В Кремле прошло закрытое совещание администрации президента, на котором обсуждалась процедура предстоящего всенародного голосования о внесении президентских поправок в Конституцию. До сих пор ни точная дата мероприятия, ни предполагаемая процедура, ни даже конкретный список вопросов неизвестны. Однако в Кремле уже обсуждают проблему явки: по данным источника «Коммерсанта», там создана рабочая группа, призванная обеспечить участие во всероссийском голосовании по меньшей мере 50% от списочного состава избирателей. Мы спросили социологов и политологов: есть ли у властей шанс выполнить такую задачу?
Дмитрий Орешкин: Есть классическое понятие референдума, подразумевающее, что большинство имеющихся в стране избирателей должны сказать «да». Если у нас в стране 110 миллионов избирателей, то на референдуме «за» должны проголосовать 55 миллионов и ещё один человек.
Но, например, референдум о сохранении Советского Союза проводился иначе: там надо было набрать большинство от проголосовавших. Сейчас говорят, что ¾ населения страны проголосовало за сохранение СССР, но это не так. Потому что долю населения, которая поддержала сохранение Союза, мы определить не можем даже теоретически, так как 6 республик вообще не участвовали и не подавали списки избирателей.
Но Путин не хочет проводить референдум, потому что понятие «референдум» чётко прописано в законе «Об основных гарантиях избирательных прав граждан». В частности, его нельзя проводить в пределах года до выборов в Госдуму. Поэтому он ввёл понятие, заимствованное из Советского Союза: «всенародное голосование». У нас такого раньше не было, это новинка.
И то, что делают с этой новинкой, конечно, малоприлично. Потому что теперь надо принять закон о проведении голосования, его надо обсудить хотя бы в течение нескольких месяцев, чтобы было не стыдно. А потом уже голосовать. В то время как нам предлагают голосовать уже весной.
Референдум подразумевает, что вопросы должны быть сформулированы очень чётко. А сейчас всё намешано: есть и что-то про пенсию, и про приоритет российских законов, и так далее. Это прямое отклонение от буквы закона
Что будут за избирательные комиссии, как они будут формироваться? И как подведут итоги? Как на горбачёвсокм референдуме об СССР, где нужно было собрать голоса пришедших, или как на параллельно прошедшем ельцинском референдуме о введении поста президента, где надо было собрать половину от списочного состава избирателей? Понятно, что первый вариант гораздо легче.
Всё делается с колёс, в спешке. Дали команду госпоже Панфиловой, она всё сделает и без формальной юридической основы. Нужно всенародное голосование — будет всенародное голосование. При наших условиях формально закон примут и за полчаса, но в результате предстоящая процедура легко может быть подвержена критике со стороны любого юриста.
Наконец, референдум подразумевает, что вопросы должны быть сформулированы очень чётко. А сейчас всё намешано: есть и что-то про пенсию, и про приоритет российских законов, и так далее. Это прямое отклонение от буквы закона, касающегося референдума. За что мы будем голосовать? За каждую предложенную поправку отдельно или пакетом? В этом «пакете» ведь есть и популярные или, точнее, популистские вещи, и те, над которыми стоит поразмышлять.
Но 50% явки, то есть 55 миллионов избирателей, они наберут в любом случае. Во-первых, есть «электоральные султанаты», где обеспечат и 80, и 90, и 95 процентов. Чечня, Дагестан, некоторые регионы Центральной России, которые ведут себя так же — это уже 15 миллионов избирателей. Потом бюджетники — все эти важные для страны и неравнодушные люди обязаны проголосовать. Ещё есть солдаты, пациенты госпиталей, люди в местах предварительного заключения. Будут агитировать через рабочие места. Наконец, подтянут бизнесменов.
В крайнем случае, есть вариант с электронным голосованием. Например, гражданин Чечни живёт в одном месте и имеет там временную прописку, но голосует с помощью предварительной регистрации через Интернет по месту постоянной прописки. При этом, по идее, он должен выписаться как избиратель из того места, где фактически проживает, но никто же это не проверит. Так что он сначала проголосует сам, а потом за него проголосуют в другом месте. Проблем с явкой у властей не возникнет, пока усталость системы не станет таковой, что даже люди, считающие голоса на местах, не начнут делать это честно, а этого пока не происходит. Не принято мухлевать только в отдельных местах, вроде некоторых районов Москвы.
Алексей Левинсон («Левада-центр»): Скорее всего, мы в любом случае увидим цифру с необходимым властям процентом явки. Но есть вопрос, какими средствами этого добьются. Несомненно, ближе ко дню голосований начнётся активизация элит и других структур, обеспечивающих электоральный процесс, и через масс-медиа эта активность начнёт сказываться на публике. Причём такая политтехнологическая работа будет очень заметной: по мнению властей, от результатов всенародного голосования очень многое зависит.
Для публики это не самые актуальные проблемы. Ни одна из них не вызывает ни острого протеста, ни сильной поддержки. Большая часть изменений кажутся чем-то вроде технических поправок
Кроме того, есть регионы, где явка традиционно составляет 90 и более процентов, и они своё слово тоже скажут. А есть регионы вроде Москвы, где явка гораздо ниже, а контроль со стороны общественности выше. И на предстоящем голосовании мы можем увидеть неравномерную картину, которую фиксировали на многих прошедших выборах.
Что касается интереса к самим вопросам, которые выставлены на голосование, то, по нашим первоначальным данным, для публики это не самые актуальные проблемы. Ни одна из них не вызывает ни острого протеста, ни сильной поддержки. Большая часть изменений кажутся чем-то вроде технических поправок.
Так что тут не будет оснований для протестных действий, которые могли бы выразиться, в том числе, и в бойкоте самого голосования. Но и позитивных мотиваций тоже не много. Скорее всего, властям удастся обеспечить средний уровень активности на необходимом им уровне, что позволит не включать средства прямой фальсификации.
Аббас Галлямов: Нет никаких сомнений в том, что власти нарисуют любую явку. Дело в том, что организуемое Кремлём «народное голосование» не регулируется законодательством, поэтому никаких проблем в части использования административного ресурса у властей не возникнет.
Даже если оппозиция выставит наблюдение, она не сможет апеллировать ни к каким правовым нормам и, соответственно, никаких правовых последствий у ее действий не будет даже теоретически. В этих комфортабельных условиях губернаторы обеспечат любой результат.
Фото: porebrik.media
