Политические животные
Это какая-то феерическая способность представителей нашей диффузно распределенной власти придавать всему политический смысл. В наиболее концентрированной форме ее обнаружила Ольга Алимова, депутат Госдумы от фракции КПРФ, средний россиянин во всех смыслах: «Пока в стране не наступит неотвратимость наказания, подобное будет возвращаться в наши города и села. Если бы смертная казнь карала педофилов, убийц, насильников, террористов, то горе не приходило бы в наши дома. Заигрались в демократию и толерантность. Вернуть смертную казнь в Россию!»
Ключевые слова здесь — заигрались в демократию.
Уполномоченный при президенте по правам ребёнка Анна Кузнецова потребовала ужесточить наказание за убийство детей после трагедии в Самаре. По словам Кузнецовой, уже внесены соответствующие предложения в Государственную думу.
За отмену моратория на смертную казнь выступил депутат Госдумы Евгений Примаков, внук Примакова-старшего — идола российского консервативного комьюнити.
Геннадий Зюганов тоже выступил за смертную казнь: «Мы вносили даже подобное предложение, потому что бороться надо более жестко и решительно».
Главная причина такой осторожности, которую транслировал Клишас — еще рано использовать такой мобилизационный инструмент, как смертная казнь, его стоило бы припасти на более поздний срок, ближе к 2024 году
Начался сбор подписей за отмену моратория. Народная, так сказать, инициатива.
Отдельные представители власти, по которым можно определять вполне себе капиллярно симптоматику телодвижений в верхах, напротив, выступили за сохранение моратория, как это сделал, например, видный собаковод и борец с оппозицией методом порчи законодательства сенатор Клишас.
Главная причина такой осторожности, которую транслировал сенатор — еще рано использовать такой мобилизационный инструмент, как смертная казнь, его стоило бы припасти на более поздний срок, ближе к 2024 году. Произошел эксцесс…
Азиатский оскал
Безусловно, все это — превосходный способ переключить внимание общества: какие уж тут проблемы с нарушением прав граждан, не говоря уже о социально-экономических, если среди нас ходят убийцы детей. А ходят они потому, что кругом толерантность и демократия. Пора кончать со всем этим, даже если всего этого, особенно демократии, нет.
Безусловно, все это — циничная имитация «дискуссии». Одни требуют отмены моратория, другие приводят аргументы в пользу его сохранения. Равнодушных нет, все остальные проблемы, что и требовалось доказать, меркнут перед обстоятельствами трагедии.
Власть разводит руками — видите, это ведь у нас люди такие кровожадные. Надо соответствовать. Причем во всех смыслах. Следует быть более жесткими, авторитарными, надо надзирать и наказывать. Таков спрос и запрос широких масс. Нельзя не идти навстречу
У всех политических сил есть повод напомнить о себе — включая коммунистов, естественно. Не они же вводили мораторий.
Народ требует крови и самосуда. Власть разводит руками — видите, это ведь у нас люди такие кровожадные. Надо соответствовать. Причем во всех смыслах. Следует быть более жесткими, авторитарными, надо надзирать и наказывать. Таков спрос и запрос широких масс. Нельзя не идти навстречу. И не только в вопросах уголовного наказания.
И ведь можно постоянно, как это делается в последние годы, в режиме ежедневной газеты менять законы в сторону ужесточения, потому что того требует новостная конъюнктура. Госпожа Кузнецова требует ужесточения законодательства. Но в части второй ст. 105 УК РФ уже существует описание преступления: убийство малолетнего, которое карается двадцатилетним сроком лишения свободы либо смертной казнью (которая находится под мораторием).
Не просветили омбудсмена или ей тоже надо отметиться по службе?
Главное же, как говорит госпожа Алимова, заигрались в демократию. В этом корень всех бед. И все, что подавляет демократию — оправданно. Иначе всякие педофилы будут убивать наших детей.
Когда закончится хайп
Но все это — очевидный хайп или как там его — лайфхак. Во-первых, все пройдет. Отпиарятся те, кто мог и хотел отпиариться. Без последствий. Никто мораторий на смертную казнь в связи с этой трагедией отменять не будет. Уж слишком бытовая история, чтобы и дальше из-за нее ссориться с европейскими структурами, демонстрируя наш азиатский оскал.
Во-вторых, информационный шум на то и информационный шум, чтобы тонуть в череде других новостей. В-третьих, общественное мнение интуитивно поддерживает выводы криминологии, согласно которым смертная казнь совершенно не влияет на характер и структуру преступности: согласное опросам «Левада-центра», граждане вовсе не так кровожадны, как о них думают политики — всего 12 процентов респондентов в 2017 году выступали за расширение применения смертной казни. (Опрос Думы, молниеносно проведенный, показал 80-процентную поддержку высшей меры наказания, но он самодельный и методологически нерелевантный.)
Неотвратимость наказания и его жестокость — это принципиально разные вещи, что должен знать любой студент юрфака, и что не всегда знает среднестатистический судья в Российской Федерацию. Урод убивает не потому, что он не боится смертной казни, а потому, что он урод. Он не думает о демократии, моратории и смертной казни в тот момент, когда убивает.
В общем, политики покричат, а трагедия останется. Незаживающая рана. И неисчезающие страхи и тревоги россиян. Страх роста преступности вырос в 2018 году по сравнению с 2017-м с 29 до 39 процентов. Общество фрустрировано, общество напугано, чувствует себя тем более незащищенным, чем больше разговоров о «безопасности». Вот о чем надо думать власти и на что обращать внимание.
Фото: depositphotos
