14 марта президент Путин подписал закон о поправках в Конституцию, обнуляющий сроки его пребывания у власти. Закон в срочном порядке одобрили региональные парламенты (хотя были и отдельные несогласные депутаты). Теперь Путин сможет участвовать в выборах 2024-го и 2030 годов. Мы спросили экспертов, в чем причины такого решения Путина и как долго он намерен единолично править страной.
Глеб Павловский: Вопрос «почему Путин решил пойти на обнуление» не имеет особого смысла. Ответ не важен и в том случае, если это итог запутавшейся импровизации, и в том, если так с самого начала было задумано (во что я не верю). Важней разобраться в нашей новой ситуации: конституционной, политической и государственной. Речь идёт об очевидном изменении формы государства, изменении импровизированном, что особенно опасно. Похоже на знаменитый эксперимент в Чернобыле с проверкой систем безопасности реактора 1986 года.
Сегодня парадоксальным образом в недоумении все. Даже судьи Конституционного суда, которые знают, что им придётся утвердить это открытое издевательство над российским правом, но не знают, как быть дальше. Ведь они-то понимают, что застрахованные 1 и 2 части Конституции фактически делают все эти новации конституционно ничтожными.
Сегодня парадоксальным образом в недоумении все. Даже судьи Конституционного суда, которые знают, что им придётся утвердить это открытое издевательство над российским правом, но не знают, как быть дальше
Оппозиция повторяла до бесконечности «мы здесь власть», но кто власть теперь, уже никому непонятно. Управленческий класс не знает, как ему управлять страной с настолько разбалансированной государственной системой. Население только сейчас начинает осознавать, что власть погонит людей голосовать на участки в самый разгар пандемии.
Зато все это устраивает путинский ближний круг, которому комфортно у него за спиной. А если им удастся оттянуть решение до 24-го, а затем до 36-го года, то его спина станет их практически вечной страховкой.
Может быть, и сам Путин не знает, как быть. При этом Путин, конечно, понимает, что в какой-то момент уйдёт от власти. Но не в текущий, а в следующий. Он «застрял» в положении президента, и само его залипание превратилось в квазигосударственный институт, разумеется, неконституционный. И всякий раз, когда возникает выбор «оставаться или уходить», уход кажется всё более дорогим и опасным для его системы. А в его представлении его система — и есть государство Россия.
Импровизировал Путин или задумал «обнуление» с самого начала, он не сможет двигаться внутри путаницы, которая нарастает. Но нам не это важно. Возникла политическая пауза, где всем придётся срочно обдумать дальнейшую стратегию.
Аббас Галлямов: Авторитаризм всегда ведёт к деградации; деградирует и российская власть. Дело в том, что сложные решения требуют большого напряжения, а властям напрягаться не хочется, хочется побыстрее отделаться от задачи и по привычке впасть в спячку. Кремль утратил способность действовать сложно.
Сложные решения требуют большого напряжения, а властям напрягаться не хочется, хочется побыстрее отделаться от задачи и по привычке впасть в спячку. Кремль утратил способность действовать сложно
Нельзя исключать ни того, что Путин останется и после 2024 года, ни того, что он уйдёт, оставив преемника. В этом случае поправка об обнулении нужна, чтобы до последнего момента никто в элитах не был уверен в том, что он уйдёт. Вариант, что он останется, должен дамокловым мечом висеть над головами соратников — с тем чтобы они не списали Путина в утиль раньше срока.
Дмитрий Орешкин: Всё предсказуемо. Власть опирается на силовой ресурс и пропаганду, она не заинтересована в развитии. Точнее, заинтересована в нём, но только до той поры, пока развитие не подрывает её собственный статус. А иначе к чёрту такое развитие, лучше сохранить себя у кормушки.
Если переворот и произошёл, то только ментальный. До этого можно было делать вид, что как-нибудь обойдётся. А теперь совершенно очевидно плюнули в глаза. Такое ощущение обмана — новое, раньше большой части населения удавалось себя от него оберегать
Тут нечего негодовать. Власть стоит на рельсах, на которые встала ещё в 2003-м году, и не собирается с них сворачивать, она заинтересована в том, чтобы подавить эволюцию системы и максимально её упростить. Рано или поздно такая система развалится, но сейчас ничего не произойдёт: ни революции, ни катастрофы. Мы будем идти потихоньку вниз.
Если переворот и произошёл, то только ментальный. До этого можно было делать вид, что как-нибудь обойдётся. А теперь совершенно очевидно плюнули в глаза. Такое ощущение обмана — новое, раньше большой части населения удавалось себя от него оберегать. А теперь стало понятно, что никто власть из рук не выпустит.
Леонид Гозман: Видимо, первоначально Владимир Путин предполагал пойти по иранскому сценарию, создать структуру, которая будет стоять над президентом и правительством, и отвечать только перед Господом Богом и больше ни перед кем. Но потом отказался от этого. Логически рассуждая, можно предположить, что в отличие от теократического Ирана апеллировать к Богу напрямую он не мог. Значит, нужно было сохранить в Конституции норму, что Госсовет формирует президент Российской Федерации.
И тут он понял, что он не может доверять никому вообще, ни одному человеку. Кого бы он ни поставил в президенты вместо себя, он не может быть уверен, что этот человек назначит его председателем Госсовета или не снимет его потом. Думаю, дело было в этом полном одиночестве.
Но, на мой взгляд, вопросы о том, почему власти сделали так, а не иначе, не имеют никакого значения. Значение имеет другой вопрос — что делать нам? Нам реально объявили войну. И наша задача в ней — выжить, остаться людьми и, в конечном счёте, победить. Пусть эта победа будет и нескорой, также как нескорой казалась победа в августе 41-го. Вопрос в этом, а не в том, какие у них были интриги.
Фото: tk.media/storage
