — Станев невольно копирует манеру политика. — Первый раз он мне не ответил, а потом прислал перевод — тысячу рублей. Так и написано: «От Жириновского».

«Боимся, что отберут детей»

Диме и Кате Дизендорф чуть за 30. Улыбчивые, скромные. У них уже шестеро детей, четверо из которых — приемные. Они просят не снимать их дом в поселке Кача. Боятся, что из-за общения с журналистами приемных детей у них заберут. «Когда мы их брали, опека обещала места в поселковом детсаду, — рассказывает Дима. — А дали почти в городе, 40 минут езды в один конец. Мы пожаловались в прокуратуру, и ночью к нам вломились с проверкой какие-то странные люди с корочками». «Это самый страшный сон, — добавляет Катя. — Младший даже не знает, что он приемный».

— Вы хотели много детей?

— Да вы что, конечно нет, — смеется Катя. — После рождения двоих мы с Димой возили помощь по детским домам. Увидели нашу будущую дочку — маленькую такую, с кудряшками, серьезную. Всего три года, а она, как мамочка, ухаживала за младшим братом. Этим и зацепила. А когда оформили документы, оказалось, что у них есть еще двое старших братьев. Разделять детей из одной семьи тогда было нельзя. В соцслужбе не сообщили заранее, поставили нас перед фактом. Мы сначала отказались: не потянем. Потом собрали семейный совет — родители, сестра — и решили: берем всех.

Родители Кати — военные, всю жизнь прослужили в Каче. Когда внуков неожиданно стало шестеро, бабушка и дедушка перебрались на дачу, оставив квартиру многодетной семье. Но восьмерым в двух комнатах было тесно. Поэтому в 2008 году ребята вступили в дачный кооператив и взяли участок, чтобы построить дом. Но оформить его в частную собственность не успели — без помощи «земельных решал» приватизация при Украине могла занимать много лет.

И теперь уже российские власти города отказывают Дизендорфам и их соседям в предусмотренном законом праве дооформить землю. Отказывают под разными предлогами, но главный: это земли Минобороны. Ситуация запутанная: во времена СССР на этой территории располагалась ракетная часть Одесского военного округа, затем она прекратила существование, и в 90-х местные депутаты раздали земли людям, говорит Дима. Но теперь юристы Минобороны заявляют, что прибрежная полоса входит в военный городок Качинского аэродрома, и севастопольцы стали получать иски (например, к соседнему кооперативу «Арзу» военные подали аж 140 исков, говорит Дима), правда, суд пока вставал на сторону людей.

Но у Дизендорфов проблема другая. В 2015 году они ходили на прием к Меняйло — тому самому губернатору, что подписал секретное распоряжение 195-РП. «Спросили, что нам делать, — рассказывает Катя. — Землю оформить не получается, а дом нужно достраивать, у нас шестеро детей. Он сказал: «Стройтесь, мы вам поможем». Закрепил за нами чиновника, тот подсказывал, что и как, пока не уволился».

В новый дом ребята переехали в 2018 году. В нем у двух старших детей свои комнаты, младшие живут по двое. У мальчиков и девочек отдельные санузлы. «Мы сами строились, ни копейки у государства не просили, — с гордостью говорит Катя. — Теперь не можем дом оформить, провести газ. Зимой на топливо для котла уходит 12–15 тысяч в месяц, с газом платили бы 3–4 тысячи». Коммунальные платежи — значительные расходы для семьи, где работает только отец. Зарплата Кати, как приемной мамы, 13 тысяч рублей, пособие на каждого ребенка-сироту — 16 тысяч.

По российским кодексам дом Димы и Кати — самострой. «Но при Украине порядок «сначала право на недвижимость, потом на землю» был вполне законным, поясняет юрист Марина Гудзенко. Сотни семей, построившихся с опорой на украинский закон, оказались подвешенным в воздухе: дом есть, а земли под ним как бы нет». За прошедшие пять российских лет эта правовая дыра так и не ликвидирована.

Битва за свинарник

Военные в Севастополе судятся и с бизнесом. 21-й Арбитражный суд слушает вторую апелляцию по иску Минобороны к фирме «Агроальянс-плюс». Сначала суд встал на сторону бизнесменов, на кассации — на сторону военных. Это уже пятая попытка решить дело и последняя надежда предпринимателей отбиться.

За большим столом в центре зала два представителя Минобороны и ответчик — один из учредителей «Агроальянса». Стороны пересеклись еще в коридоре, едва кивнули друг другу, обменялись бумагами. В зале они ведут себя по-разному: ответчик приводит доводы, задает вопросы. Юристы военных индифферентны, будто речь идет не об имуществе стоимостью миллионы рублей.

Тяжба началась еще в 2017 году. Минобороны потребовало вернуть принадлежавший некогда флоту военный городок в районе балки Бермана в Севастополе. За термином «военный городок» скрывается свиноферма — бывшее подсобное хозяйство 13-го судоремонтного завода ЧФ. В середине нулевых она стала флоту не нужна, и ферма была сдана «Агроальянсу» сначала в аренду, а в 2008 году предприятие выкупило ее через Фонд госимущества Украины (имущество, арендованное ЧФ в Севастополе, принадлежало в те годы государству Украина, а распоряжался ими, в том числе, при приватизации, Фонд госимущества).

Новые владельцы отремонтировали свинарники по европейским стандартам, оборудовали единственную в городе бойню с ветлабораторией. Кроме собственного поголовья здесь забивали и разделывали свиней, привезенных со всей Украины. Мясо и мясопродукты продавали по всему Крыму.

После 2014 года сообщение с Украиной прекратилось. Везти свиней из России через Керченский пролив было чревато падежом — грузовики нередко застревали на переправе в шторм, сутками простаивали в летних очередях. Свинарники пришлось сдать в аренду. В одном из них разместился приют для бездомных собак. «В августе его посетил губернатор, — рассказывает один из учредителей «Агроальянса», — и приятно удивился, сказал: «У нас люди в таких условиях не живут»». Бойню переоборудовали в разделочный цех, где готовят к рознице поступающие с материка охлажденные свиные полутуши. Выходить на былые мощности предприниматели опасаются — со дня на день у них все отберут.

Очередное заседание по делу состоялось 26 сентября. Ответчик снова напомнил суду: о том, что свиноферма числится военным объектом, «Агроальянсу» при выкупе известно не было, но флот наверняка обо всем знал. «Не могли же они не заметить, что пять лет не платят Украине аренду и коммунальные платежи за это имущество. Значит, сроки давности давно прошли», — делает вывод предприниматель. Судья интересуется, когда истцы узнали о «чужом незаконном владении». «После натурного осмотра», — уверенно говорит представитель. И тут же теряется: не может вспомнить, в каком году это было.

В качестве доказательств Минобороны предоставляет копии с копий никем не заверенных документов с рукописными исправлениями. Ответчик ходатайствует о запросе оригиналов. Судья уточняет, есть ли к ним доступ. Трудно сказать, существуют ли они вообще, замявшись, признает юрист МО. Ходатайство отклоняется.

Суд предписывает сторонам провести совместный осмотр фермы и согласовать предмет иска. На этом заседание в очередной раз переносится. Стороны вздыхают и покидают зал — развязка будет не скоро.

Сколько предпринимателей ждут суда?

В картотеке арбитражных дел — около трех десятков исков Минобороны к севастопольским предпринимателям. Подведомственное министерству ФГБУ «Крымское территориальное управление имущественных отношений» (ТУИО) (пресс-секретарь Черноморского флота Алексей Рулев заявил «Проекту», что «Крымское ТУИО» не имеет отношения к ЧФ РФ) требует не только вернуть имущество Министерству обороны, но и подает на мелких торговцев и владельцев кафе, работавших в помещениях бывших армейских столовых и клубов, иски о незаконном обогащении. Военные считают, что с момента подписания 195-РП в марте 2015 года бизнесмены сами должны были покинуть военные городки. Но, во-первых, не все севастопольцы в курсе существования документа — он ни разу полностью не публиковался. Во-вторых, сам подвед Минобороны создан лишь в 2017. Однако суды взыскивают с бизнеса сотни тысяч рублей в пользу государства.

Мировые соглашения встречаются редко. На подписание новой аренды с военными идут почему-то единицы.

«Мне предлагали все порешать»

Общее количество исков по частным землям может достигать 2,5 тысяч — именно столько участков попало в Севастополе на земли Минобороны, считает юрист, глава «Школы садоводов Гераклеи» Наталья Подтоптанная: «Многие боятся заявлять о конфликте открыто, поскольку сами являются кадровыми военными».

Некоторым удается избежать судов. «Например, ТСН «Пилот» и ТСН «Сатурн» в Казачьей бухте как-то решили вопрос. Но в «Пилоте» живут военные не ниже подполковника», — говорит общественница. А в «Сатурне» — дача экс-министра обороны Украины Павла Лебедева и дом, в котором жил второй губернатор Севастополя Дмитрий Овсянников.

Наталья вспоминает, как однажды ей, как общественнице, консультирующей садоводов по юридическим вопросам, поступило предложение «помочь людям все порешать». «Мне повезло, я подстраховалась: собрала на встречу председателей садовых товариществ. Пришли два человека в штатском, фамилии не называли, только имена. Озвучили цену — я чуть в обморок не упала: шесть тысяч долларов с участка. Отказалась, а потом я узнала, что у двух председателей проблем с Минобороны больше нет», — рассказывает Подтоптанная. И добавляет на всякий случай: «Я не знаю точно, кто были эти люди. Может, мошенники».

Фото на главной странице: depositphotos